Возлюбленная одинокого императора (СИ) - Юлия Цезарь

Она успела нанести ещё несколько ударов Вайсу, который было почувствовал победу, но с одной рукой она уже не могла составить ему конкуренцию. Приняв ее удары, он привязал и вторую руку к распятию.

У Фреи остались только ноги, но по-настоящему действенные приемы с перескоками она провести уже не могла. Так что и ножки в скором времени оказались в верёвочной плену оставшихся двух концов креста.

Тяжело дыша после поединка, она все равно продолжала улыбаться, хоть и проиграла. Это было весело!

— Я рад, что поднял тебе настроение. — Сбившееся дыхание Вайса только больше радовало Фрею — она заставила его вспотеть. Но ничего, это он ей вернет с процентами. — Ну что, будешь более податливой?

А вот теперь пора было напомнить ей, зачем они тут. Вайс отошел к тем столам, откуда было взято пару инструментов, а вернулся он уже с ржавыми ножницами в руках. Но подходить к Фрее не торопился. Глаза будто с каждой секундой становились всё ярче, а взгляд был таким похотливым, что было просто не передать словами. Вайс уже не смотрел на её улыбку. Он смотрел на побежденную лису, которая вновь оказалась в его плену. Расставленные руки, расставленные ноги, тяжело вздымающаяся грудь… Это сводило его с ума. Его личная пленница!

Но ему также понравилось её сопротивление. И он очень надеялся, что сейчас Фрея понимает, зачем он её ловил. Ведь тогда её тихие «Нет!» будут придавать процессу особый вкус. И её «Возьми меня» будет слышаться намного слаще.

Думая об этом, он наконец-то подошел к Фрее, но пока еще на безопасное расстояние вытянутой руки. Мало ли чего эта лисица могла удумать. И пока Фрее было позволено всё понять, решить, что она будет делать, ножницы из-за многолетней ржавчины с неохотой срезали тонкие бретельки, придерживающие откровенную майку шпионки. Четыре штучки, и вот маячка открыла прекрасный вид молодой упругой груди. Смотря на неё, Вайс проделал тоже самое с бретельками на другом плече.

— Тебе же тоже было весело, я видела, как ты улыбался, — пропела Фрея, с улыбкой наблюдая, как он не решался приблизиться к ней. Она дернула руки, проверяя прочность веревок, но Вайс свое дело знал — связал на совесть. Со своего места ей оставалось только наблюдать, что он предпримет дальше. Хоть она и знала, что должно последовать, но продолжала держать хитрое выражение на лице, будто у нее был припрятан сюрприз в рукаве.

— Больно ты спокойная.

И это настораживало. Вроде связал крепко, хорошими узлами, но не перекрывая кровоток. Либо дело в ней самой. Предательница. И этим всё сказано. Но с Вайсом такое не прокатит.

Он подошел к ней ближе, чтобы уже разрезать одежду вдоль. И пока это делал, лицезрел, как возбуждается её грудь, как затвердевают её соски. Вайс не мог удержаться — наклонившись, он провёл по одному языком, пробуя на вкус то, что уже пробовал, но что хотел пробовать раз за разом.

Она в его власти. Пусть делает, что хочет. Это тело принадлежит ему. И ночь только началась.

Отбросив рвань и осмотрев уже полуобнаженную Фрею с ног до головы, Вайс улыбнуться и заправил ножницы за пояс шпионки, обжигая нежную кожу холодом. Думал, помучить её еще немного, но как устоять перед такой грудью?

Вайс наклонился и, обхватив одну грудь ладонью, сжимая пальцами сосочек, вторую он обхватил ртом, отбрасывая игры языком и начиная именно возбуждать Фрею, втягивая сосочек в себя, покусывая его, пока свободная рука гладила её талию, особенно медленно пальчиками проникая за пояс, но ниже, чем начинался низ живота не заходил.

Хоть она и пыталась отстраниться, деваться ей было некуда. Деревянный крест за спиной мешал отойти назад, а из-за привязанных рук она не могла опуститься вниз. Даже ноги не сдвинуть, чтобы хоть как-то помешать!

— Ты прекратишь, если попрошу? Мне ведь нечего больше тебе рассказать, зачем пытки? — тихо спросила она, пытаясь найти в нем хоть каплю порядочности. Но куда там?.. В прошлый раз не отпустил, а эту игру он затеял наверняка ради одного. И что самое ужасное — после замечательного выплеска энергии тело Фреи отвечало на его ласки гораздо быстрее, чем в тот раз.

— Мне просто понравилось тебя пытать, — зато честный ответ. Вайс ощутил, как Фрея непроизвольно выпячивает грудь ему навстречу и не мог не ткнуть в это носом: — Как я и сказал, второй раз решиться намного быстрее. А затем будет третий раз, четвёртый… На пятый, вполне возможно, ты сама будешь ко мне приставать.

Даже немного разочарованный, что добился своего слишком быстро, Вайс отстранился от Фреи, но лишь затем, чтобы ослабить пояс её штанов, вытащить ножницы и беспощадно разрезать их на мелкие клочки. Нужно было её насильственно раздеть, пока она еще не была прикована, а теперь приходится заниматься этой рутиной. Вайс боялся рвать одежду в таком положении, сделав Фрее больно, неудачно надавив натянутой тканью на ту или иную точку. И хоть возбуждение не спадало от этого, голова потихоньку занималась другим.

Зато нужные мысли возвратились сразу, стоило увидеть Фрею во все своей красе, когда в сторону полетело даже разрезанное нижнее бельё. Хоть кресло сюда неси, играйся с членом, любуясь на эту картину, а потом бери её, когда точка возбуждения будет особенно высока.

Но не высока пока у самой Фреи. Всё-таки, он здесь для пыток, для её «Умоляю». Вайс перевёл взгляд на глаза Фреи и стал медленно опускаться на колени, чтобы она предугадала его желания, начала хоть какие-то сопротивления. «Интересно, — думал Вайс, — ласкал ли её Анградэ так, как планирую я?» Даже если да, Вайс был слишком уверен в своих способностях в возбуждении. Он долго дразнил Фрею, касаясь её больших губ, слега раздвигая их и дуя в открывающиеся нежные точки. Не слышал, говорила ли она что-то или нет. Сейчас его интересовала лишь новая для неё пытка.

Насмотревшись, Вайс широко раздвинул половые губы и прошелся языком по малым, задевая кончиком языка клитор. Она уже была влажная, и от мысли, как она будет стоять так, а из её промежности тонкими струями стекать соки, Вайс обезумел. Он доведёт её до такого!

В секунду спокойный мужчина превратился в настоящего зверя, присасывающийся к её лону, подобно пиявке. Язык игрался с клитором, но то и дело через каждые несколько секунд он всасывал малые губы в себя, слегка царапая зубами. Её соки были для него так сладки, что всё истекающее из неё он слизывал. Особенно ему нравилось, если капелька всё же