Новогодний Дозор. Лучшая фантастика 2014 (сборник) - Михаил Тырин

– Удачи вам.

Лореаса кивает. Она уже очень давно не разговаривала с людьми, отвыкла от этого, и на сегодня ее запас слов весь вышел.

Но она думает, что им действительно, действительно понадобится удача.

Уже скоро.

День и час известен им с самого начала.

И все равно это случается внезапно.

На небе ни облачка, но на дом и сад ложится тень. Солнце блекнет и выцветает, небо кажется застиранной скатертью. Становится холодно, но не свежо. Ветра нет. Кажется, будто повсюду легла пыль – толстые ковры нетронутой серой пыли. Растения увядают и плесневеют. Вещи становятся старыми.

Замирает в ужасе дом, кряхтит и скрипит полами и лестницами. Шторы и покрывала сыплются гнилыми нитками. На меди темнеет патина. Потолок над камином на глазах покрывается черной гарью, и жирная грязь расползается по мебели и коврам.

Прах земной перестает возиться с крупой и встает.

Это первое за год движение, которое она сделала без приказа. И хотя причина его понятна, по коже у видящих это все равно сбегают мурашки.

Прах земной поворачивается к дверям.

Делает шаг.

Она часть этой наползающей мертвенности и принадлежит ей. Она просто должна вернуться домой. В свой настоящий дом, куда ее не пускали так долго. Ее возлюбленный наконец нашел ее. Он умоляет ее вспомнить данные клятвы. В его руках блистает ее маленький нежный след, отпечаток ее изящной ножки, вынутый из песка. Он зовет к себе, в свой дворец, где она – королева.

Королева мертвых.

– Стой, – глухо приказывает Лореада.

Прах цепенеет.

Воля сестры все еще сильнее воли ее мертвого суженого. Но он зовет. Зов его сладок и повелителен. И прах выгибается вперед, запрокидывает голову и тянется навстречу гостю горлом и грудью, хотя ноги остаются прикованными к полу.

– Иди в гостиную, сядь в кресло и не двигайся.

Прах повинуется. Она двигается медленно, движения неестественны, изломаны: ноги подчиняются приказу, а уши и сердце слышат могучий зов.

По лестнице спускается Лореана. В дверях кладовой показывается мать.

Платья некромантисс словно горят в затхлости и темноте. Иллюзия рассеялась, и они вновь облачены не в расшитую ткань, а в живой мох, траву и цветы. Лица их бледны, бескровные губы сжаты. Они обмениваются долгими взглядами и несколько минут стоят неподвижно – до тех пор, пока из гостиной не доносится тихий, страшный, неживой стон.

Стон праха, который призывает в себя могила.

Собравшись у дверей, некромантиссы ждут.

Зов крепнет.

Король приближается.

Обдумывая предстоящее сражение, Лореаса решила, что они не станут выходить ему навстречу, а дадут бой в дверях дома. Одержимый злой дух нерешителен, он будет медлить сколько сумеет и одновременно – терять силы. Можно потянуть время, пока с прахом земным не начнет твориться что-либо неладное… Здесь познания Лореасы заканчивались, и она более не могла предсказывать. Она лишь предполагала, что прах не сможет долго противиться зову. Прах будет рваться к зовущему, рано или поздно мольба Короля станет сильнее приказа некромантисс. И тогда придется поторопить события.

Лореана начинает петь Сон Воздуха. Ее чистое дыхание разгоняет удушливый сумрак. В мир возвращаются цвет и блеск.

Лореада подхватывает, вплетая в песнь Сон Воды: движение и чистота, новая жизнь и утоление жажды.

Лореаса прикрывает глаза. Из груди ее рвется почти доплетенный Сон Сказок.

…Прах земной в гостиной стонет безостановочно, и плач ее переходит в крик.

Потом – в вой.

Близится миг, когда Король осознает, что должен напасть немедля – или отступить навсегда. Надежда на то, что он уйдет сам, мучительна и неистребима, но готовиться нужно к иному.

Песни Снов сплетаются и наступают, давят как ураганный ветер, наваливаются как горы. Лореаса поет, не разжимая губ, сомкнув веки. Бесчисленные видения окружают ее, сменяются и сияют, блещут как неведомые солнца, яркие и прекрасные, и ни в одном из них нет смерти.

Еще немного. Еще немного.

Ручка двери вздрагивает.

Лореаса напрягается и подается вперед, как рысь перед рывком. Она – рысь, обороняющая своих котят. Она страшный враг и растерзает любого. Даже ценой собственной жизни…

За миг до того, как дверь упадет с петель, мгновенно сгнив и обратившись в труху, Лореана кричит:

– Мама! Отойди! Я…

В единый ускользающий миг та понимает, что это не каприз. Лореана знает, что делает. И Лореаса шарахается в сторону.

Лицом к лицу демона встречает ее дочь.

…Он даже не страшен.

В нем нет ничего отвратительного для тех, кто жил в доме с костями на крыше и могилами под каждым углом. Он чист. Беспомощно протянуты белые кости рук, остатки плоти на них совершенно сухи. Лицо Короля – лицо призрака, а не черепа, полупрозрачная колеблющаяся маска, и маска эта выражает смирение, растерянность и мольбу.

Он пришел не убивать. Он пришел за тем, что уже мертво. Девушка обещана ему. Она дала ему дар любви, пока была жива, и теперь он хочет ее. Дар не спас его, не позволил ни уйти в Явь, ни вернуться в Сон Жизни, но Король все еще надеется. Быть может, необходимо полное обладание душой девушки. Быть может, нужно воссоединиться с ней. Поглотить ее.

Король просит.

Лишь отведя взгляд от провалов его глазниц, посмотрев чуть вкось, можно понять, что он такое на самом деле.

– Уходи, – приказывает Лореана.

Ее голос – как удар раскаленного ветра. Демона отбрасывает назад, его облик начинает плавиться и растекаться. Вопль Короля соединяется с жутким криком праха земного. Он словно расплетается на плесень, рассыпается в пыль и песок, умаляется, исчезает…

Голос Лореасы поднимается, перекрывая все прочие звуки. Сон Сказок – это почти Сон Жизни… Собрав все силы, Лореада присоединяется к матери.

Лореана молчит.

Пересиливая их напор, демон вновь приближается. Отчаяние распространяется от него, как мертвенный холод. Его существо соткано из горя и боли, из безмерного, бесконечного страдания и тянущей пустоты. Он хочет только одного – обещанного, выкупленного, принадлежащего ему по праву. Он жаждет избавления от вечных мук – и в этом ему отказывают.

Зов обретает ужасную силу.

В этой буре не слышны легкие шаги и слабый стук… Лореада в панике оглядывается: прах земной выходит из гостиной, шатаясь, ударяясь о косяки двери. Ноги не держат ее. Прах падает и ползет к возлюбленному на локтях.

– Стой!.. – растерянно приказывает Лореада, теряя мелодию своего Сна, и испуганно вскрикивает: – Мама!..

В этот миг Король бросается на нее.

Они падают – живая, окруженная теплым зеленым сиянием некромантисса и Король мертвых. Лореада кричит и захлебывается криком. Голова ее откидывается, тело выгибает судорога. На мгновение чудится, что сквозь ее кожу видны кости черепа. Лореаса кидается к дочери, свет вздымается огненной волной, пляшут жгучие золотые смерчи, низвергаются водопады бриллиантов, обращаясь океанами, хребтами зеленых гор, облачными хороводами… Летят лепестки – лиловые, белые, розовые. Поют пчелы над медоносными звездами. Щебет мириадов птиц поднимается, превращаясь в цветное мерцание. Надвигаются и проливаются грозы в венцах синих молний. Из пены прибоя встают белые башни, чайки кричат над бешеным морем, среди неистовых ветров скользят величественные драконы, и как драгоценные камни сверкает их чешуя. Туман курится в бездонных ущельях. Величественные замки и города возвышаются среди лесов и лугов, скачут и ржут кони, промытые стекла окон отражают рассвет, фонарщик гасит усталые фонари. По улицам проходят люди. Кошка скрадывает мышь. Растет трава. Седая регентша в храме открывает ноты и начинает петь.