Пленница - Хизер Грэм
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Конечно.
Джеймс кивнул и вышел из комнаты.
Джаррет вопросительно посмотрел на жену:
— Следовало ли нам позволять ему это? Я беспокоюсь за бедную девушку.
— Она не так уж слаба и сейчас готова разорвать его. — Тара улыбнулась. — По-моему, Джеймс этого заслуживает. К тому же они сами должны решить свои проблемы.
— Сейчас проблемы серьезнее, чем когда-либо прежде. Брат только что бежал из военной тюрьмы!
— Они не имели права держать его, и Джеймс не заблуждается: по распоряжению Уоррена твоего брата убили бы в крепости. Джеймс не виновен. Более того, он спас жизни и белых, и семинолов.
— Это ты так оцениваешь ситуацию.
— Он должен остаться здесь… Джаррет тихо застонал:
— Тара, ну как ты не понимаешь! Ему никак нельзя оставаться. Они же прежде всего придут сюда.
— Но…
— Тара, оставь.
— Но…
— Тара!
— Джаррет…
Он вздохнул и поцеловал жену, ибо давным-давно понял, что только так можно заставить ее замолчать.
Типе снова снился этот сон.
Она находилась в какой-то глуши, в совсем незнакомом месте. И бежала по узким, почти незаметным тропам, слышала жужжание мух, москитов и свое дыхание.
Она бежала изо всех сил, отчаянно стремясь найти укрытие. В руках у нее было что-то тяжелое. За ней гнались.
Шаги звучали все отчетливее, но ей не удавалось бежать быстрее. Кроны деревьев нависали над ней. Она услышала шипение и едва не вскрикнула, когда змея бросилась на нее с ветки.
Преследователь приближался. Тила посмотрела на то, что держала в руках. Это был ребенок — темноволосый, крошечный, только что родившийся, совсем беспомощный.
Грохот шагов настигал ее. Тила обернулась, готовая закричать. Кто-то гнался за ней, желая убить ее и ребенка. За деревьями она не могла разглядеть преследователя и не знала, кто он — белый или краснокожий, солдат или семинол. Но понимала одно: он хочет убить ее и ребенка.
Джеймс быстро достиг конца коридора, отыскал дверь и вошел в комнату.
Окна на балкон были открыты. Тонкие белые занавески колыхались от ветра. Комнату заливал лунный свет, здесь было светлее, чем в спальне Джаррета. Джеймс понял, что теперь он не ошибся. Волосы Типы разметались по белым простыням, словно яркий огонь. Она спала беспокойно, дышала прерывисто. Белая ночная сорочка с кружевами казалась нелепо целомудренной, но лиф плотно обтягивал заметно увеличившиеся груди. Джеймс приблизился к постели и замер, глядя на Типу. В душе его совершалась борьба. Девушка зачаровывала Джеймса так же, как в первый раз, когда он увидел ее в доме брата. Красота Тилы пленяла его тем больше, чем ближе он узнавал ее. Страсть, кипевшая в этой девушке, притягивала Джеймса еще сильнее, чем огненно-рыжие волосы, сияющие глаза, шелковистая кожа. Ему мучительно хотелось прикоснуться к Типе, но он не смел, потому что сомневался в ней, хотя и не имел права на это. Джеймс знал ее так близко, но что-то в этой девушке не открылось ему. Он столько раз отталкивал ее!
«У меня не было выбора, — подумал Джеймс, тотчас насмешливо спросив себя:
— И что теперь?» Что теперь? Сейчас он снова предал ее. Пока Джаррет не задал ему этот вопрос, — Джеймс и не подумал, что он предстанет перед судом как руководитель побега и сам Джесэп потребует его голову.
Что же делать? Уйти, не разбудив ее? Не нарушать тревожный сон Тилы? Уйти, не прикоснувшись к ней, не поговорив? Снова броситься в бега, теперь уже навсегда?
Вдруг она зашевелилась и открыла глаза. Что-то испугало ее во сне. Порывисто сев, Тила прижалась к спинке кровати, и Джеймс понял, что она сейчас закричит.
Не так давно ее чуть было не зарезал человек, похожий на него, Выдра. Закричав, Тила разбудит не только всех в доме, но и всю округу.
Не успела она открыть рот, как он быстро зажал его рукой. Ее глаза выразили ужас, негодование, ярость. — Чей это ребенок? — гневно бросил Джеймс. Она попыталась ударить его. Джеймс схватил ее за руку, но Тила вцепилась в нее зубами. Даже в сражениях он редко встречал мужчин, одержимых такой яростью.
Осыпая ударами его грудь и плечи, она накинулась на него с таким неистовством, что Джеймс упал на спину.
— Дерзкий, заносчивый, отвратительный осел!
— Тила, не на этом ли мы остановились в последний раз? Прошу тебя…
Через минуту оба они оказались на полу. Как это произошло, Джеймс не понял, но все же успел поддержать Типу, чтобы падение не повредило ей.
— Подлый, низкий ублюдок. Ты…
— Тила! — Наконец ему удалось схватить ее за руки. — Тила, проклятие, хватит!..
— Не смей говорить мне это слово! Почему все всегда должно быть по-твоему?! Ты глупый, упрямый… — Она умолкла, когда Джеймс, вскочив, потянул ее за собой. Впрочем, опомнившись, Тила снова оказала ему яростное сопротивление и уже норовила нанести удар в челюсть, но он отклонился, и она упала в его объятия. Джеймс быстро подхватил ее и, опустив на постель, завел за голову руки Тилы.
— Чей это ребенок? — с ненавистью переспросила она Джеймса. — Не смей никогда задавать мне этот вопрос!
— Как же мне было не спросить? Ты жила в окружении белых офицеров куда дольше, чем со мной! Ты вцепилась мертвой хваткой в Харрингтона, глядя, как меня ведут в крепость. Харрингтон…
— Он надежнейший друг каждого из нас! Да как ты смеешь сомневаться в нем? А уж тем более во мне, черт возьми!
— Но ты же ушла от меня, убежала! Прекрасно зная, что я не могу последовать за тобой!
— Бог мой! Какой стыд!
— Ты воспользовалась тем, что дюжина солдат готова была застрелить меня, если я ослушаюсь приказа.
— Однако они не застрелили тебя!
— Но задержали…
— Бедняги все в синяках, а у тебя самого ни одной царапины, Маккензи!
— Ты хотела, чтобы меня силой увели в тюрьму.
— Это для тебя самое подходящее место!
— Ах ты, маленькая ведьма…
— Я не знала, что так случится, — несколько спокойнее заметила Типа.
— Меня унизили, — отозвался Джеймс.
— Что ж! Это должно пойти тебе на пользу.
— Я мог умереть из-за тебя!
— Ну и что? Ты готов умереть за кого угодно.
— Но я хотел услышать твой ответ!
— На тот вопрос, который ты не смеешь задавать!
Джеймс понял, что она чуть смягчилась.
— Не стоит продолжать борьбу.
— Я всегда буду бороться с тобой!
— Тогда кричи! Сюда придут солдаты и облегчат твою задачу!
— О! — Тила вырывалась с яростью дикой кошки, норовя укусить его.
— Любовь моя, твое поведение недостойно леди…
— А как же еще вести себя с дикарем? — Тила вырвала руку, снова попыталась ударить его, но Джеймс успел удержать ее. Она была не только неистовее, но и изворотливее многих мужчин, которых Джеймс встречал в бою.
