Погружение во мрак - Джон Дуглас

— А если мы подвергнем его допросу на детекторе лжи?

— Прежде подумайте над этим. Результаты допроса на детекторе лжи у людей, которые мысленно уже оправдали свое преступление, получаются чаще всего невразумительными. И вот еще что: чем больше времени пройдет после преступления, тем лучше будут его результаты. На следующий год он выдержит допрос, что бы ни случилось в этот промежуток времени. Кроме того, я предложил бы полиции установить надзор за могилой Николь Браун. Как я уже упоминал, убийцы часто возвращаются не только на места преступлений, но и к могилам жертв. После отъезда, который многие наблюдатели могли бы расценить как стремление скрыться, Симпсон мог оправдаться, лишь побывав на могиле Николь. С самого начала мне казалось, что он придет на могилу, чтобы извиниться или, скорее всего, оправдаться или упрекнуть бывшую жену за то, что она заставила его совершить преступление. И действительно, вскоре в прессе промелькнуло сообщение о том, что О. Дж. Симпсон побывал на могиле бывшей жены. Наблюдение за могилой не установили, хотя я был бы не прочь узнать о его результатах. Далее мы заговорили о методах ведения допроса. К тому времени, как состоялась бы эта воображаемая консультация по профилю личности, детективы Томас Ланг и Филипп Ваннаттер уже допросили Симпсона — с его собственного согласия, без участия адвоката. Во время этого допроса всплыла любопытная информация: например, Симпсон признался, что порезался раньше, а не когда разбил зеркало в номере отеля в Чикаго, услышав от полиции весть об убийстве Николь. Но допрос продолжался недолго и был проведен невнимательно. Мне казалось, что полиция проявляет чрезмерное сочувствие к Симпсону.

— Я был потрясен, узнав, что он беседовал с полицейскими, — заметил Джуд Рей. — С практической точки зрения такие люди, как он, привыкли с пренебрежением относиться ко всей системе. Должно быть, он считал, что, согласившись на допрос, выскажет пренебрежение, и в некотором смысле это ему удалось.

— Сейчас уже ничего не исправишь, — сказал бы я следственной группе, — и я буду чрезвычайно удивлен, узнав, что адвокаты позволили вам вновь побеседовать с ним, особенно наедине. Но если представится такая возможность, важно расспросить его в спокойной обстановке, там, где вы сможете провести столько времени, сколько вам понадобится, и позволить ему самому понять, какие доказательства у вас есть, рассказать, что его кровь найдена на месте преступления, а затем предложить ему какую-нибудь благопристойную версию.

Метод, к которому я часто прибегаю на допросах детоубийц, — предполагая, что мой собеседник не душил девочку, а она «сама вынудила его сделать это», — часто бывает полезным применительно к убийцам взрослых. Если преступник способен мысленно оправдать свой поступок и уверен, что полиция поймет его, — это наилучший шанс услышать признание. Поскольку детектив Марк Фурман, будучи несколько лет назад патрульным полицейским, получил сообщение о семейной ссоре между Симпсоном и Николь, его можно привлечь к участию в допросе, заметив, что он знал, какие проблемы возникали между супругами и как Николь выводила мужа из себя. Можно также прибегнуть к версии расщепления личности, которой я воспользовался, допрашивая Ларри Джина Белла. Хотя он так и не признался, что Ларри, сидящий передо мной, убил Шари Фей Смит, но наконец согласился, что «плохой Ларри» мог это сделать. Более внятного признания добиться от него нам бы не удалось.

Мы сосредоточились на поведении убийцы после совершения преступления и обнаружили ряд существенных улик. Прежде всего: когда детектив полиции Лос-Анджелеса Рон Филиппе нашел Симпсона в номере отеля в Чикаго 13 июня 1994 года и сообщил о том, что его бывшая жена убита, как пишет обвинитель Кристофер Дарден в своей книге «Вопреки», Симпсон не только не спросил, как она погибла, но даже не уточнил, о которой из бывших жен идет речь! Джеффри Тубин в книге «Бег его жизни» утверждает, что Филиппе упомянул имя Николь, но Симпсон так и не спросил, как она погибла — в результате аварии или убийства. В любом случае все это говорит о многом. Отреагировать так, словно вы впервые слышите страшную новость, очень трудно, и, если у вас нет опыта, опытный наблюдатель сразу распознает игру. Поступки Симпсона, сообщил я следственной группе, не согласуются с поведением, которого можно было бы ждать от невиновного человека, особенно невиновного, привыкшего следить за собой и быть постоянным объектом внимания публики. От невиновного человека, услышавшего подобное обвинение в свой адрес, можно ждать возмущения и яростного отрицания.

«Если вы считаете, что я убил мою жену, вы болваны! — вполне мог ответить обвиняемый. — А если вы нашли мою кровь, волосы, отпечатки пальцев или еще что-нибудь на месте преступления, значит, меня подставили!»

Но полиция не дождалась подобного ответа после того, как О. Дж. Симпсону предъявили обвинение в убийствах.

Некоторые, например адвокат Симпсона Алан Дершовиц, предполагали, что Симпсон настолько убит горем и подавлен, что не в состоянии проявить возмущение. Я ни на минуту не поверил такому объяснению. Если мужчина по-настоящему оплакивает потерю жены (или даже бывшей жены), он наверняка постарается защитить ее память и свою честь, старательно отрицая свою причастность к преступлению. Быть невиновным и не возмутиться в такой ситуации нехарактерно для людей подобного типа.

— Есть ли риск самоубийства, Джон?

— Когда человек, ориентированный на контроль над окружением, внезапно его теряет, всегда возникает риск самоубийства. Но при таких наклонностях нарциссиста самое большее, чего можно ожидать, — притворной попытки самоубийства, чтобы вызвать к себе внимание и сочувствие. Он вполне может приставлять к груди нож или пистолет, но вряд ли вскроет себе вены или выстрелит в висок. Если он все-таки предпримет попытку, то наверняка воспользуется снотворным, но заранее позвонит близкому другу, который сможет вовремя спасти его и придать попытке самоубийства благоприятную огласку.

Как мы впоследствии узнали, Симпсон оставил предсмертную записку и приставил пистолет к виску во время погони. Если это не попытка добиться публичного сочувствия, я не знаю, как еще это назвать. В тот момент консультации мне сообщили бы о вещественных доказательствах, не ориентированных на поведение, — прежде всего о крови. Предварительные анализы выявили кровь О. Дж. Симпсона на месте преступления — так сказать, вещественные и поведенческие доказательства подкрепляли и поддерживали друг друга. Лучшего положения для следователя невозможно и представить.

— Значит, вы его поймали, — заключил я.

Спустя несколько недель мы узнали, что результаты анализа ДНК и сравнения отпечатков пальцев также совпали: следовательно, у защиты остался один возможный сценарий — о том, что полиция сфабриковала улики, чтобы обвинить подозреваемого. Здесь опять в игру вступают анализ профиля личности и наш метод следственного анализа. С нами часто советуются сразу после совершения преступления, но еще более часто к нам обращаются за повторными консультациями, тогда, когда обвинители готовят свою версию дела — так бывало во время судов над Уэйном Уильямсом, Седли Эли, Клеофасом Принсом. Прежде всего мы можем разработать эффективную стратегию обвинения, если подсудимый решит выступить в качестве свидетеля в свою пользу. Для такого обаятельного, любезного и сдержанного подсудимого, как О. Дж. Симпсон, требовался заранее составленный план действий обвинителей во время перекрестного допроса, который показал бы присяжным: этот человек способен совершить поступок, в котором его подозревают, а именно жестоко убить бывшую жену и ее знакомого.

Поскольку почти все, в том числе и присяжные, слышали сообщения службы 911 об угрозах О. Дж. Симпсона в адрес Николь, я бы, вероятно, взял этот случай за основу атаки, заставив подсудимого показать свое истинное лицо. По ходу дела мы смогли бы вскрыть тайные стороны его личности. У нас имелось достаточно данных о личной жизни Симпсона, чтобы использовать их с максимальной пользой.

Этот факт, по моему убеждению, не ускользнул от внимания Роберта Шапиро и Джонни Кохрана, двух главных адвокатов Симпсона, которые решительно запрещали подзащитному выступать на суде. В нашей системе правосудия каждый подзащитный имеет право ссылаться на пятую поправку против самообвинения, и я никоим образом не стал бы нарушать это право. Присяжным обычно советуют не препятствовать осуществлению этого права. В сущности, им объясняют, что подсудимый вообще не должен защищаться. Тяжесть доказательства его вины возлагается только на обвинителей, как и должно быть. В то же время следует признать, что, по-моему, наивно со стороны всех заинтересованных лиц не ждать от нормальных, интеллигентных взрослых людей по крайней мере удивления в случае, если человек, получивший шанс доказать свою невиновность, будет считать, что своими показаниями он добьется прямо противоположного результата. Мне еще не доводилось участвовать в процессе, когда человек, который вполне мог быть невиновным, предпочитал отказаться от показаний и упустить такой шанс.