Рой: Битва бессмертных - Эдуард Байков

Почему именно туда?.. Подольский провел анализ этого решения уже после того, как оно состоялось, и убедился, что оно верное. Бастион, что ни говори, естественный центр событий, а раз так, то… то, кем бы ни стали Меркурьев и Зверев, они с большей вероятностью могут быть неподалеку.

Тут Валера поймал себя на этом «кем бы ни стали». Это значит — стали зомби. Останься они людьми, разве полезли бы в самое гнездилище Роя?.. Ну, то-то и оно. Правда, чего только на свете не бывает, но мыслить все же следует в разумных пределах.

Ну и — просто надо же с чего-то начать. «В конце концов, пора начать…» — сказал поэт, а какой, шут его знает! И с чего начинать, если не с Бастиона.

Он не сразу сказал об этом своим ребятам. Никаких секретов, просто было некогда — идея вынырнула из глубины именно в тот момент, когда на полпути из Башни странное чувство посетило Валерия, и он тормознул свою группу. Тревога, слава богу, не сбылась, зато возникла мысль о Бастионе — простая и верная.

Ну, а теперь, после радиосеанса с Ракитиным, надобность в объяснениях отпала. Бойцы Подольского восприняли слово начальника в рамках привычной дисциплины: сказано — сделаем. Валерий своим парням верил на все сто, но распорядился особо:

— Пойдут со мной двое. Прочим — отдыхать до вечера.

Под вечером он разумел наступление сумерек…

Через полчаса трое спецназовцев неслышными тенями крались к Бастиону. Шли, уклоняясь от всех возможных боестолкновений, да их и не предвиделось. Валерий заметил, что обстановка в городе заметно успокоилась — не по-человечески, конечно, а по-роевски… но угомонилось как-то все, улеглось. Ну что ж — Рой победил, завоевал город и теперь обживается, обустраивается в этом отвоеванном уголке мира. По улицам, дворам в странном ритме, странными маршрутами двигались отряды зомби, а однажды мимо спрятавшихся разведчиков прогромыхала колонна тяжелой техники: автокраны, цементовозы, грейдеры… Зачем? Куда?.. На эти вопросы ответов не было.

Подольский искоса взглянул на лица спутников — и убедился в правильности своего выбора. Нервы у ребят были стальные. За что они попали в лагерь?.. Впрочем, он тотчас отогнал пустые мысли.

Чем ближе к Бастиону, тем стало труднее. Орды зомби шастали здесь гораздо гуще, и продвигаться приходилось уже короткими перебежками. Валерий вглядывался в бредущие мимо существа, пытаясь угадать в мертвенных личинах знакомые черты… Но так и не увидел тех, кого искал.

Какое-то тяжелое предчувствие возникло у него. Он попытался вслушаться в себя, но как раз возник удобный момент — и группа броском достигла длинного дома, фасадом выходившего прямо на Бастион.

Переведя дух, Валерий осмотрелся. Быстро прикинул, что к чему. Дом многоподъездный, крыша плоская, ходов-выходов — то бишь путей отступления — множество. Капитан принял решение:

— Наверх.

Быстро поднялись на девятый этаж. Определили квартиры, окнами выходящие на Бастион, — во всех, кроме одной, были массивные железные двери. А в той одной — дверь хлипкая, ровесница развитого социализма. Ее и вышибли пинком.

Вошли. Бедно, пыльно. Старая мебель. Какие-то коробки, пакеты, узлы… Наверно, жили здесь тихой пенсионной жизнью небогатые старики. Жили-жили и дожили… Ладно, не будем.

Балкон оказался застекленным, с занавесками, и Подольский, прямым ходом двинул туда.

Взглянул вниз и понял причину тягостных предчувствий. Точнее, то, что он увидел, стало точкой в событиях этого дня, и такой, какая только и могла быть.

На площади перед огромным зданием, где шел когда-то смертный бой, теперь все было убрано, расчищено… и высились две знакомые пирамиды из трупов.

Но что это были за пирамиды!..

Таких никому из них видеть еще не доводилось. Высотой до третьего этажа и в ширину метра три-четыре — казалось невероятным, что мертвые тела можно так сложить, спрессовать в такие гигантские колонны. Но — вот они. Приходилось верить своим глазам.

И все же не это было самое страшное.

Самое — что пирамиды были как живые.

Сотни собранных воедино мертвецов должны были бы источать ужасный, невыносимый смрад, но ничего подобного не было. Вообще никакого запаха — то есть обычный запах, городской. А поверхность этих колонн смерти, гладкая, точно лаковая, переливалась серым и зеленым оттенками, шевелилась, текла, дышала — словом, жила.

— Еп… — начал и не договорил один из спецназовцев, чуть более, чем другие, впечатлительный.

Подольский навел на колонны бинокль, мощный двадцатикратный «Цейс». Слегка усилил резкость — окуляры заполнились серо-зеленым фоном.

Теперь можно было разглядеть кошмарную картину подробнее. Он увидел искаженные лица, сдавленные верхними телами, бессмысленно открытые глаза, смотревшие в никуда… и ничего уже человеческого не было в них. Больше того — тела и лица медленно таяли в текучей протоплазме, которая странно колыхалась, поглощая трупы, и они растворялись в ней, как сахар в чае…

Почему-то Валерий долго не мог оторвать взгляд от мертвого женского лица — когда-то, может быть, красивого, а сейчас уродливо-зловещего, как маска ведьмы где-нибудь на средневековом шабаше… И вот он смотрел, как эта маска меняется, как исчезают в ней человеческие черты… расширяются темные провалы глазниц, исчезают в них глаза, превращается в яму рот, и темные пятна ползут навстречу друг другу, съедая остатки лица…

Подольский резко опустил бинокль. «Секунды!» — понял он. Он смотрел несколько секунд, а будто — час.

— Ясно, — сказал он вслух.

И те двое не спросили, что ясно, — это его, командира, дело: знать. А их дело малое.

Ясно же стало Валерию то, что Рой выходит на какой-то новый уровень бытия. Пирамиды заработали, в них пошла реакция. Что это значит, что будет дальше, неведомо, но вряд ли стоит ждать чего-то хорошего. А потому первоочередной задачей становится эвакуация. Поиски пока придется отложить.

Валерий посмотрел вниз уже без бинокля. Из Бастиона выходили, в здание входили группы зомби, в разбитых окнах мелькали тени. Своя, нечеловеческая жизнь шла здесь, и пирамиды были важной частью этой жизни, возможно самой важной…

— Уходим, — приказал Подольский.

Как всегда, обратный маршрут он избрал другой, несколько западнее. Двигались кварталами, густо заросшими беспорядочным городским подлеском… В одном из кварталов встретился им обнесенный оградой школьный двор, и Валерий, не рискуя засветиться на плоском, голом пространстве спортплощадки, повел разведгруппу в обход. Спортплощадка за оградой кончилась, начался палисадник… И тут Валерий первым заметил нечто прежде невиданное.

Среди всяких более или менее культурных растений, выращенных, видимо, школьными ботаниками, покачивалось одно, похожее на гигантский хвощ — точно такого же неестественно лаково-зеленого цвета, что и переливы волн на поверхности пирамид, — здесь стебель, побеги и грушевидные утолщения на их концах переливались разными оттенками этого зеленого. Жуткое дерево жило, наливалось соками, готовилось к чему-то…

К чему?

Тот боец, что повпечатлительнее, произнес:

— Слышь, командир. Похоже, из той же оперы…

— Похоже.

— Может, шмальнем в эту мразь? Поглядим, что будет.

— Нет, — запретил Валерий. — Боюсь, что мы с ней еще успеем познакомиться… Продолжить движение!

Продолжили. Молча. Метров через десять натолкнулись на два таких же страшилища — загадочные хвощи размером с добрую яблоню. «Уже целая плантация вызревает», — подумал Валерий. А минуты через три впечатлительный спецназовец все же решился спросить:

— А вообще, командир, как думаешь, что все это значит?

Подольский ответил не сразу. Он приостановился, глянул на небо и лишь после этого усмехнулся уголком рта:

— Жизнь меняется.

ГЛАВА 6

— Рыжик, Рыжик, Рыжик!.. — укоризненно проговорил Меркурьев. — Сколько раз тебе втолковывать: учись слушать мир вокруг себя. Иначе он схавает тебя и не поморщится.

Молодой сталкер виновато пожал плечами:

— Так я вроде того — слушаю…

— …и не слышу, — усмехнулся Проводник. — Уши у тебя забиты. Я ведь не об обычном слухе толкую, хотя у настоящего сталкера и он должен быть развит. Ты невнимателен, парень. Чутья у тебя нет. Нюха!.. — Он помолчал и добавил: — А нюх-то в нашем деле и есть главное. Без него никак, брат. Тут, в Зоне, ведь кто выжил? Горстка наиболее удачливых. А почему они были удачливы? Не потому, что самые крутые и смелые… Хотя, конечно, этого у них тоже не отнять. Но они остались людьми, не подохли и не превратились в зомби лишь по одной причине — они чуяли врага за версту и готовы были сокрушить всякого, кто встанет на их пути. — Меркурьев усмехнулся: — Хотя, если честно, главная причина их удачливости — перед тобой. Это я тебе без ложной скромности говорю. Так что держись рядом и не ссы — матрос салагу не обидит!