Зимняя охота короля - Василий Доконт

А дальше слилось всё в несуразную свалку: рядом с королём валились на снег лошади, и приходилось ему уворачиваться, изредка добивая всадника — если был ещё жив. Над головой Василия мелькали стрелы, расчищая пространство вокруг него и гномов Эрина. И ржание умирающих лошадей смешивалось с лязгом железа и криками бьющихся людей и гномов — потому что за королём вперёд устремились стражи Королевской сотни и гномья пехота. Забыв обо всех, разработанных на военных советах, планах, центр королевской армии атаковал конницу врага — спасал неразумного короля от гибели.

Лишь одно пока соответствовало замыслу Василия: лучники били пустоголовых с помостов центральной позиции, и стрельба их не оставляла врагам ни малейших шансов на спасение. Остановленную заграждением из пик конницу расстреливали, словно мишени на плацу, а малое расстояние избавляло стрелков от промахов. Кони и всадники валились на снег чуть ли не рядами, загромождая дорогу к Хрустальной Короне, которую Василий так и не спроворился погасить.

Обмен сюрпризами — атака королевского центра конницей (наместник) и заграждение из пик (король) не принёс почти никакой выгоды ни одной из сторон. Атака захлебнулась, и конница пустоголовых, утратив главное своё преимущество — скорость, теперь оказалась препятствием на пути табуна. При этом, сам табун, уже развёрнутый для повторного удара по центру королевской армии, не позволял наместнику отвести уцелевших всадников в тыл. Вывести конницу из боя, огибая лысых с флангов, наместник не решался, опасаясь одновременного удара фланговых подразделений армии короля. Тогда, спасаясь от окружения, наместнику пришлось бы отступить, так и не достигнув главного — пленения или убийства короля и захвата Хрустальной Короны. Собственно, этот удар уже мог быть нанесен, и промедление Василия вынуждало наместника доискиваться причин, из боязни нарваться на очередной сюрприз со стороны Седобородого.

А причина промедления была до обидного проста — Василий, оказавшись в гуще сражения, не имел возможности управлять своими войсками. Чего-чего, а махать мечом всю битву, наравне с рядовыми солдатами, король не собирался. Ловить Безликого на «живца» вовсе не означало, что «живец» должен бултыхаться среди врагов. Василий хотел наместника раззадорить, спровоцировать его на атаку кажущейся доступностью Короны и, когда уже станет невозможным организованное отступление врага, занять наблюдательный пост на той самой башне, где в одиночестве ныне пребывал Индур. Королю-то и оставалось простейшее дело — оттуда, с башни, своевременно подать сигнал общего наступления. Вот, только до башни добраться он не мог.

«— Смешались в кучу кони, люди…» — сообщила королю по этому случаю Капа, выбрав в сражении момент, когда Василию не угрожала немедленная смерть.

«— Смешались вместе с ними гномы…» — добавила она несколько позже, во время другой коротенькой паузы.

По причине своей занятости — неистово махал мечом — король оставил обе попытки Капы завести разговор без должного к ней внимания. Капа отнеслась к молчанию Его Величества с пониманием и не обиделась. Да, и то — очередь на индивидуальный приём к Седобородому выстроилась преизрядная: лучники, стражи и гномы замучились отделять достойных от прочей шушеры, укладывая шушеру в нагромождение убитых ранее. Достойных же, вернее — удостоенных — король отправлял туда же собственной монаршей рукой, увеличивая невосполнимый урон среди солдат наместника.

Сражение гномов против конницы обязательно займёт место среди самых героических деяний соргонских жителей. Может быть, в чистом поле, где всадники имели возможность маневра и место для разгона, гномов не спасли бы даже их страшные топоры. Хотя, и это вилами по воде писано. В смысле, нет пока ещё подобных фактов. А история оперирует только фактами, которые нынче выглядели так: гномы сражались с конницей на равных, а то — и с некоторым преимуществом. Трудно сказать, сумели бы бойцы Эрина, дай им волю, изрубить в капусту всю конницу наместника, но усилия к этому они приложили немалые, и использовали все благоприятные возможности, дарованные то ли богами, то ли прозорливостью короля.

Во-первых, нельзя не учитывать энтузиазм гномьего племени, сложенный с врождённым его же азартом. Прибавить к этим двум составляющим болезненное самолюбие, без которого гном — не гном. Затем приложить гордость, с которой гномы числили себя лучшими бойцами Соргона. Приправить изрядной долей ненависти к Маскам: в сожжённой вместе с Аквиннаром гномьей общине у многих имелись родственники. Вот такие чувства, в основном, определяли настроение, с каким гномы встретили врага. А ещё присутствовала благодарность королю — за предоставление равных прав с людьми. И, обязательно, жертвенность — потому что король сражался рядом с ними, и каждый гном не жалел своей жизни для безопасности Василия.

Стражи из Королевской сотни ни в чём не уступали гномам, но характер сражения определяли именно гномы: и численностью, и лучшим вооружением, и, как это ни странно, более низким ростом. Да-да, и этот факт имел весьма существенное влияние на характер боя. Его вполне можно считать, как «во-вторых». Низкий рост гномов вынуждал всадников наносить непривычные, плохо отработанные удары, от чего они получались неуклюжими и мало результативными.

Чтобы дотянуться мечом до гнома, нужно больше свеситься из седла — то есть, попасть в положение, для собственной защиты очень неудачное. Тут и равновесие нарушено, и надёжной опоры ног в стременах нет, и времени — вернуться к привычной посадке в седле — надо затратить больше. Это, если по одному гному попал, и другого вблизи не нашлось. А если промахнулся или тот не сам оказался рядом, снова нащупать седло мозолями филейной части уже не удастся. Один только ожидает несчастливца путь: дальше вниз, под копыта собственного коня, и необязательно в целом виде — гномий топор не столько ранит, сколько разделяет на части. Рука, голова, полтуловища…

Например, сэр Эрин трудился спорее мясника на бойне. За всадником тянуться? Куда-то вверх смотреть? Как бы не так! Удар топором по коню, редко — второй, и всадник сближался с генералом, потому что валился конь. Сближался и — замирал, отмеченный топором, в груде нарубленных князем останков. А забрызганный с ног до головы кровью, и конской, и людской, Эрин встречал следующего всадника… За ним — ещё… И ещё… и ещё…

Две другие благоприятные возможности — преграда из пик и меткая стрельба лучников — тоже немало способствовали численному сокращению конницы наместника. Потерь, конечно, избежать не удалось ни гномам, ни стражам, но, на фоне завалов из конских туш, они не так бросались в глаза. Во всяком случае, королевских солдат оставалось в живых достаточно, чтобы сдерживать натиск конницы. А это, собственно, означало — центр королевской армии выстоял, несмотря на неожиданность конной атаки.