Жена воина, или Любовь на выживание - Елена Звездная

Именно шейс, не отец, потому что голос был иной, хоть и раздавался из горла Агарна МакВарраса. А еще в черных узких глазах я отчетливо видела взгляд того, другого существа и потому спокойно ответила ему:

— Я не твоя дочь. Я дочь Агарна, чье тело ты подчинил себе, шейс!

Но я никак не ожидала, что в тишине крепости раздастся странный смех, а после насмешливое:

— Ты моя дочь, Киран дас Шахрэа, моя по праву!

Я чего — шейска?!

Мысль настолько поразила меня, что я вообще с трудом на ногах устояла, а потом просто пришла злость. И злость вполне обоснованная:

— То есть я дочь твоя по всем параметрам? — Вопрос прозвучал взбешенно.

Агарн кивнул, и вот тогда я дала волю гневу, и над всей крепостью раздалось:

— Ты не отец, ты ничтожество!

В груди бывшего хассара раздался рык.

— Полное и абсолютное ничтожество, которое изгнали даже те, кто был обязан тебе жизнью, шейс!

Рык повторился, и я не удивилась тому, что все ближайшие к складу воины как-то вмиг подоставали оружие — такой звук тар-эн издать не мог физически, к тому же и наш разговор они отчетливо слышали.

— И ты уже поднимал воинов этой планеты на бой с правящим кланом, шейс. Ты даже выстроил корабли, но что в итоге?

Рычание на этот раз прозвучало громче и отчетливее. А затем Агарн МакВаррас прорычал:

— Я Хашшар дас Шахрэа! Я…

— Неудачник, — с милой улыбочкой перебила я. — Тебя даже эйтна-хассаш кинула, то есть, собственно, свои и послали, да, шейс?

Рык, заставивший задрожать стены крепости, и хриплое:

— Хашшар дас Шахрэа!

— Шейс, — издевательски проговорила я. — Всего лишь шейс, захвативший тело и разум моего отца, попытавшийся испортить жизнь мне и моей матери.

Странное дело — я испытывала эмоциональный подъем, планомерно доводя до истерики, собственно… тень. Нет, отцом я шейса никогда не смогу назвать, это выше моих сил, да и не отец он мне, ни биологически, ни нравственно, никак! Так что я вполне спокойно нанесла окончательный удар:

— Кстати, мамочка сегодня вышла замуж.

И рычать шейс прекратил, как перестал и походить на человека — тело бывшего хассара неестественно выгнулось, напомнив мне тех шейс перед броском, которые едва до меня не добрались. И теперь всем, абсолютно всем стало очевидно, что их лидер вовсе и не человек уже.

— Да-да, — мстительно продолжила я, — за Гарданга, который глава клана Таргар!

Шейс замер, дыша с хрипом и глядя на меня почти с ненавистью.

— И вот он, — протянула я, — будет мне просто прекрасным папочкой, шейс. Правильным, понимающим, тем, у кого я всегда смогу спросить совета и кто не будет использовать меня для достижения своих утопических целей! И кстати, — да, я не смогла удержаться от действительно подлого удара, — когда я от них уходила, примерно так с час назад, там было очень жарко, и поцелуй все длился и длился…

В следующее мгновение жуткое существо бросилось на меня!

И было остановлено ударом вставшего передо мной Ригана — жестким ударом, от которого бывший хассар отлетел к стене, упал и не успел подняться, как нынешний глава клана МакВаррас оказался рядом и занес меч.

— Риган, нет! — заорала я, бросившись к ним.

Но меня удержали, и, обернувшись, я увидела бледного Дьяра, который и держал меня хоть и крепко, но очень бережно, а его глаза… Это я сражалась с шейсом, для Дьяра же это был отец…

А на крышу склада уже запрыгивали другие воины, с обнаженными клинками и решимостью добить лгавшее им существо. Отец зарычал, попытался вырваться, но кто-то уже пригвоздил его руку к крыше, проткнув мечом, другой тар-эн наступил на вторую руку, а Риган вновь занес клинок для решающего удара.

— Риган, не смей! — Я едва горло не сорвала криком. — Нет! Риган!

И брат остановился, обернулся, растерянно посмотрел на меня. И тар-эны, запрыгнувшие на крышу, расступились, тоже глядя на меня.

— Нет, пожалуйста, — я прошептала эти слова, но последующие и вовсе были едва слышны, — это наш отец, Риган, а тень шейса я сумею изгнать.

И Дьяр отпустил меня.

Воины расступились сильнее, с почтением, уважением и надеждой глядя на меня. Жутко было ощущать себя чем-то сверхъестественным, и я постаралась ни на кого не смотреть, пока шла к отцу.

Агарн, бывший хассар Айгора, лежал в собственной крови, дрожал и выглядел огромным, но совершенно беспомощным. Я хмуро глянула на воина, проткнувшего его руку мечом, и тар-эн легко выдернул оружие. Отец захрипел от боли. И вот тогда я заплакала.

Опустившись на колени рядом с папой, я осторожно обняла его лицо ладонями, и когда бывший хассар открыл глаза и взглянул на меня осмысленно, без влияния тени, я прошептала:

— Папа, все будет хорошо, я знаю, что это не ты, что это тень, я…

Договорить не успела. Как-то разом и со всех сторон в крепость хлынул правящий клан — сверху, через распахнувшиеся словно от удара ворота, через двери, ведущие в здания, да отовсюду. Уверенно, строем, синхронно, внушительно так. И когда на крышу поднялся Эран, абсолютно все тар-эны опустились на одно колено и прижали правый кулак к сердцу, словно сделали это по команде. Но я отметила произошедшее лишь мимолетно, потому что вглядывалась в отца, который силился что-то сказать, и… и он сказал, точнее, прохрипел едва слышно, умоляюще:

— Убей… меня…

Я проревела всю оставшуюся дорогу до ИрАэ, держа истекающего кровью папу за руку и отказываясь его отпускать. Молча глотала слезы, когда его внесли в лабораторию в доме Эрана, окружив силовым контуром, чтобы тень не покинула тело и не сбежала. Откровенно всхлипывала, уткнувшись в грудь своего воина, когда пожилой тар, который специалист по жизни, отделял шейса от тела моего отца.

И всю оставшуюся ночь я провела рядом с отцом, не слушая ни Эрана, ни Гарданга, ни даже маму, которую теперь уже беспрепятственно пустили в дом повелителя Иристана. Подозреваю, что ей это далось нелегко, да и разговор у нас по поводу бывшего хассара Айгора вышел непростым, но я все равно осталась с папой. Наверное, потому что была единственной среди всех здесь, кто тоже подвергся влиянию шейсов и… Мне ведь тогда в Шоданаре казалось, что я все делаю правильно, а на деле — включи я там мозги, меня бы на Иристане уже не было. Но как раз доступ к мозгам мне перекрыли шейсы… Поэтому сейчас, в отличие от мамы, я и не осуждала отца. И боюсь, я останусь единственной, кто его не осудит… слишком показательна была реакция Ригана и Дьяра.

Папа пришел в себя на рассвете, когда луч утреннего солнца скользнул по его подушке и упал на лицо. Бывший хассар Айгора открыл глаза, взглянул в белоснежный потолок, а затем стремительно повернул голову и посмотрел на меня. Несколько секунд он только смотрел, а потом произнес: