Запечатление - Анастасия Князь

плечи, но здравый смысл подсказывал, что сил у того больше. И в случае чего Вик может просто отодвинуть его в сторону, потому-то Кай и позвал на помощь Янтила. Но тот понял просьбу по-своему. Он прошёл мимо них, направляясь прямиком к Лиану. И едва тот поднялся, повторил удар, который только что проделал его брат. В этот раз Лиан повалился на пол с болезненным стоном и больше не пытался встать на ноги.

– Всегда мечтал сделать это, – довольно фыркнул Янтил, вызывая ещё больше возмущения у Кая.

– Ян! О боги, будьте уверены, я разберусь с вами, когда выберемся отсюда!

Братья переглянулись и отошли прочь, невинно рассматривая стены, стараясь показать, как сильно они чувствуют себя виноватыми. Но чувство удовлетворения, что шло от них, и дрожащие уголки губ выдавали их истинное настроение с головой. Кай же беспомощно рычал, вновь и вновь задаваясь вопросом: когда эти двое перестали его слушаться?!

– Всё нормально, я ожидал чего-то подобного. В конце концов, это из-за меня вы оказались здесь. Правда, не думал, что ударят оба. – Лиан попытался рассмеяться, но в очередной раз застонал, держась за повреждённую челюсть.

Кай порывался помочь ему, но тот предусмотрительно отказался, поднимаясь на ноги своими силами. Вот только Кай так и не отошёл, с немой решимостью наблюдая за ним.

– Что-то не так? – удивлённо спросил Лиан, замечая перемену во взгляде.

– Да нет, просто думаю, каким заклинанием вылечить тебе челюсть. Ты ведь позволишь?

Лиан знал его не настолько хорошо, чтобы читать намерения по глазам, но слишком серьёзный и в тоже время тихий тон вызывали дурное предчувствие. И он обязательно бы усомнился в том, что стоит соглашаться, если бы не уверенность, что Кай не способен навредить ему. Слепая и преданная вера в него – именно она заставила согласиться. Кай же только кивнул, осторожно касаясь его лица ладонями. И вновь заглянул ему в глаза.

Когда Кай закончил напевать заклинание, Лиан безвольным телом обмяк в его руках. И обязательно бы упал, не поймай Кай его вовремя. Столь же осторожно и бережно он усадил его на пол, прислонив тело к стене.

– Что ты сделал с ним? – в голосе Яна звучало беспокойство – никто не понимал, что произошло, а версии приходили на ум одна хуже другой.

– Я изменил ему память. Точнее, закрыл от него воспоминания последних пяти месяцев. Когда он очнётся, то будет думать, что никогда не знал нас.

Кай не чувствовал уверенности, что всё сработает как надо, но ему казалось, так будет лучше. В таком случае оставался шанс, что король оправдает сына, ведь Кай дал ему превосходнейший повод: придворный маг легко подтвердит, что потеря памяти – побочный эффект подчинения чужой воле. И непонимание, которым Лиан встретит все обвинения, будет его лучшей защитой.

Только теперь Кай уверился, что сделал всё возможное, чтобы отблагодарить Лиана. И мог со спокойной душой и совестью покинуть замок вместе с драконами.

Снаружи, со стороны тюремной башни, раздался невообразимый грохот, привлекая внимание всех тех, кто находился подле окон или за пределами дворца. Невольные свидетели легко могли поклясться, что в момент удара видели вспышку белой молнии, что разнесла стену башни у самого её основания. Из расщелины, зияющей над пропастью, под крики перепуганной стражи вылетели два дракона. Поднявшись в небо, они закружили над башней и замком, распугивая людей одним своим видом. К тому моменту, когда придворный маг понял, что монстры не отбрасывают тени, было уже слишком поздно. Иллюзии обманывали народ достаточно долго, чтобы Кай и его подопечные успели покинуть замок короля и город, которым он правил.

Эпилог

Каю казалось, что этот день никогда не закончится. Будто за неполные сутки прожита целая жизнь, и изменилось так много, что впору поверить в это. Вот ещё недавно утро тянулось невыносимо долго, а теперь он не успел заметить, как солнце склонилось к закату. И кровавые ранки в уголках губ, будто чувствуя его настроение, отозвались болью, напоминая о том, как он встретил рассвет.

Они условились уйти на закате – задерживаться дольше посчитали рискованным. И так каждую минуту ждали, что придётся бежать немедля. В действительности они давно готовы были уйти. Виктер и Янтил ждали Кая наверху уже почти час, а он всё не мог находиться по подземному залу. Ему постоянно казалось: он что-то забыл или не сделал. На самом деле ему просто не хотелось уходить. Он слишком полюбил этот дом за двадцать лет и слишком больно оказалось оставлять его. Лишь поймав себя на том, что стоит на том самом месте, где некогда чертил круг призыва, Кай взял себя в руки. Когда он поднялся на поверхность, уже наступали сумерки.

Оба его воспитанника сидели подле тела старого дракона и о чём-то молчали между собой. Виктер прижался к холодной морде, крепко обняв колени, и пустыми глазами наблюдал, как слабый ветерок кружит сухой снег. Янтил же не мог оторвать взгляд от век Эла. Он словно ждал, что те в любой момент задрожат и откроются, но не смел поверить в это. Когда рядом с ними захрустел снег, оба дракона вздрогнули, прогоняя остатки задумчивого сна. Но, бросив взгляд на Кая, они отвернулись вновь.

– Нужно идти, я и так задержал вас здесь, – на ходу обратился к ним Кай.

Он избегал смотреть на Эла и был весьма рад, что Янтил поднялся на ноги сразу, без разговоров и лишних вопросов. Он уже рассказал им всё, что случилось, и не хотел вспоминать историю вновь. Хотелось, наоборот, как можно скорее покинуть холм, что, в отличие от дома, напоминал о куда более болезненных вещах.

Но Виктер не поднялся. Он продолжил смотреть перед собой, с тоской изучая белоснежные кожистые крылья, почти сливающиеся со снегом. Кай уже хотел позвать его вновь, но тот вдруг заговорил, спрашивая тихим, ослабевшим голосом:

– Кай, почему ты вернулся за нами? Ты ведь мог оставить нас. Жить дальше, забыть всё, как страшный сон. Перебрался бы в город, завёл семью. Люди ведь так делают, да?

– Вы моя семья.

– Но почему? Ты ведь не связан с нами так, как мы с тобой, и можешь уйти в любой момент, – казалось, голос Вика временами срывался, грозясь перейти в истерику, но он держался. И из последних сил заставлял тот звучать если не твёрдо, то хотя бы спокойно. – Наша привязанность тебе только в тягость, и именно из-за нас ты вынужден покинуть свой дом. Так зачем?

– Потому что только