История русской армии. Cлавные военные традиции российских и советских полководцев - Сергей Павлович Андоленко

25 процентов окончательно выбывшими из строя, и 2410 тыс. пленными, то есть всего около 9 млн человек.Боевой дух

События 1917 г. подтвердили мнение об отсутствии в массах патриотического чувства. В этой связи цитируют фразы, которые в конце 1917 г. слышались на фронте повсюду: «За что я буду драться? Я из Вятки (или из Саратова), до моего дома германец никогда не дойдет». Но этот период «моральной депрессии» никоим образом не позволяет вынести окончательный приговор русскому патриотизму. Показательный факт: 96 процентов мобилизованных без задержек являются на призывные пункты, тогда как планы допускают до 10 процентов опоздавших. В отчетах медицинских комиссий отмечается, что призванный нередко заходит в кабинет с фразой: «Не тратьте попусту время, я здоров». «Причины войны были всем понятны. Речь шла о защите права на существование сербского народа, близкого по крови и по вере. Это была солидарность с несправедливо обиженным младшим братом. Из века в век это чувство жило в массах русского народа, который вел долгую борьбу за освобождение славян» (Головин). «Внимательный читатель, который проанализирует данные о потерях, не сможет усомниться в существовании патриотического чувства и духа самопожертвования в солдатской массе» (Головин). Следует отметить и другой факт: количество побегов военнопленных. На 1400 тыс. пленных, содержавшихся в Германии, зафиксированы 60 295 успешных побегов и 199 530 попыток. Цифры говорят сами за себя.

Высокий моральный дух войск заслуживает того, чтобы проанализировать его истоки. Конечно, в основе лежат боевые качества нации и ее патриотизм. Но в крестьянских массах эти чувства дремлют. Необходима специальная система воспитания, чтобы пробудить их. Армия, которой доверена эта миссия, успешно с ней справляется. Военная система, особенно после ее возвращения к доктрине Суворова, отводит все более и более важное место религиозному, патриотическому и военному воспитанию солдата, развитию комплекса превосходства, гордости за принадлежность к великой нации, чувства долга. Одним из стимулов является корпоративный дух, которым глубоко пропитана армия. Различия в форме, многочисленность почетных наград, завоеванных на полях сражений, полковые знаки, песни и марши, традиции, свойственные отдельным частям, ежедневное напоминание о подвигах героев, служивших в полку прежде, раздача солдатам богато оформленных книг по истории части, роскошные военные музеи, рассказы офицеров — все это сильно воздействует на умы молодых солдат и прививает им убежденность в величии их дела. Замечено, что полки, обладающие наиболее богатыми боевыми традициями, более устойчивы в бою. Очевидно, что явление, презрительно именуемое некоторыми поверхностными умами «пуговичным духом», на поле сражения превращается в нечто реальное и позитивное[134]. Высокий боевой дух армии будет поколеблен только после кровопролитных боев 1916 г., а вот дух нации рухнет очень быстро. Война, ведущаяся огромными армиями, слишком часто принимает вид мясорубки. Потери, затрагивающие практически каждую семью, ощущение беспомощности порождают уныние и усталость. Потеря огромной территории, масштабы отступления, бессилие властей, массы беженцев, бегущих, бросив свои дома, — все это угнетающе действует на настроения общества. Крестьянин не понимает, почему он или его сыновья должны своей кровью расплачиваться за чужие ошибки, и в его голове рождается уверенность, что его предали. К концу 1916 г. навязчивая идея об измене в верхах, подпитываемая умелой пропагандой, охватывает все слои общества. Падение духа войск после революции подтверждается огромным количеством дезертиров. Если в период 1914–1917 гг. в армии зафиксированы 195 тыс. случаев дезертирства или самовольной отлучки, то между Февральской и Октябрьской революциями это число переваливает за 2 млн.

Материально-техническое обеспечение

Защита Родины — прибыльное дело. Экономия бюджетных средств, навязываемая командованию, ложится на него тяжелым бременем, влияя на принимаемые решения. В 1912 г. полковник Никольский с горечью констатирует, что «со второй половины XIX века, в том, что касается материально-технического оснащения, наша армия отстает от иностранных армий». Со времени царствования Александра III бюджетные ограничения становятся правилом. Прямые последствия бедности армии сказываются во всех сферах национальной обороны. Низкое денежное содержание приводит к дефициту кадров. В армии некомплект в 3000 офицеров, а количество кадровых унтер-офицеров, которое и так ограничено тремя на часть, едва достигает 50 процентов от списочного состава. Нехватка финансов препятствует регулярным призывам резервистов на сборы. Но больнее всего финансовые ограничения бьют по оснащению армии вооружениями и снабжению боеприпасами. Количество русской полевой артиллерии — это 50 процентов от немецкой. На одно 76,2-мм орудие полагается 1000 снарядов, тогда как в германской армии — 3000[135]. Чтобы сравняться в данном вопросе с противником, следует потратить 260 млн, а в 1912 г. на эти цели ассигновано всего 10 млн. Если рассмотреть положение с пулеметами, то и оно не лучше. Теоретически их имеется 4900, но в реальности недостает 883, а заводы в состоянии выпускать всего по 445 в год. Ситуация кажется еще более удручающей, если знать, что не принято никаких мер к увеличению производства пулеметов в случае необходимости. Нехватка финансовых средств, не позволившая снабдить армию самым необходимым хотя бы по минимуму, является причиной драматических событий 1915 г. и, возможно, всей русской трагедии. Тяжелая ответственность за это лежит на военном министре Сухомлинове. Разве не он объявил в 1914-м, что «Россия готова»? Бесспорно, со времени Русско-японской войны был достигнут большой прогресс, процветающее положение финансов позволило принять «большую программу вооружений», которая должна была завершиться к 1917 г. Но не менее бесспорно, что в 1914-м эта программа — не более чем проект.

Национальная экономика

За двадцать лет царствования Николая II Россия достигла невиданного прежде процветания. «Дайте нам еще двадцать лет внешнего и внутреннего мира, и вы не узнаете Россию», — говорил Столыпин. Его пророчества начинают сбываться. Гигантский прогресс, достигнутый Россией, не остается незамеченным иностранными наблюдателями. В 1913 г. француз Эдмон Тери пишет: «Если дела европейских держав в 1914–1950 гг. пойдут так же, как шли в 1900–1912-м, к середине века Россия будет доминировать в Европе, как политически, так финансово и экономически». Англичанин Морис Беринг говорит, что «Россия процветает, как никогда». Немецкий генерал фон Мольтке отмечает: «Со времени Русско-японской войны русское могущество сделало сенсационный прогресс», а французский генерал де Лагиш свидетельствует, что «развитие страны огромно, и оно выражается в растущем в феноменальных пропорциях богатстве. Конечно, еще требуется очень много денег, привлекаемых из-за границы, равно как потребуется и значительное увеличение численности населения, но надо сказать, что чем дальше, тем меньше Россия будет нуждаться в других странах».

И тем не менее приспособление экономики к нуждам военного времени не предусматривается и даже не планируется. От правителей России ускользнула простая истина: экономические проблемы оказывают непосредственное влияние на ход боевых