Яд из бездны - Павел Грегор

- Хочешь сказать, они загнали вас в ловушку? - Громов покосился на Некрасова. - Но вы же были вместе?

- Мы были вместе на том сарае, а потом эти ублюдки начали на него карабкаться. Десятки тварей одновременно. Под их тяжестью крыша начала проваливаться, и мы рухнули вниз. Я вскочил и побежал, а Фома не успел. Зацепился за что-то, не то разгрузкой, не то рукавом куртки. Тогда-то они его и схватили. Я видел как один ходун вцепился ему в глотку. Вырвал здоровый шмат мяса. С такими ранами долго не живут!

Глаза у парня начали слезится, губы задрожали. Выглядел он не важно: бледный какой-то, трясущийся, словно его била лихорадка. Он постоянно хлебал из фляги, судорожно глотал и ёрзал на пятой точке, крепко прижимая левую руку к торсу.

- Тебя укусили?! - чётко выговаривая слова, сказал вдруг Некрасов.

Кимыч поперхнулся и посмотрел на бывшего майора.

- Да ты что?! - бледнее ещё сильнее, воскликнул парень. - Я близко не подпускал к себе этих тварей. Я ведь на полигоне тренировался, все инструкции проштудировал... Если б меня укусили...

Некрасов вскочил на ноги и рванул Кимыча за воротник. Боец тут же вскрикнул, пытаясь отстраниться от его рук. Но было уже поздно. Некрасов дёрнул так, что расстегнулись пуговицы. Под курткой, в области правой ключицы хорошо был заметен след от укуса. В разорванной водолазке цвета хаки зияла рваная дыра. Сквозь наспех наложенную повязку проступили багровые пятна, кожа вокруг раны покрылась некротическими пятнами и осклизла.

- Всё парень, ты уже обречён! - прошептал Некрасов.

Он вернулся на своё место и на всякий случай взял в руки свой автомат.

- Петрович, останови машину! - рявкнула Мейер. - У нас явное нарушение инструкций!

БТР остановился, но глушить движок водитель не стал. Несколько секунд все сидели молча. Мейер смотрела на Кимыча холодным, абсолютно равнодушным и безжизненным взглядом. Смотрел на него и Громов, во взгляде которого читалась растерянность и непонимание. Он впервые терял людей, и не знал как это переварить. Тритон смотрел себе под ноги, покачивал головой и морщился: не то пытался подавить брезгливость, не то жалость. Зараза, напряжённый и сосредоточенный опасливо поглядывал на Некрасова. Гаврилов кряхтел и шмыгал носом. Только Петрович высматривал что-то в триплексе бокового окна воспарив в каких-то житейских мыслях над всеми ужасами бренного мира.

- Выметайся! - процедила Мейер. - Инкубационный период у вируса всего два часа. Скоро ты станешь опасным.

- Вы не можете так поступить! - злобно выкрикнул Кимыч. - Я рисковал жизнью ради вашего поганого тубуса...

- Убирайся! - Мейер вытащила из кобуры пистолет и направила его на бойца. - Или ты хочешь, чтобы я застрелила тебя прямо здесь.

Кимыч застонал, негромко выругался и от бессилия заскрежетал зубами.

- Громов! Открывай люк! - приказала женщина. - Наш попутчик выходит!

Командир послушно отворил дверцу и чуть посторонился.

- Можешь взять своё оружие, - бросила Александра, когда Кимыч поднялся с сиденья. - Только не дури и не стреляй вдогонку.

- Не буду! - смиренно отозвался Кимыч. - Всё равно магазин пустой!

Он выбрался из бронекапсулы, отошёл в сторону и с презрением посмотрел на пассажиров БТРа.

- Будьте вы прокляты! - Донеслось сквозь лязг запираемого люка.

3

БТР здорово тряхнуло да так крепко, что клацнули зубы. Некрасов поморщился и провёл кончиком языка по кромке резцов, словно проверяя их сохранность.

Петрович тихонечко выругался и сбавил скорость, чтобы объехать какую-то рытвину.

- Любой может оказаться на его месте, - сказал Зараза, минут десять спустя. - Я частенько об этом думаю... А что собственно мы знаем о посмертном существовании? Каково это быть фагом? Что они чувствуют и чувствуют ли они вообще что-то? Может в повреждённых клетках мозга иногда появляются какие-то проблески?

- Не люблю такие разговоры, - отмахнулся Некрасов.

- А я люблю! - пихнул локтем Веня. - Это не даёт закиснуть и превратиться в тупицу. Мозг нужно напрягать, тогда этот жирный сгусток будет в тонусе...

Некрасов демонстративно отвернулся и прикрыл глаза. Иногда он открывал их и поглядывал на Мейер, которая с интересом изучала тубус Хофмана и что-то записывала в блокнот. Металлическая болванка лежала у неё на коленях. Близкий контакт с этим зловещим контейнером нисколько её не смущал, а ведь в нём мог скрываться вовсе не антидот, а какая-нибудь ещё более смертоносная разновидности зомби-вируса.

«Эта стерва сильнее, чем кажется, - подумал Некрасов. - А ведь она и в самом деле могла прострелить Кимычу череп. И глазом бы не моргнула, разве что прикрылась дабы не забрызгаться».

Некрасов поёжился и попытался отвлечься от унылых мыслей, но они всё вертелись и вертелись в его голове как назойливые мухи над плошкой мёда. Как не гони — всё без толку.

- Гнусное у них существование, - сказал он, не поворачиваясь к Зараза. - Они ничего не помнят и ничего не чувствуют. Не хотел бы я оказаться на том месте, про которое ты сказал.

4

- Сейчас на шоссе выберемся! - сказал Петрович. - Этот участок знаю плохо, возможно будут заторы из автохлама, тогда придётся расчищать дорогу рылом.

- На твоё усмотрение, - бросила Мейер. - Только постарайся не встать. Нам надо быть на пристани до наступления темноты.

Некрасов согнал с себя остатки дремоты и покосился на Мейер.

- Надеюсь, ты не собираешься вскрывать этот контейнер прямо здесь? - спросил он.

- Для этого существует лаборатория, - отозвалась женщина. - Контейнер сделан на заказ. Здесь написано «Дункельхайт» — значит, это то что мы искали.

Глаза её блестели азартом, но лицо было абсолютно бесстрастным. Если эта женщина что-то и чувствовала, то отлично скрывала свои эмоции от посторонних.

«А может и в самом деле в её жилах течёт холодная кровь рептилии?» - усмехнувшись, подумал Некрасов.

Он поймал себя на мысли, что неосознанно восхищается её способностью отвлекаться от банальностей и повседневной суеты. Всё что не касалось поставленной задачи, она считала пустяками не