Темные замыслы - Филип Фармер

— Побаиваешься? — улыбнулся Том.

Мартин густо покраснел и сцепил руки.

— Хочешь расстаться с парой зубов?

— К этому мне не привыкать, — Райдер снова ухмыльнулся, потом глаза его стали серьезными. — Успокойся, Фриско. Если о чем и стоит поразмыслить, так только о причинах, по которым этот проект неосуществим.

Фригейт знал, что Джек Лондон никогда не интересовался путешествиями по воздуху. Странно! Казалось бы, человек, чья жизнь была столь бурной и полной приключений, мужчина, исполненный воинственной отваги и жажды нового, должен с восторгом согласиться на подобный полет.

Неужели он боится высоты?

Все может быть! Существует множество храбрых людей, которые ничего не страшатся на земле, но впадают в панику, стоит им только оторваться от нее. Вряд ли следует их осуждать — здесь виновата одна из причуд человеческого характера. Но Мартину было стыдно показать свой страх.

Фригейт признался себе, что и ему ведома эта стыдливость. В какой-то степени с годами он избавился от нее, но способно ли время так глубоко перекроить душу человека? Когда иррациональное начало вступает в игру, оно подавляет разум; мозг бессилен ему противостоять.

Фригейт понимал, что в реакции Фарингтона есть своя логика. Полет на дирижабле — дело опасное и непростое; здесь нужно взвесить все обстоятельства.

К обсуждению решили привлечь Нура и Погаса. Фригейт изложил им свою идею, не скрывая риска предприятия.

— И все же полет на дирижабле даст нам огромный выигрыш во времени. А опасность… что ж, может быть, воздушное путешествие менее опасно, чем путь по воде и предстоящий пеший переход через горы у полюса.

— Черт вас побери, да не опасностей я боюсь! Вы же это знаете, Пит! Дело в том…

Голос Мартина дрогнул. Том улыбнулся.

— Ну, что ты все скалишься? — рявкнул Фарингтон.

Погас тоже усмехнулся.

— Да не распаляй ты себя, — сказал Том. — Сейчас нам надо наживить крючок для местного босса, пана Подебрада. С какой стати такая большая шишка согласится нам помочь? Скорее всего, он откажет. Но почему бы не попробовать? Пошли к нему домой и поговорим начистоту.

Нур и Погас согласились, что не стоит откладывать дело в долгий ящик, а потому капитан, его помощник и матрос Фригейт направились к большому строению из известняка, на который указал им один из прохожих.

— Вы все-таки хотите выкрасть катер? — спросил Пит.

— Ну, все зависит от развития событий, — уклончиво отозвался Том.

— Нур на это никогда не пойдет, — убежденно заявил Фригейт. — Да и остальные тоже будут против.

— Тогда придется действовать без них, — Том стоял на своем.

Дом Подебрада возвышался на холме; его островерхая бамбуковая крыша почти касалась нижних ветвей огромной сосны. Охранники провели их в приемную. Внимательно оглядев каждого из путников, секретарь вышел из комнаты, потом быстро вернулся и объявил, что через два дня Подебрад примет их после завтрака.

Остаток дня они решили порыбачить. Райдер и Фарингтон поймали несколько полосатых окуньков; в основном же они были заняты обсуждением способов похищения катера.

Ладислав Подебрад, невысокий рыжеволосый человек, с головой, плотно посаженной на бычьей шее, и массивным подбородком, славился непреклонным характером и ледяной невозмутимостью. Разговор с ним шел долгий и закончился совершенно неожиданно для трех визитеров.

— Ну что вас так тянет к северному полюсу? Я слышал, что Башня расположена за непроходимыми горами. Не знаю, можно ли верить этим россказням, но я охотно допускаю такую возможность.

— Я также готов согласиться, что этот мир, в его первозданном виде, был действительно создан Богом. Однако любому здравомыслящему человеку ясно, что затем планета была преобразована разумными существами, и Бог здесь совершенно ни при чем. Как ученый, я понимаю — наше воскрешение совершилось на основе законов физики и биологии, а не по воле сверхъестественных существ. Но во имя чего это сделано, я не могу представить. Церковь Второго Шанса выдвинула весьма логичную гипотезу, но ей не достает точности и определенности доказательства.

Подебрад встал, подошел к шкафу и вынул оттуда спиралевидную кость речного дракона.

— Вы, конечно, знаете, что это такое — священный символ сторонников Церкви Второго Шанса. Однако в их вере отсутствует рациональное зерно, знание основ мироздания. Правда, излишек знаний мешает людям истинно верить… В этом смысле Церковь подобна остальным религиям на Земле и Мире Реки.

— Здесь нам открылась истина о существовании после жизни… во всяком случае, в первые годы после Великого Пробуждения. Теперь, когда прекратились воскрешения, мы утратили веру в будущее. Даже Церковь не знает, почему люди опять стали смертны. Ее проповедники говорят, что нам был отпущен достаточный срок для того, чтобы обрести спасение; он истек, и больше воскрешений не будет.

— Не думаю, что здесь скрыта истина. Джентльмены, на Земле я был атеистом, членом чехословацкой коммунистической партии. Но здесь я встретил человека, убедившего меня, что религия и вера не имеют ничего общего с рациональным началом, во всяком случае, в момент их зарождения. Осознание веры, ее псевдологическое обоснование, приходит позднее. Ни Иисус, ни Маркс, ни Будда, ни Магомет не знали правды о загробном мире. Они допустили больше ошибок в его толковании, чем любой из нас, возродившихся на этой планете, в этой вселенной.

Он подошел к письменному столу, сел в кресло и положил перед собой спиралевидную кость.

— Джентльмены, на днях я собирался объявить о моем обращении в лоно Церкви Второго Шанса. Кроме того, я покидаю пост главы государства Новая Богемия. Я хочу отправиться в Вироландо и искренне надеюсь, что эта страна — не миф, не сказка. Мне хотелось бы задать несколько вопросов основателю Церкви — Ла Виро. Если его ответы удовлетворят меня, или он признает, что не может дать ответов на все вопросы, я посвящу свою жизнь служению ему — пойду, куда он повелит, и буду делать то, что он сочтет возможным доверить мне. — Если мои сведения верны — а я располагаю довольно точной информацией — то Вироландо находится отсюда на расстоянии миллионов миль. Чтобы добраться туда, мне потребуется половина моей земной жизни.

— И вот в этот момент передо мной появляетесь вы со своим предложением. Удивительно, что подобная мысль не пришла мне в голову раньше! Возможно потому, что меня больше занимал сам путь, чем его окончание… Ведь этот путь — только еще один способ познать себя, не правда ли?

— Да, джентльмены, я построю вам дирижабль — но при условии, что вы возьмете меня в полет.