Рассказы. Миры Гарри Гаррисона. Том 13 - Гарри Гаррисон

— Вот поэтому здесь я, ДеВитт, и вы должны быть чертовски этому рады. Вы, яйцеголовые, вляпались в неприятности, поэтому вам пришлось позвать кое-кого, кто не боится взять в руки пистолет, чтобы он вас из них вытянул. — Загудел сигнал, и на контрольной панели тревожно замигала красная лампочка. — Вы позволили Заревски сесть в галошу, и не в состоянии сами его спасти…

— Через шестьдесят секунд нас запускают, это были сигнал пристегнуться. — Разумеется, ДеВитт уселся в кресло сразу, едва они перешли из большого корабля в маленький посадочный катер, и тут же аккуратно пристегнулся. Теперь он нервно переводил взгляд в крупного плавающего в невесомости тела Бриггса на мигающую лампочку. Бриггс двигался медленно, игнорируя предупреждение, и ДеВитт сжал кулаки.

— Посадочный курс уже задан? — спросил Бриггс, медленно засовывая пистолет в кобуру и еже медленнее отталкиваясь в сторону кресла. Он еще затягивал пояс, когда сработали двигатели. Первый тормозной импульс вышиб воздух из их легких, и всякие разговоры стали невозможны, пока двигатели не смолкли.

— Курс задается автоматически, — выдавил ДеВитт, с трудом делая вдох и с содроганием ожидая следующего торможения. — Компьютер выведет нас в точку неподалеку от деревни, в которой держат Заревски, но садиться придется самим. Думаю, мы сядем на поляне возле реки, помните, я ее показывал на карте. От нее до деревни недалеко.

— Фигня. Сядем прямо в центре городишки, там у них то ли площадь, то ли футбольное поле, черт их разберет.

— Вы не имеете права этого делать! — ахнул ДеВитт, почти не обращая внимания на корректирующий тормозной импульс, вдавивший его в скрипнувшее кресло. — Там же будут туземцы, вы их убьете.

— Вряд ли. Мы пойдем прямо вниз, включим сирену и посадочные огни, а над самым грунтом немного зависнем. Когда мы сядем, все эти морды будут уже за километр от нас. А любого болвана, что решит остаться, мы просто поджарим, и хрен с ним.

— Но… это слишком опасно.

— А еще хуже садиться у реки. Хотите, чтобы они решили, будто мы их боимся? Коли сядете так далеко, не видать вам больше Заревски. Садимся в городе!

— Пока что не вы тут командуете, Бриггс. Мы еще не сели. Но, возможно, вы и правы насчет реки…

— Конечно прав, черт меня подери!

— Мне пришли на ум и другие причины, по которым не следует садиться слишком далеко, — продолжил ДеВитт, проигнорировав грубость Бриггса. — Тем не менее посадка в городе совершенно неприемлема. Мы не можем гарантировать, что кто-нибудь из них не угодит под ракетный выхлоп, а этого следует избегать любой ценой. По-моему, если вы взглянете на карту и найдете квадрат 17-Л, то увидите участок, годящийся как хороший компромисс. Он примыкает к поселку и скорее всего является полем, на котором что-то растет. И ни на одной из фотографий не видно, что на нем есть туземцы.

— Ладно, годится. Раз уж не можем поджарить их самих, сделаем для них кукурузные лепешки. — Его смех был таким коротким и утробным, что прозвучал, как отрыжка. — В любом случае нагоним на них страху, пущай эти заразы усекут, что у нас на уме и что пятки смазать им уже не удастся.

ДеВитт неохотно кивнул. — Да, конечно. Вам, наверное, лучше знать. — Бриггс, действительно, разбирался в подобных вещах лучше, и поэтому ему предстояло руководить операцией после посадки, а он, ДеВитт, с близорукими глазами и покатыми плечами человека, привыкшего находиться в лаборатории, а не в инопланетных джунглях, становился в команде вторым. Не так-то уж приятно выслушивать команды из уст такой личности, как Бриггс, но это было решение Совета, и он ему подчинился.

Посылка двух человек была оправданным риском, при котором шансы на успех, тщательно определенные компьютером, клонились в сторону удачи. Единственной альтернативой было небольшое военное вторжение безо всякой гарантии на успех. Среди атакующих в худшем случае было бы лишь несколько погибших, зато туземцев наверняка оказалось бы убито множество, а Заревски, скорее всего, был бы зарезан еще до того, как удалось бы до него добраться. И даже если бы это само по себе не служило достаточным аргументом, Космический Поиск в любом случае был всегда морально и конституционно против насилия по отношению к инопланетным расам. Они согласились рискнуть жизнью двоих людей, двоих вооруженных людей, которые станут сражаться, лишь защищая свою жизнь, но не больше. Были выбраны Арам Бриггс и Прайс ДеВитт.

— А какая там внизу житуха? — неожиданно спросил Бриггс, и впервые за все время из его голоса исчез оттенок автоматического авторитета.

— Холодно, что-то вроде особенно сырой и ненастной осени, которая тянется без конца. — ДеВитт с трудом сдержался, чтобы не проявить естественное удовлетворение от слегка увядшей заносчивости своего компаньона. — Планета холодная, и туземцы держатся поближе к экватору. Климат их вроде бы устраивает, но во время первой экспедиции у нас было чувство, что мы никогда не отогреемся.

— Вы говорите на их языке?

— Конечно, поэтому я и лечу с вами, вам ведь, разумеется, об этом говорили. Мы все его выучили, он достаточно прост. Нам пришлось это сделать, раз уж мы хотели работать с туземцами, поскольку они категорически отказались выучить хотя бы одно наше слово.

— Почему вы продолжаете называть их туземцами? — спросил Бриггс с кривой усмешкой, искоса поглядывая на ДеВитта. — У них же есть какое-нибудь имя, так ведь? И у планеты должно быть имя.

— Только идентификационный номер, Д2-594-4. Вы ведь знаете политику Поиска в отношении имен.

— Но должно же у вас быть какое-то прозвище для туземцев, как-то вы их называете…

— Не пытайтесь притворяться дурачком, Бриггс, у вас плохо получается. Вы прекрасно знаете, что большинство из нас называет туземцев «мордами», и столь же хорошо знаете, что сам я никогда это слово не произношу.

Бриггс усмехнулся.

— Конечно, док. Морды. Обещаю не говорить это слово при вас — даже если они и в самом деле морды.

Он снова засмеялся, но ДеВитт не отозвался, погруженный в свои мысли и в тысячный раз размышляя, есть ли у их плана спасения шансы на удачу. Заревски не получил разрешения отправиться на планету, нарушил запрет, каким-то образом разозлил туземцев и был захвачен в плен. За те дни, что прошли после его последнего радиосообщения, его уже могли убить. Несмотря на это было решено, что следует сделать попытку его спасти. ДеВитт ощутил к нему естественную ревность, неужели ксенолог мог стать настолько важной персоной, что даже нарушив все правила и законы, продолжал оставаться ценным специалистом, ради спасения которого шли на все. Десятилетняя карьера самого ДеВитта в Космическом Поиске не была отмечена ничем, кроме медленного продвижения в должностях и ежегодной прибавки к жалованию. Спасение эксцентричного Заревски из ловушки, которую тот сам себе устроил, наверняка станет самой важной записью в его досье — если им повезет. А уж это зависело от Бриггса, специалиста, человека с нужными способностями. Назойливый сигнал прервал его мысли.