Сладкая измена - Санта Монтефиоре

— Честно говоря, я удивлен, что он не решился на это первым. — Оливье пожал плечами. — Что ж, когда-нибудь это должно было случиться.

— Даже не знаю. Я думала, они попытаются сохранить свой брак.

— Наверное, никому бы не удалось прожить в браке с Кейт очень долго.

Анжелика стояла у плиты, помешивая томатный соус для макарон.

— Я тебе не говорила, но ты ведь знаешь, что она беременна?

— Ну разумеется.

— И, возможно, ребенок не от Пита.

На лице Оливье промелькнуло любопытство.

— Неужели? И на кого же она грешит?

— Это кто-то, с кем у нее случилось свидание на одну ночь в конце лета.

Он не выглядел обеспокоенным.

— А Пит знает?

— Нет, Пит считает, что ребенок его, хотя, конечно, и такая возможность не исключается.

Оливье отрицательно покачал головой и неодобрительно произнес:

— Кейт очень легкомысленная женщина.

— Я даже не уверена, что мужчина, с которым она переспала, имеет хоть малейшее представление о том, что скоро станет отцом.

— Тогда будем надеяться, что ребенок все-таки от Пита. — Оливье сделал маленький глоток вина. — Иначе кто-то испытает настоящий шок, когда малыш появится на свет.

Анжелика была сбита с толку. Если бы ее муж был тем самым мужчиной, с которым переспала Кейт, разве он не занервничал бы от ее слов? Если только, конечно, он уже об этом не узнал, и в таком случае у него было предостаточно времени придумать план. Наверняка именно поэтому приходила Кейт. Может, она улучила момент, пока Анжелика была в отъезде, для того чтобы рассказать ему о случившемся. И все же Оливье сохранял удивительное хладнокровие.

В начале марта Кейт пригласила Оливье с Анжеликой на ужин, чтобы познакомить их с Эдмондо. Растворившись в компании Арта и Тода, Летизии и Гайтано, Кандейс и Гарри, а также Скарлет и Вильяма, Оливье ни разу не дал повода заподозрить его в существовании интимных отношений с Кейт, а Кейт едва взглянула на него, словно осьминог щупальцами оплетя Эдмондо. И если они действительно сообща хранили тайну, то оба заслуживали «Оскара» за способность так искусно притворяться.

Эдмондо был классическим графом — темноволосый красавец с густыми блестящими волосами, гладкой смуглой кожей и большим чувственным ртом, который приобрел синеватый оттенок от частых поцелуев с Кейт. Оживленно жестикулируя, Эдмондо разговаривал с сильным итальянским акцентом, который Анжелика нашла таким же привлекательным, как и французский выговор Оливье. Эдмондо выглядел самоуверенным и забавным и был без ума от Кейт. Ожидая скучного вечера, на котором пришлось бы притворяться, что всем нравится ухажер Кейт, гости были приятно удивлены, поняв, что в неискренности просто не было необходимости.

После ужина Кейт потащила девчонок в свою спальню, чтобы обсудить графа.

— Я так признательна Эдмондо за то, что ему нравлюсь я, мой живот и так далее, — сказала она. — То есть я имею в виду, что, поскольку у него никогда не было собственных детей, ему придется мириться с двумя моими отпрысками и еще вот с этим, который находится в чреве и которого зовут Геркулес. — У нее был такой благодарный вид, что даже Кандейс, обычно отпускающая какую-нибудь циничную фразу, на этот раз не нашлась, что сказать.

Глава 29

Все, что ни делается, к лучшему.

Анжелика не могла избавиться от подозрения, что Оливье крутит роман с Кейт. Она признавала, что это звучит смешно, однако мысль о том, что муж предал ее, переспав с одной из ее подруг, была по-прежнему словно нож в сердце. Анжелика прижималась к нему по ночам, а по утрам просыпалась чуть свет, чтобы проверить, на месте ли он. Оливье же решил, что ее поведение вызвано ничем иным, как стрессом от пережитого ограбления, а вовсе не страхом потерять его. И чем больше Анжелика об этом думала, тем сильнее сожалела о случившемся романе, все отчетливее понимая, как сильно она любит своего супруга.

Теперь Оливье приходил домой раньше, и они вместе купали детишек, а затем по очереди читали им книги на ночь. Анжелика интересовалась его проблемами, пытаясь дать совет или хотя бы как-то поддержать. А Оливье, в свою очередь, все-таки пошел в кабинет жены и достал с полки написанную ею книгу «В глубинах пещер Коулд Конарда». Сначала он читал понемногу каждую ночь, и Анжелика догадывалась, что делает он это через силу, однако была признательна ему и за эту попытку. Однако со временем Оливье стал засиживаться все дольше и дольше и ему было все труднее оторваться.

— Мне просто необходимо выяснить, что же случилось с Мартом! — восклицал он.

Анжелика, исполненная гордости, лишь улыбалась про себя, посматривая на книгу, которую написала.

А пятого марта за ужином Оливье напомнил ей о дне рождения.

— А мне-то казалось, что ты запамятовал, — сказала Анжелика, довольная тем, что он не забыл.

— Я тут подумал, что мы могли бы завтра пойти поужинать в ресторанчике «Мистер Винг».

— С удовольствием.

Хотя она надеялась, что он предложит что-то более романтичное.

— Я был так загружен работой, что просто не хватило времени придумать что-нибудь получше. Почему бы нам весной не отправиться на выходные в Париж? Получится эдакий запоздалый день рождения.

— Это чудесная идея!

— Мы могли бы пройтись по магазинам, и ты бы себе что-нибудь выбрала…

— Мне не нужен подарок, — смиренно произнесла Анжелика, понимая, что сейчас не самое подходящее время для ненужных трат, однако по-прежнему испытывая разочарование.

— Мы выберем его вместе. Кстати, а твои подружки что-нибудь запланировали?

— Я не упоминала о своем дне рождения. Честно говоря, у меня тоже было много дел.

Анжелика подумала о книге, которую ей надо написать, и о времени, которое она проводила перед монитором в надежде найти способ связаться с Джеком. Уповая на то, что он все-таки попытается выйти с ней на связь, несмотря на преграды, которые она намеренно воздвигла.

— Да я и не думаю, что они помнят об этой дате.

— Ну а я помню. Да и детишки кое-что тебе приготовили.

Анжелика улыбнулась при мысли о подарках Джоэ и Изабель, которые были бы драгоценнее любых вещей, приобретенных в магазине.

На следующее утро дети разбудили ее громкими возгласами «С днем рождения, мамочка!» Они подписали открытки и самостоятельно смастерили декоративные тарелочки, специально для этого посетив гончарное кафе на Фулхэм-роуд. Та, которая принадлежала Изабель, была красиво разукрашена в розово-голубых тонах, по краям красовались бабочки и цветочки, а в центре был изображен восхитительный шмель. На тарелке Джоэ была сплошная неразбериха, однако Анжелике все-таки удалось разглядеть красный поезд, выпускающий из трубы дым. Она обняла детей, не отпуская их от себя как можно дольше, пока они наконец сами не выскользнули из ее рук. Ничто в мире не могло сравниться с этими прелестными тарелками; Анжелика решила, что повесит их на стене в кабинете.