По лезвию судьбы - Ольга Ларгуз

обещали поддержку. Моя ладонь перешла от папы к жениху, церемония началась.

В болезни и в здравии, в богатстве и в бедности вместе до самой смерти. Я стала окольцованной птицей.

Обручальные кольца Андрей выбирал долго и придирчиво: в ювелирном бутике мы провели больше часа, разглядывая всевозможные варианты. В какой — то момент мне показалось, что там мы и заночуем, но обошлось.

— Эта модель поступила вчера вечером. Обратите внимание на сочетание лаконичности, стиля и изысканности, — мужчина достал из сейфа подставку из черного бархата. — Белое золото, платина.

И правда — все просто. Две серебристые ленты: широкая матовая, в которую была впаяна узкая блестящая с тончайшей алмазной гранью.

— Это ты и я, — рассматривая кольцо, сказал Андрей. Я заметила, как внезапно потемнели его глаза, охрип голос. — Смотри, Ника. Ты в моих руках, как платина в объятиях золота. Драгоценная женщина…

Уф! Я с трудом прогнала подкравшиеся слезы. Мой Барс — романтик, Лиза была права. За когтями, клыками и властным голосом скрывалась чувствительная натура.

Эти кольца стали нашими.

Нашей стала Италия, в которую мы сорвались сразу же, едва закончилась церемония. Переоделись в шатре, сели в машину и поехали в аэропорт. Санкции — это немножко формальность, ведь если нельзя, но очень хочется, то можно.

Семь дней итальянского счастья. Поездки, экскурсии, отдых.

По возвращении нас ждала работа, сына — школа. Уже три дня, как начался учебный год, но ничего страшного не случилось: Рома легко догнал одноклассников и успешно влился в учебу.

— Тебе не кажется, что «ИнтерФанту» пора сменить офис? — ошарашил меня однажды вечером теперь уже муж. Мы ужинали, по установившейся традиции обменивались событиями, произошедшими за день.

— Почему? — я даже вилку отложила. — Что не так?

— Ничего, просто вы расширяетесь, а значит нужно помещение побольше. Давай я выкуплю этаж в соседнем здании…

=63=

Я никак не могла привыкнуть к тому, что являюсь богатой женщиной. После того, как адвокат зачитал завещание Миши, мне потребовалось время, чтобы прийти в себя. Движимое и недвижимое имущество, ценные бумаги, заводы, пароходы, а еще — денежные счета, открытые на мое имя и на имя Ромы… Марс все продумал заранее…

Пришлось обнаглеть и бессовестно подключить Андрея, который разобрался с активами, нашел грамотных управляющих. Я осталась при своем: дизайнерское агентство приносило хорошую прибыль, радость от творчества и ощущение востребованности.

— Этаж — это слишком, — фыркнула, возвращаясь к ужину. — «ИнтерФант» еще не вырос до таких размеров, но, пожалуй, ты прав: нам пора переехать. После того, как мы взяли еще двоих, в офисе стало тесно, а лаунж — зона и переговорная не вмещают всех сотрудников.

И мы переехали. Теперь наши офисы находились по соседству, и в конце рабочего дня мы частенько выезжали домой вместе, если только Барса не носило по командировкам или не задерживали затянувшиеся переговоры.

— Хорошо, что мы не работаем в одном офисе, — привычно встретив меня поцелуем, заявил муж.

— Не поняла, поясни, — я попыталась изобразить обиду, но не смогла сдержать улыбки, увидев танцующих чертей в любимых серых глазах.

— А что тут пояснять? — Барс прижал меня к себе и потерся пахом. — День такой долгий, я соскучился.

— Я тоже скучала.

Это правда. Скучала по теплу, объятиям, нежности и страсти. Однажды вечером я забежала в офис Андрея. Охрана меня хорошо знала, она вежливо распахнула створки турникета и впустила внутрь.

Почти семь вечера. Я задержалась на работе из — за встречи с новым заказчиком, поэтому сейчас спешила. В офисе стояла тишина, сотрудники уже разошлись по домам, секретаря не было на рабочем месте, и только из кабинета мужа через приоткрытую дверь доносились негромкие звуки. Работает мой трудоголик, не теряет времени зря, но по мере приближения я поняла, что ошибалась.

Звуки были слишком специфические и к работе не имели никакого отношения, а вот к сексу — очень даже. Хотя… секс — это тоже работа, так ведь? Тихие стоны смешивались с шумом падающих предметов и довольным мужским рыком. Остолбенев от неожиданности, я тряхнула головой. Нет, этого не может быть… Но это происходило, и уши меня не обманывали, только…

— Ты чего? — раздался за моей спиной голос Барса, а его руки легли на мою талию. — Ника, с тобой все в порядке?

Я едва не взвизгнула от неожиданности и дернулась в объятиях супруга, делая глубокий вдох. Кажется, все время до этого я забыла, как дышать.

— Со мной — да, а вот с твоим кабинетом — не очень. Ему потребуется качественный клининг…

Мое сердце сходило с ума, пальцы заледенели. Ну нельзя же так!.. Андрей нахмурился и прислушался к происходящему за дверью, а затем тихо выругался.

— Подожди меня здесь, хорошо?

— Да, конечно.

Убедившись, что я удобно устроилась на мягком диване, Барс вошел в кабинет и закрыл за собой дверь. Звукоизоляция в кабинете была хорошей, поэтому голосов я не слышала, но о сути разговора могла догадаться.

Андрей вернулся быстро, гневно сверкая глазами и поправляя манжеты рубашки, выбившиеся из — под рукавов пиджака.

— Совсем оборзели! — шипела большая кошка, пряча когти. — Ролевые игры затеяли в моем кабинете…

Я не смогла удержаться от смеха, помогая мужу привести себя в порядок.

— Кто там?

— Мой зам и его невеста, — все еще кипя от злости, Андрей взял меня за руку и повел к выходу. — Парень молодой, решил выпендриться перед девушкой. Пригласил ее в мой кабинет, пользуясь тем, что в офисе никого нет, а там уж…

— А там пришла я…

— Да. И я вернулся от юристов. Прервали их веселье на самом интересном месте… Ну ничего, теперь клининг за его счет будет. Как говорится, любишь кататься, люби и саночки возить.

Мы спускались в лифте, когда Барс поймал мой взгляд в зеркале.

— Ника, ты ведь не подумала, что это я…? Что я тебе изменяю? — хватка пальцев на моей талии стала железной, в глазах мужа сверкнули колючие искры. — Я прав?

Я мягко сняла его руки и развернулась: — Не подумала. Я верю тебе, мой Барс, моя большая кошка, мой любимый мужчина. Просто мне в голову не могло прийти, что кто — то может вот так…

— Молодость толкает на глупые поступки, — под моими руками Андрей расслаблялся, глаза вновь вернули свой истинный цвет, со лба исчезла глубокая морщина. — Мне не нужен никто, кроме тебя, Ника. Я весь твой.

— Знаю. А я — твоя.

=64=

Да, это был шок, но он быстро забылся, только в