Шерас - Дмитрий Стародубцев

В Совете Шераса уже собрались все двести восемьдесят Юзофов. Они разместились на возвышающихся уступами каменных скамьях, вокруг тектолитовой площадки. Представители континентальных стран были, как и полагается, в золотых плавах и рубиновых венцах, а на руке у каждого висел кожаный мешочек с хоругвами — голосовательными палочками. У одних мешочек был худ, у других — спесиво раздувался.

Горели факельницы, слуги разносили охлажденный нектар с сушеной дыней и онисовые свитки для записей. Распорядители принесли Священную книгу, бережно положив ее в специальную нишу в стене. Подле этого места замерли два рослых меченосца в церемониальных доспехах Золотого отряда.

Сафир Глазз оглядел совещательную залу, удостоверившись, что всё происходящее соответствует ритуалам, описанным в Священной книге. В последнее время он стал ярым поборником соблюдения всех законов и самых ничтожных правил, особенно после того, как нанес оппозиции последний удар: переподчинил себе Золотой отряд — партикулу отборных воинов, предназначенную для охраны Совета Шераса и его представителей.

Слуги оправили перевязь на плече Главного Великого Юзофа, и он, с присущей ему благородной медлительностью, занял свое место недалеко от Священной книги.

Сафир Глазз не спешил, приглядываясь к присутствующим. Он с удовлетворением отметил, что большинство глаз, с которыми довелось столкнуться, приветствовали его появление, светились благодарным раболепием, готовностью к немедленному действию по его повелению. Несколько дружественных взоров откровенно выражали собачью преданность и одновременно о чем-то просили; видно, речь шла о каких-то обещанных благах в обмен на давно оказанные услуги. И только из нескольких «наидостойнейших» лож выглядывали сумрачные недовольные физиономии. То были бывшие столпы Берктольского союза: представители Авидронии, Медиордесс, Яриады Северной, Панайросов, едва ли способные сегодня как-то повлиять на принятие важных решений. Главный Великий Юзоф, чтобы его не заподозрили в предвзятости, начал с незначительных вопросов. Время от времени Великие Юзофы решали споры голосованием, вынимая из мешочков хоругвы и опуская их в красную либо синюю «чаши мудрости». Считальщики подводили итог и возвращали представителям палочки, каждому ровно столько, во сколько оценивалось его «достоинство», то есть его количество голосов. Например, Сафир Глазз как Главный Юзоф имел двадцать пять хоругв, авидронский представитель владел восемью, Юзоф Медиордесс — шестью. Многие хвастались тремя, двумя палочками, представители свободных городов, племен, маленьких или бедных стран имели, как правило, не больше одного хоругва. «Достоинство» каждого Юзофа исчислялось непросто: решающим в этом деле были размер ежегодных взносов и количество партикул в составе союзной армии. Так, имея восемь хоругв, Авидрония ежегодно доставляла в Берктоль двадцать пять тысяч берктолей золотом и содержала в составе объединенного войска целую эрголу (армию) общей численностью в шестьдесят одну тысячу человек.

Когда с малосущественными делами покончили, Сафир Глазз прочитал онис из Иргамы от подавленного горем интола Тхарихиба. В нем содержалась жалоба на его соседа — авидронского Инфекта, который вероломно вторгся в пределы страны, разрушил многие города, а население обратил в рабство. Особенно всех поразил пример с некой иргамовской деревней, в которую вошла тяжеловооруженная авидронская партикула. Несмотря на согласие совета рода пропустить отряды и предоставить всё необходимое, воины сожгли хижины и перебили население, включая стариков, женщин и детей.

Сафир Глазз читал послание с чувством, делая вид, что он глубоко потрясен. Когда он закончил, в залу ввели свидетеля — крепкого мужчину в грубой одежде из шкур, похожего на горца. Его лицо было обветрено, взгляд горел, губы презрительно кривились. Более всего он походил на мелкого племенного вождя, о чем говорила воинственная поза, независимое поведение и некоторые детали одежды. Мужчина встал посреди амфитеатра, широко расставив ноги, будто находился на нетвердой почве.

Главный Юзоф поднялся со своего места и подошел к свидетелю. Конечно, он поступил достаточно опрометчиво: и без того маленький, он рядом с горцем показался хилым тщедушным коротышкой.

— Ты понимаешь берктольский язык? — спросил Сафир Глазз, высоко задрав голову.

— Да, — кивнул человек в одежде из шкур.

— Хорошо. Как тебя зовут?

— Бредерой.

— Ты обещаешь говорить честно?

— В нашем племени за обман полагается изгнание, — оскорбился Бредерой.

— Ты помнишь, что произошло с твоей деревней?

— Да. Я был тому свидетель. Из леса пришли пешие и конные воины в тяжелых доспехах. Их было так же много, как травы на склонах наших гор. Совет рода решил не оказывать сопротивления и вышел навстречу с дарами и добрыми словами. Но чужаки не послушали старцев, напали на деревню и перебили всех жителей до единого. Я чудом спасся…

В амфитеатре поднялся шум. Сафир Глазз жестом остановил разговоры.

— Ты помнишь, как напавшие воины были одеты, на каком языке говорили? Можешь ли ты сказать, кто они были? Может быть, ты прочитал, если умеешь читать, надписи на знаках отрядов?

— Это были авидроны. Кто их не знает?

— Ты уверен?

— Конечно. Они говорили по-авидронски, а на их знамени была надпись авидронскими буквами.

— Какая?

— «Неуязвимые».

— Благодарю тебя, храбрый селянин. Ты очень нам помог. Можешь идти.

Бредерой удалился, получив у выхода отобранный кинжал и с радостью вернув его обратно в ножны. В помещении еще долго стоял острый козлиный запах, смешанный с тончайшими ароматами, идущими от благородных мужей.

Сафир Глазз остался стоять в центре залы. Тут он воздел руки и с блеском произнес пламенную речь, которая сопровождалась гулом одобрения.

— Видите, о Великие Юзофы, что происходит? А ведь я вас предупреждал. Сначала мы допустили, чтоб Авидрония где мечом, где обманом подчинила себе гордые племена маллов. Потом мы в должной мере не отреагировали на многократное нарушение ею Третьего согласования границ государств — великого закона, приведшего к всеобщему миру на континенте. Но ведь не секрет, что только при правлении Алеклии, этого кровавого тирана, Авидрония увеличила свою территорию едва ли не на треть. Уничтожены десятки племен, согнаны с насиженных мест целые народы. Кругом появились авидронские поселения. Где ни ступишь, там авидронская застава, код, крепость. Мирные кочевники-скотоводы племя за племенем покидают облюбованные пастбища в страхе перед разорением, рабством, насильственной смертью. Население близлежащих стран: Дормы, Союза Четырех, Деги, многих свободных городов — живет в ожидании появления авидронских захватчиков. А вместе с ними, как и всегда, придут голод, насилие и позор пленения.