Железный мир - Олег Лукьянов

Не смотря на эйфорию от победы, ее слова заставали меня задуматься.

— А зачем заключенному демону суть твоей матери?

— Ну как же… Архидемоны чтобы увеличить свою мощь, часто поедают демонесс… Поэтому кстати демонессы и жаждут оказаться под защитой Повелителя.

— То есть все эти зеки в колодцах архидемоны, а демонессы только их закуска?

— Именно.

— Не хочу быть демоном…

— Люди ничем не лучше.

— Ты просто не видела мой мир! Кстати Кас, ты уже говоришь сильным и не размытым голосом. Скажи еще что-нибудь, мне приятно вслушиваться в твой грудной голосок…

— Я не Касс! Не смей звать меня собачьим именем!

Вместо ответа улыбнулся — она все равно не увидит. Рыцарь у разбросанных тлеющих головешек зашевелился, тяжело вздохнул. Я помог ему подняться, попытался подержать, но он яростно отверг мою помощь.

— Где демон?! Где мой меч?!

Я поднял легкий двуручник с земли, протянул ему. Он взял нерешительно, повертел его с трудом, широко распахнутые глаза внимательно осматривали изогнутое почти как штопор, и зазубренное, как края открытой консервной банки, лезвие. Потом перевел на мой разодранный и окровавленный камзол.

— А где демон? — спросил он скрывая потрясение в голосе.

— Он мертв.

Рыцарь упал на колено:

— Милорд я подвел вас. Мне нет прощения!

— Нет ты выполнил все лучше чем я ожидал. Ты держал на себе ауру демона до последнего. Я выиграл этот бой только благодаря твоей отваги!

Он снял шлем, лицо не выражает никаких чувств, но в глазах читается гордость:

— Рад услужить милорду!

— Бриан иди в крепость…

— А… А вы милорд?

— Я отправляюсь в свой мир.

Он не вполне понимая, но не ожидая пояснений поклонился и подобрав головешку, развернулся и пошел прочь. Красноватый отсвет головешки исчез за стволами быстро, но лязг не очень хорошо подогнанных доспехов еще долго доносился из-за деревьев. Мне было его по-настоящему жаль… Я знал что Император скоро нагрянет сюда и убьет всех в замке, но он бездарный — он и так должен был умереть.

— Милый, может останемся здесь? Мне как-то не боязно отправляться в другой мир…

— Кас, это не другой мир, это МОЙ мир.

На всякий случай я отложил в памяти картинку этого места. Место где я стою, его объем, запах и своеобразная энегетика отложилась в памяти ярчайшим образом. Если я хоть что-то понимаю, то подобные картинки могу одновременно хранить в сознании не более трех. Странное чувство когда невольно сравниваешь свой обладающий безграничным потенциалом мозг с каким-то слабеньким компьютером — моя память заполнена на треть.

Закрыл глаза, ища запах своего мира, манящий, пахнущий бензином, и мелькающем обличьем людей со славянской внешностью. В черном тумане вижу около двух десятков ярких огоньков — мест куда я мог портануться. Эти точки на земной коре, называются местами силы — энергетическими центрами связывающими чего-то с чем-то, и при этом влекущие к себе сверхчувствительных людей.

Решившись и выбрав один из огоньков, я потянулся к нему…

Тело наливается силой, в глазах проясняется. Я стою в храме с невысоким куполом расписанным в светлых тонах. Несколько икон и святое распятие не оставляли сомнений в том что храм православный.

— Милый, — стонущее произнесла Кассия, — скорее пошли отсюда, мне дурно!

Я не успел ответить, рядом напугав меня объявился поп — обычный поп, в черной рясе и серебряным крестом на груди. Вот только совсем молод, на вид лет двадцати пяти, красив собой и одарен карими глазами с острым взглядом который я привык видеть у воинов. Он смотрел на меня несколько ошарашено, особое внимание уделил окровавленному белому камзолу.

— Как ты здесь оказался сын мой? — спросил он звучным голосом. — Я ведь только что запер дверь.

— Я… Должно быть вы меня не заметили батюшка.

— Но молебна давно кончилась, — начал он и осекся.

Я заорал дико, от обжигающей боли в спине. Меж лопаток будто приложили кусок раскаленного железа, ткань камзола натянулась, затрещала из меня вырвалось что-то… инородное. Это было моим, я чувствовал это мог шевелить этим… оно пило силы из души и росло… очень быстро росло.

Лицо батюшки сделалось бледнее полотна, губы отчетливо задрожали. Он тяжело задышал, а потом вдруг, словно вместе с глубоким вздохом смахнул рукой слабость, заговорил гремящим басом:

— Как смеешь ты появляться в храме Господнем?! Изыди Диавол!

Кассия внутри заверещала, просила бежать со всех ног от этого проклятого места, а я от ломок в спине и ощущения новой части тела впал в прострацию.

— Кому говорю! Прочь! Убирайся вон Сатана!

Не помня себя, пошел шатаясь к дверям храма. Перед глазами все плыло, болело в теле, в голове недорезанным поросенком визжала Кассия, в спину орал поп. Двери оказались заперты и я чтобы не продлевать свои мучения приложил к их ручкам силу. Язык замка выдрался из дерева с корнем, я выкатился на улицу.

Поп посекундно крестясь и молясь Господу, окатил меня святой водой, отчего чертыханья Кассии стали совсем уж оглушающими, и не давая мне прийти в себя захлопнул поломанную дверь.

Прохладная ночь немного освежила разум. Я оглянулся окрест: темная аллея освещенная редкими фонарями пустынна и безлюдна, часовня на лестнице которой я стоял была красивой и совсем небольшой. Позади нее кладбищенская изгородь за которой виднеются десятки крестов. Кассия более не верещала, а боль в спине почти спала. Набравшись смелости я обернулся и… замер? Не знаю, я далеко не в том состоянии чтобы попытаться осмыслить свои действия.

За спиной лежат свернувшись два черных перепончатых крыла. Я попробовал управлять ими — слушаются, разворачиваются, они мои…

— Кто ты? — негромко спросили рядом.

Я дернул головой и… увидел обнаженного мужчину со скрещенными на груди мускулистыми руками, с козлиными покрытыми густой шерстью ногами оканчивающимися настоящими копытами… Человек с рожками в кудрявых волосах смотрел на меня голубыми глазами очень внимательно.

— Так кто же ты? — повторил он.

— МИЛЫЙ! — заорала вдруг Кассия. — Скажи ему что ты демон иначе он нас убьет! Он очень силен мы с ним не справимся!

— Я… демон.

Он кивнул, так и не разжав скрещенных на груди рук:

— А я дьявол. Так что тебе нужно здесь?

— Я… я тут живу.

— В каком смысле? — спросил он театрально приподняв бровь.

— Это мой мир…

— Ошибаешься, — произнес он отнимая от могучей груди руки, — это мой мир.

В его руках появился огромный серебристый молот, и прежде чем я успел что-либо предпринять, широкий баек ударил мне прямехонько в лоб. Я погрузился в блаженную тьму….