Государыня - Александр Антонов

   — Князь Илья, отправь немедленно двух–трёх ратников к брату моему Василию. Пусть известят о смерти короля Александра.

   — Исполню, матушка–королева, — лишь на мгновение глянув на лицо Елены, ответил Илья. — Что ещё ему передать?

   — Пусть скажут гонцы, что на трон может встать принц Сигизмунд. Он ненавидит Русь и с первых же дней, как поднимется на престол, будет угрожать россиянам войной. Ещё накажи гонцам возвращаться не в Краков, а в Вильно. Мстится мне, что мы уедем туда.

   — Исполню, матушка–королева, как велено, — повторил Илья, с тем и ушёл.

Он сделал наставления гонцам и благословил в путь двух побратимов — Глеба и Карпа.

   — В городах не останавливайтесь, обходите их стороной. В селения заезжайте только за кормом. Пока вы в Польше, вам всюду будет грозить опасность. Возвращайтесь из Москвы в Вильно, мы будем там, а ежели нет, то всё-таки ждите нас.

   — Всё будет путём, побережёмся, княже, — ответил Глеб.

И вот уже гонцы покинули Краков. Они уезжали без подорожных сум, чтобы не привлекать внимания. Илья снабдил их деньгами, дабы не бедствовали в пути.

Королева Елена два дня никого не принимала. Лишь на третий день она пригласила к себе канцлера Монивида и попросила его прояснить причины гибели короля, доложить, какие меры приняты для поисков отравителей.

   — Злодеи должны быть наказаны. Вы понимаете, граф? Мы станем судить их, и судьями будут все депутаты сейма и рады. Убийцы заслуживают казни.

Монивид, однако, не проявил желания осуществить повеление государыни. Он признался в своей полной беспомощности.

   — Матушка–королева, я не обещаю исполнить вашу волю.

   — Почему же? Вы канцлер, и это ваш долг.

   — Всё так, но вы, государыня, не знаете некоторых обстоятельств, предшествующих смерти короля.

   — Ну так расскажите. Это тоже ваш долг.

   — Я исполню эту печальную обязанность, государыня. Дело в том, что король вернулся в Краков не один. Говорят, что до города его провожали четыре сотни воинов. Кто они, откуда, неизвестно, и ускакали неведомо куда. На дворе Вавеля они были всего лишь какой- то час. В ночь и ушли. После них остались только две кареты и в одной их них сидел король, а в другой — молодая женщина.

   — Кто эта женщина? — спросила Елена.

   — В том‑то и дело, что никто не знает, кто она. Даже постельничий Мартын не видел её лица. Король вернулся в Краков ночью, она вышла из кареты в чёрном плаще, лицо скрывал капюшон. Так она проследовала с королём во дворец. Они поднялись на второй этаж, король увёл её в свои покои и спрятал в спальне рядом с королевской. Наутро король не выходил из своих покоев и провёл в них весь день. Пан Мартын накрывал стол для полуденной и вечерней трапезы, но даму тоже не видел.

   — Может быть, её и не было? — снова спросила Елена. — Уж не досужие ли это выдумки?

   — Ан нет, была, — уверенно сказал канцлер. — Утром, когда обнаружили мёртвого короля и все сбежались в спальню, были найдены её вещи и украшения. Ну и постель рядом с королём была смята, даже золотистые волосы нашли в изголовье. Позже я узнал, что её видел архиепископ Радзивилл. Он даже разговаривал с нею.

   — Куда же она скрылась? И когда?

   — А вот этого ни одна живая душа не знает, государыня. Наваждение, да и только, — развёл руками Монивид.

   — Господи, я ничего не понимаю. Король умер с выражением счастья на лице. Так ведь не бывает, если его отравили злодейски!

   — Я тоже так считаю, здесь, ваше величество, не обошлось без нечистой силы, — сделал вывод канцлер. — Всё загадочно, везде тьма, как ночью в еловой пуще.

Елена задумалась. Ум её оставался ясным, и она пришла к мысли, что Александру никто не угрожал и отравили его во сне. Помнила она, что Александра по ночам мучила жажда, а спал он счастливый и умиротворённый. Вот и ответ, решила Елена. Она видела такое выражение его лица в лучшие дни их жизни. А они у него всё-таки были, потому как он любил её. В те часы, когда она исполняла свой супружеский долг и отдавалась ему, он, насытившись, засыпал с блаженной улыбкой. И Елена сказала канцлеру:

   — Граф Монивид, вы должны найти убийцу. Это не женщина, которая была рядом с ним. Его отравили во сне, но не она. Вы уж поверьте мне. Я её не видела, но догадываюсь, что он был счастлив с нею. Она, по–моему, тоже. Не привёз же он её во дворец силой. Он на подобное не способен.

Канцлер согласился, что размышления королевы не лишены глубокого смысла. Он‑то кое‑что знал о спутнице короля, о баронессе Кристине, племяннице князя Михаила Глинского, и, конечно же, она невиновна. Но кто из окружения короля мог совершить преступление? Монивид даже подозревать никого не отважился и себе не дерзал сказать правду. А она билась в глубине души, словно птица в клетке, рвалась на свободу. За то время, которое Вавель пребывал без короля, Монивид дважды был свидетелем того, как принц тайно примерял королевскую корону, не в состоянии удержаться от её притягательной силы. И созыв сейма явное свидетельство тому, что Сигизмунд намеревался потеснить брата, хотел добиться хотя бы малого и в отсутствие короля управлять государством. Но король вернулся, и жаждущий власти Сигизмунд не пожелал расстаться с мыслью о захвате трона. Было и другое свидетельство о причастности принца к смерти брата. Перед роковой ночью Монивид сказал Сигизмунду о необходимости поставить на охрану гвардейцев вернувшегося короля, однако принц отверг это предложение и ответ прозвучал с глубоким смыслом:

   — Полно, граф, коней на переправе не меняют. Вот отоспится наш государь и распорядится сам. А пока будь спокоен: мои гвардейцы не уронят чести.

Монивид был тонким придворным и хорошо понимал, что сейчас ему нет никакой необходимости разоблачать принца. Он наследник престола, теперь у него никто не отнимет этого и улик против него у правосудия не найдётся. Монивид знал, что путь к престолу Сигизмунду открыт. Правда, был в Литве и Польше ещё один вельможа, который имел основания быть избранным королём. Имя тому вельможе — Михаил Львович Глинский. К счастью, — Монивид не мог сказать, для кого «к счастью», — умного могущественного князя Глинского и его братьев, под властью которых была половина великого Литовского княжества, депутаты польского сейма и литовской рады очень боялись. Ныне у них был повод ополчиться из‑за Кристины, отказать ему в претензиях на трон.

Монивид оказался провидцем: все потуги Глинского увязли в болоте. Не прошло и нескольких месяцев, как между Сигизмундом и Глинским вспыхнула непримиримая смертельная борьба. Почти половину земель государства охватило восстание против Сигизмунда, которое возглавлял клан Глинских. Но всё это произошло чуть позже.

А пока королева ждала от канцлера откровения. Она хотела знать, кого он подозревает в отравлении короля. Монивид, однако, остался верен себе и сказал, чтобы успокоить Елену:

   — Моя государыня, наберитесь терпения, и всё встанет на свои места. Мы выведем преступников на чистую воду.

Елена отозвалась на скупое утешение почти спокойно:

   — Да, граф, всё тайное становится явным. Нельзя спрятать горящую свечу, чтобы её не заметили. Я внимаю вашему совету: наберусь терпения и буду молиться.

Королева отпустила канцлера и окунулась в свои печали и надежды. Ей, отныне вдовствующей великой княгине литовской, было над чем подумать. Она знала определённо одно: лучшей жизни в Кракове ей не приходится ждать. Сигизмунд был не тот человек, который мог ужиться с неугодной ему невесткой.

Однако Елена ошибалась, во всяком случае, какое- то время. После девяти дней от кончины Александра Елена увидела утром в своей опочивальне вазу с большим букетом алых и белых роз. Она обошла вазу, вдыхая аромат роз, и удивлённо спросила Анну Русалку:

   — Любезная боярыня, откуда такое чудо? Кажется, в саду Вавеля не выращивают такие розы.

Анна посмотрела на Елену с загадочным видом, словно прицениваясь к ней.

   — Принёс дворецкий Дмитрий, сказал, что от принца Сигизмунда.

   — Странно. С какой это стати принц так внимателен к вдовствующей королеве? — заметила Елена.

   — Господи, да что тут странного! Он всю неделю с вами ласков, матушка, да только вы того не замечали. А так все окружающие…

Елена припомнила: из‑за тумана печали возник образ принца. Вчера за трапезой, когда она сидела на положенном ей месте, а принц сбоку, он и впрямь смотрел на неё с налётом нежности, уже не опасаясь чьего‑либо осуждения. Но Елена поняла, что принц всего лишь проявлял лицемерие, пряча за ним свои истинные намерения. Ему это нужно было для того, чтобы Елена не помешала достичь желанной цели. Ведь за спиной королевы явственно проступала огромная сила — русское население Литвы и Польши, занимавшее половину земель объединённого государства. Видел Сигизмунд за спиной Елены и лик её брата Василия, великого князя всея Руси. Надо думать, Василий примет горячее участие в судьбе Елены, как только узнает о кончине Александра. Сигизмунд знал, что она отправила гонцов к брату в день похорон короля.