Глобализация и спираль истории - Юрий Владимирович Кузовков

денежное обращение в этих провинциях было совершенно обособлено от остальных частей империи. Как указывает Р.Дункан-Джонс, для восточных провинций чеканили специальную серебряную монету, отличавшуюся от серебряных денариев, выпускавшихся для западных и центральных провинций, и эти монеты почти никогда не выходили за пределы своего региона. А золотые монеты не выпускались вообще. Кроме того, скорость обращения монет на Востоке была намного ниже, чем в остальных частях империи (о чем свидетельствует их слабый износ), что говорит о неразвитости торговли, на это же указывает и тот факт, что в Египте и в римский период был широко распространен бартер ([108] рр.32, 169). Напротив, в западных и центральных провинциях была очень высокая скорость обращения денег, происходил постоянный переток денег из одних провинций в другие и перемешивание денег, выпущенных в разных провинциях ([108] р.172), что свидетельствует об очень интенсивной торговле между ними. По оценке Р.Дункан-Джонса, объем денег в обращении в восточной половине Римской империи был в 10 раз меньше, чем в западной, при значительно меньшей скорости обращения денег ([108] рр. 168–170). Это означает, что по объему товарооборота, или другими словами, по размерам рыночной экономики Запад в десятки раз превосходил Восток. А с учетом того, что суммарное население восточных провинций в эпоху ранней Римской империи, по видимому, не намного уступало западным, а, по мнению некоторых историков, даже превосходило их, то данная оценка прекрасно иллюстрирует различие между глобальной и региональной экономикой.

Таким образом, в период ранней Римской империи восточные провинции в экономическом отношении оказались отрезанными от остальных провинций, и существование там особого экономического механизма, отличного от того, что сложился в целом в империи, подтверждается имеющимися данными и признается историками (также, например, М.Ростовцевым: [49] с. 17–18). Поэтому можно утверждать, что в период ранней Римской империи Египет, Сирия и Малая Азия не входили в глобальную экономику античности.

Что касается Малой Азии, то ситуация там была аналогична Сирии и Египту. Но обособленность этой территории была связана не с таможенными пошлинами, а с географией. Если взглянуть на физическую карту, то на ней хорошо видно, что почти весь полуостров Малая Азия (нынешняя Турция), за исключением узкой прибрежной полосы, не превышающей, как правило, 30 км, расположен на высоком плато, которое во многих местах окаймлено горами. Высота основного плато — от 500 м на западе до 1000 м на востоке полуострова, но оно во многих местах изрезано горами, достигающими 3–4 тысяч метров в высоту. В древности, да и в более позднее время, вплоть до появления современных средств наземного транспорта, такое высокогорное расположение служило серьезным препятствием для развития торговли на большей части территории полуострова, тем более что, в отличие, например, от Галлии, Испании и Германии реки не могли служить торговыми путями, поскольку в условиях такого перепада высот они изобиловали стремнинами и водопадами. Выше уже говорилось о том, что транспортировка обычных грузов от уровня моря на возвышенность в пределах одного города в античную эпоху увеличивала цену более чем на 40 %. Соответственно, перевозка вглубь страны, с поднятием на высоту 500-1000 метров или более, если требовалось преодолеть горный перевал, не имела никакого экономического смысла, за исключением разве лишь перевозки предметов роскоши. Имеются свидетельства на этот счет античных авторов, писавших, что не было никакой возможности вывозить зерно, выращенное во внутренних областях Малой Азии, в приморскую зону для его последующей продажи, поскольку стоимость его перевозки могла превысить цену его возможной реализации ([81] р. 373). Поэтому если во внутренних областях образовывались излишки зерна, то не было никакой возможности вывозить его за пределы полуострова.

Итак, мы видим, что большая часть Малой Азии, так же как Египет и Сирия, не входила в общий рынок античности в период расцвета античной рыночной экономики. По-видимому, зона интенсивной торговли с другими частями Римской империи на Востоке ограничивалась лишь сравнительно узкой полосой побережья Средиземного и Черного морей в Малой Азии и Александрией в Египте, поскольку, как уже было сказано, все товары, вывозимые из Александрии во внутренние области Египта и ввозимые оттуда, облагались пошлиной в размере 20–25 %. Таким образом, почти вся территория Малой Азии, Египта, Сирии и Палестины оставалась вне глобальной античной экономики[154].

Совпадает ли эта экономическая граница с той демографической границей, то есть с границей низкой рождаемости и сокращения населения, которая существовала в этот период? По всем имеющимся данным, эти две границы совпадают с большой точностью. Результаты переписи населения в Александрии в Египте в III в. н. э., о которых говорилось в главе II, свидетельствуют о явном старении населения, низкой рождаемости и стремительном сокращении населения между двумя переписями ([9] с.297), а все другие демографические данные, относящиеся к внутренним областям Египта, наоборот, говорят о высокой рождаемости, о преобладании молодежи в структуре населения и о вполне нормальном соотношении между количеством мужчин и женщин — в отличие от других римских провинций ([178] рр. 150–151). Налицо явный контраст между демографией прибрежной полосы (Александрия) и остального Египта. То же самое можно сказать и о Малой Азии. Сведения, относящиеся к прибрежным районам Малой Азии, показывают явное количественное преобладание мужчин над женщинами и очень малое число детей. Так, в Милете на западном побережье полуострова в конце III в. — начале II в. до н. э. соотношение мужчин и женщин в структуре населения было почти 3 к 1, а дети составляли лишь 28 % от всего населения ([178] рр.99-100). Данные по составу семей в городах Олимп и Тремесс вблизи западного побережья Малой Азии в период ранней Римской империи, приводимые Д.Мартином, показывают, что сыновей было примерно в 2 раза больше, чем дочерей ([157] р.53). Указанная информация свидетельствует о том, что в прибрежной зоне полуострова, открытой для торговли с другими странами, как и в египетской Александрии, население, скорее всего, не росло, а сокращалось. Нет никаких сомнений, писал А.Джонс, что сильное сокращение населения произошло в римский период и в соседних с Малой Азией Фракии (нынешней Болгарии) и Македонии ([130] р.158). Вместе с тем, во внутренних районах Малой Азии, равно как и в Сирии, судя по имеющейся информации, с демографией было все в порядке. Известно, что и в Риме, и в Константинополе было много выходцев из этих восточных провинций; а в самой Сирии и Малой Азии в поздней античности мы видим много густонаселенных городов, которых совсем нет на Западе империи ([130] рр.717–718; [81] рр.355–356). Кроме того, как указывает А.Джонс, с начала V в. н. э. именно Малая Азия стала для Восточной Римской империи главным источником рекрутов для армии ([130] р.670), что также