Лени Рифеншталь - Одри Салкелд

Яворски был в хороших отношениях с Фрицем Хипплером из Кинопалаты, и это позволило ему служить в армии в качестве кинооператора; в интервью, которое он дал Гордону Хитченсу в 1973 году, он заявил, что позже сражался с камерой в руках в рядах французского Сопротивления, снимая некие материалы о действиях в Тунисе. Впоследствии Яворски эмигрировал в Америку.

Решив поведать миру о своем опыте работы в качестве военного кинооператора[68], Ханс Эртль рассказывает, как жарил яичницу на раскаленной броне танка Роммеля[69] в Ливии, как стоял вместе с баварскими горными частями на вершине Эльбруса на Кавказе. Вилли Цильке провел большую часть военной годины в сумасшедшем доме, куда попал по причине нервного истощения, вызванного работой над «Олимпией»[70]. В интервью Гордону Хитченсу Яворски повествует и о судьбе других сподвижников Лени, работавших над этой картиной: Ханс Готтшальк пошел ко дну вместе с военным кораблем «Бисмарк», Эберхард ван дей Хейден сражен при съемке парашютного десанта, сброшенного для взрыва моста, работавший с Лени в Гренландии ученый Эрнст Зорге стал важным шпионом в пользу Советов[71], Гуцци Лантшнер, как и Эртль, уехал после войны в Южную Америку.

Смерть Эрнста Удета, обстоятельства которой к тому же не сразу прояснились, потрясла его многочисленных друзей, в том числе и Лени — по ее словам, генерал-полковник люфтваффе позвонил ей рано утром того самого дня, когда наложил на себя руки. Хотя она так никогда и не смогла до конца простить Удета за то, что тот сманил от нее Шнеебергера, соблазнив прелестями бесшабашной жизни, но все же не могла и вычеркнуть его из своей жизни. Пускай он пил, как бочка, пускай бегал за каждой юбкой — но кто умел удачнее его вставить острое словцо в разговор, кого всегда единодушно признавали душой компании! Она всегда с теплотой вспоминала, как он брал ее с собой в полеты на своем легком самолетике, катая то над Альпами, то над Гренландией, и обожал пугать ее своими виражами до полусмерти. Глядя на биографию Удета, не знаешь, где кончается фантазия и начинается реальность. В фильмах Фанка он всегда играл самого себя — всякий раз, когда по сценарию разыгрывалась драма, наш крылатый герой неизменно спешил на выручку. Но и в реальной жизни, когда на Северной стене Эйгера пропала первая экспедиция альпинистов, не кто иной, как Удет подлетел на опасно малое расстояние к зловещей стене и увидел окоченевшее тело у Погибельного бивуака! И не кто иной, как Удет сбрасывал провиант попавшим в западню на Восточном склоне горы Ватцманн подросткам — двоюродным братьям Фре-ям! Его популярность, бесстрашие в воздухе и приятельские отношения с Герингом, восходящие еще к Первой мировой войне, стяжали ему высокое положение в новом люфтваффе, даже при том, что он сперва отклонял предложения Геринга. У него абсолютно не было ни интереса к политике, ни желания снова облачаться в военный мундир. Жизнь, которую он вел прежде, была именно той, которую он хотел вести. Наслаждался славой и свободой, ощущал себя веселым добрым повесой, и не желал ничего, кроме как продолжать летать.

Геринг заверил Удета, что накопленный им «живой» опыт — именно то, что так необходимо стране, и немедленно послал его в Америку для изучения развития тамошней военной авиации. К тому времени, когда в 1934 г. Удет поступил в Министерство авиации, им были разработаны планы нового типа пикирующего бомбардировщика, которому он (хотя это мнение разделяли немногие) прочил судьбу жизненно важного наступательного оружия. Два прототипа были изготовлены на заводах «Юнкерса». Первую машину Удет разбил, не сумев выйти из пике, но, выбравшись из-под обломков без единой царапины, тут же сел за штурвал второго самолета. Крик изумления пронесся над летным полем, когда пилот, после входа в пике и сброса бомб-муляжей, на сей раз посадил машину целой и невредимой. Он мигом стяжал уважение коллег из люфтваффе, хотя было ясно, что его крылатое детище потребует большой деликатности в обращении. В 1935 году на Удета была возложена ответственность за все производство для люфтваффе. А давно ли он — «и мой сурок (то бишь самолет) всегда со мною» — скитался по Америке не в качестве представителя важного лица, а на положении бродячего артиста из тех, что выступают на деревенских площадях. Правда, в летном шлеме вместо цилиндра, в куртке пилота вместо фрака, но все так же — почти без гроша в кармане!

Но Удет не рвался к браздам правления, тем более неловко чувствовал себя он в атмосфере интриг и подковерной грызни, без которой не обходится ни одно высокопоставленное учреждение. От канцелярщины его тошнило и мутило. Некоторые из его решений оказались провальными, серьезно отбросившими авиаиндустрию назад. Он это тщательно скрывал. После «Битвы за Англию»[72] понадобилось два года, чтобы восполнить потери, нанесенные силе, которую все, включая фюрера, считали по-прежнему могучей. Следующий год оказался еще суровее: половина ценных «Юнкерсов-52» погибли при захвате Крита, и таким образом на завоевание России оставалось менее трех тысяч боеспособных машин[73]. Когда Геринг принялся восстанавливать истинную картину вещей, Удет попросил об отставке, но она не была принята. Удет был вознесен слишком высоко, чтобы ему можно было дозволить выглядеть некомпетентным или разочаровавшимся. А главное, Герингу на будущее, когда Гитлеру откроется весь этот хаос, требовался козел отпущения, чтобы свалить на него всю ответственность. Больной, надломленный, пребывавший в хронической депрессии, Удет пустил себе пулю в лоб рано поутру 17 ноября 1941 г. Ему было всего сорок пять. Не прошло и нескольких часов, как Геббельс распространил сообщение, что популярный воздушный ас погиб при испытании нового боевого самолета. Фюрер отдал приказ об организации государственных похорон «этого прекрасного офицера, погибшего при исполнении своего долга».

По всему Берлину были приспущены флаги. Мертвенно-бледный Геринг шагал за лафетом рядом с угрюмым фюрером. От тех, кто знал истинные обстоятельства смерти Удета, взяли страшную клятву держать язык за зубами. Девушке, которая была на тот момент его подружкой и слышала роковой выстрел по телефону, пригрозили смертью, если она проболтается, — и все-таки среди ближайших друзей покойного поползли нехорошие слухи. Поговаривали, что, перед тем как душа славного летчика отлетела, он успел написать пальцем на стене собственной кровью: «Это все — вина Геринга»[74]. В 1956 г. вышел на экраны фильм с участием Курта Юргенса «Генерал дьявола», в основу которого была положена биография Удета, в итоге разочаровавшегося в Гитлере и фашизме. Лени нашла, что характер героя передан достаточно точно, хотя предположение, что к его смерти приложило руку гестапо, сочла авторским вымыслом, не заслуживающим внимания.