Стратегии гениальных мужчин - Валентин Бадрак

Среди наиболее ярких откровений Фридриха Ницше – объяснение фатальной тяги к религии. В соблазне христианства беспокойный философ усматривал малодушие слабого человека смотреть жизни в лицо. Подверженность религиозным убеждениям и душевное спокойствие были для Ницше идентичны слабости воли и отсутствию готовности искать свой собственный путь. Человек верующий стал для Ницше человеком стада. Мистик был уверен, что человек «фатально впадает в христианство», если не может найти в себе достаточно сил, чтобы жить, что тождественно словам «Бороться и создавать».

Хилый и безнадежно пораженный, Фридрих Ницше всегда шел наперекор – бросать вызов было его жизненным правилом. Даже тот факт, что он несколько раз пытался покончить жизнь самоубийством, свидетельствует о его желании не мириться с судьбой – философ не мог не чувствовать приближающегося сумасшествия.

Удивительно, но благодаря своим мучительным и неустанным размышлениям о человеческой природе Фридрих Ницше вплотную подошел к мистической тайне людской гениальности: раскованность разума, свобода мысли и торжество воли над всеми предрассудками людского сообщества, скованного собственными правилами и моралью.

Гай Юлий Цезарь

«Veni. Vidi. Vici» («Пришел. Увидел. Победил»).

«Я обнаружил в тебе наряду с другими качествами одно чрезвычайно удивительное: ты сохраняешь величие духа при несчастных обстоятельствах еще в большей степени, чем при удаче».

Трудно утверждать, что действительно существовал поворотный момент в судьбе Юлия Цезаря, учитывая, что вся его

жизнь состояла из беспрерывной цепи действий, ряда отважных и пламенных порывов, сознательно и очень продуманно направленных на утоление жажды власти. Медленный, но неуклонный рост Цезаря, постепенное приобретение им политического веса в государстве и влияния на все слои населения империи, без всякого сомнения, было результатом предшествующих яростных усилий и расчетов, бесчисленное количество раз проработанных в воображении ситуаций. Верил ли Юлий Цезарь в свою всемогущую звезду? Создается впечатление, что да, хотя историки утверждают, что он часто сомневался в себе и в правильности избранной дороги к власти. Но скорее всего, сомневался будущий император, изменивший историю Европы, не в себе и выбранной стратегии, а в проведении конкретных тактических мероприятий, связанных, однако, незримой цепью со всеми последующими. Об этом свидетельствует и довольно частая смена векторов, в направлении которых он совершал надрывные рывки в молодые годы, и принятие главного решения, давшегося не без долгих тревожных раздумий в достаточно зрелом возрасте. Просто он старался взвесить все, не потеряв ни единой детали, включая даже те стороны дела, которые в силу ограниченности окружения, предусмотреть мог лишь он один.

И все же главное достоинство Цезаря проявилось как раз в неистощимости идей для привлечения всеобщего внимания к своей персоне, и хотя многие из попыток в результате оказались провальными, но именно благодаря им он подобрался к первой ступени своего восхождения – возможности набрать и приручить могучие легионы, ставшие потом основой окончательной победы над собственным идеалом. Цезарь никогда бы не сумел стать выдающимся общественным и государственным деятелем целой эпохи с дерзко присвоенным себе правом неограниченной власти, если бы с самого начала не считал себя способным управлять народами и если бы не двигался к этой волнующей цели последовательными решительными шагами. Почему же судьба, которая в течение жизни не всегда была благосклонной к нему, все же капитулировала перед его страшным и неумолимым напором? Очевидно, потому что Цезарь никогда не ждал милости от госпожи Удачи, он сам потрудился повернуть свою судьбу в нужном ему направлении.

Восхождение Цезаря началось в двадцать семь лет, когда он внезапно (но не без помощи влиятельных родственников) был избран в коллегию жрецов-понтификов. Одним из наиболее важных решений будущего вождя нации была ставка на плебс в целом, и на самых отчаянных и оголтелых его представителей в частности, что говорит о раннем понимании Цезарем мощи толпы, массы, организованной сильной рукой. Внимательно пронаблюдав за последними веяниями в среде римской бедноты и не менее тщательно изучив историю своего народа, Цезарь получил четкое представление о психологии столичной толпы и вполне определенно знал, какие шаги необходимы для поэтапного завоевания ее расположения. Другой особенностью, сыгравшей значительную роль в судьбе Юлия, стала его неизменная и решительная психологическая установка на успех: он сумел поверить и убедить себя и окружающих в своей собственной исключительности, что дало ему силы к великому терпению, уберегло от сомнительных авантюр, погубивших менее благоразумных современников (таких как Катилина или серьезный римский полководец и самый богатый человек империи Марк Красс), и в то же время позволило придерживаться ровной линии поведения, исключавшей грубость и высокомерие. Этот имидж человека, излучающего спокойную уверенность, самообладание и твердость духа, весьма импонировал не только массам, всегда жаждущим подчинения, но и значительной части безвольного или распутного римского нобилитета, уважающей мощь и готовую поддерживать сильную личность. Тем более что Цезарь постарался убедить своих кредиторов, что он не из тех, кто забывает финансовых покровителей. Удивительным образом Цезарь научился убивать двух зайцев одним выстрелом – он получал деньги и в то же время привязывал к себе сильных людей республики, ссудивших ему значительные суммы. Он же не скупился и так же охотно покупал людей, как и делал долги. Благодаря неиссякаемому обаянию, немыслимой щедрости и откровенному подкупу (правда, практически всегда через подставных лиц) Цезарь успешно добивался расположения народных масс.

Цезарь не принимал близко к сердцу огромные, порой убийственные суммы, взятые в долг на привлечение внимания простонародья. В тридцать один год, будучи выбранным одним из двадцати римских квесторов и впервые получив доступ в сенат, Юлий сумел вызвать одобрение народа демонстрацией восхищения перед своим знаменитым дядей Марием (кстати, также почитаемым народом, но запрещенным со времен диктатора Суллы) и произнесением во время похоронной церемонии хвалебной речи своей умершей молодой жене. А в тридцать четыре, когда он уже успел побывать в Испании в свите наместника богатой провинции и рассчитаться с частью бесчисленных долгов, Цезарь был избран эдилом – должность, учрежденная для поддержания внутреннего порядка в городе и совершенствования внешнего вида самой столицы империи. Эта должность открыла просто фантастические возможности напоминать о себе небывалым расточительством, а как опытный политик Цезарь понимал, что главное искусство общественного деятеля и государственного лидера – постоянно быть на виду и ни при каких обстоятельствах не отойти в тень. Так, однажды он дошел до того, что оплатил выход на арену 320 пар гладиаторов в доспехах и с вооружением из чистого серебра. Колоссальные усилия и неиссякаемая активность Цезаря очень скоро вызвала беспрецедентную восторженную поддержку низшего класса – он сумел претворить в жизнь с трудом укладывающуюся в голове политическую эквилибристику – почти не имея средств, продемонстрировать за взятые в долг деньги такой потрясающий размах, который надолго застыл в памяти Вечного города и был связан с именем расточительного эдила, любящего дарить народу исключительные фейерверки. Но проявления благородного вкуса в украшениях комиций (места народных собраний), построение новых портиков для Капитолия, выставление напоказ зевакам редкого антиквариата и организация невыразимо дорогих зрелищ были отнюдь не пустой тратой непомерно растущих долгов. Напротив, за чужие деньги он покупал себе имя, а делая пышные подарки, «лепил» преданных людей и надолго привязывал их к своему лагерю, выбирая при этом наиболее одаренных и способных.