Искушение Эльминстера - Эд Гринвуд

Старый волшебник гордо кивнул, и они вместе зашагали по дороге. Они преодолели несколько миль и были почти у того места, где заросшая тропа к руинам сворачивала с прибрежной дороги, когда его осенила внезапная мысль — холодная и внезапная, как ведро озерной воды в лицо. Он был очень осторожен, чтобы не обернуться и не показать Арфисту лицо — Арфисту, который никогда не называл своего имени. Но с этого момента он чувствовал на себе пристальный взгляд этого человека — холодный наконечник копья касался верхней части его позвоночника, там, где начиналась шея. Арфист назвал его полным именем. Каладастер Дэрмри.

Каладастер никогда не использовал свою фамилию... и он не назвал ее Арфисту. Он никогда никому не говорил ее. Бердаг не знал ее — на самом деле, вероятно, в живых не осталось никого, кто бы о ней слышал. Так как же получилось, что этот Арфист ее знал?

ГЛАВА ВОСЕМНАДЦАТАЯ

НЕТ НЕДОСТАТКА В ЖЕРТВАХ

Единственное, в чем можно быть уверенным во время переворота, набега орков или обмена сплетнями, так это в том, что недостатка в жертвах не будет.

Ральдерик Хэллоушоу, Шут

из Правления королевством, от осадной башни до навозной кучи,

опубликовано примерно в Год Кровавой Птицы

Стало темно и тихо, как только прекратился скрип его сапог. Он был один посреди холодного, влажного камня. Пыль веков резала ему ноздри — и чувство напряжения, пока что-то наблюдало за ним из темноты и ждало. Эльминстер стал таким же неподвижным, как каменные опоры, за которые он все еще цеплялся, повернулся лицом к осознающей и скрывающейся тьме и призвал одну из сил, дарованных ему Мистрой. Это было то, что он использовал нечасто, потому что оно требовало спокойной концентрации и времени... гораздо больше времени, чем большинство существ, с которыми он делил Фаэрун, когда-либо были готовы ему дать. Слишком часто в эти дни жизнь казалась стремительной.

Его сознание простерлось сквозь ожидающую, прислушивающуюся темноту. Вещи, как живые, так и неживые, он не мог видеть, но магия... когда Эл вот так концентрировался, ее он мог чувствовать так остро, что мог различить поверхности, на которые цеплялся двеомер, завитки заклинаний и даже слабые, исчезающие следы разрушенной защитной магии. Все это лежало перед ним. Повсюду кружилась слабая магия, ни одна из них не была сильной или точно расположенной. Но вместо чары очерчивали большую пещеру или открытое пространство. На приличном расстоянии, на полу этой комнаты или пещеры — или внизу, в яме, он не мог сказать, где именно — несколько тесно сгруппированных узлов огромной, не такой уж сонной магической мощи пульсировали и непрерывно бормотали. Эл моргнул. Ловушка или нет, он должен был увидеть, что ждет здесь, что может содержать такую магическую мощь. Его привели сюда. Кружащееся сознание, которое это сделало, наблюдало за ним или, по крайней мере, знало о его приближении — так какой смысл скрываться? Эл произнес заклинание, исследующее камень, ищя ямы или разломы перед собой. Окутанный его призрачным слабо-голубым сиянием, он осторожно шагнул вперед.

Огромные пространства пола были естественным камнем пещеры. По мере продвижения Эла он плавно переходил в огромные плиты, гладко отполированных и ровных. На них не было пятен мха, но кое-где тонкий белый мех солей, выщелачивающихся из вековой породы, тянулся по камню как палец. Трон или сиденье из того же камня стояло перед Эльминстером — на удивление, лишенное магии, хотя оно было почти скрыто из виду за блеском, отбрасываемым семью узлами магии, когда он смотрел на него своим магическим зрением. К счастью, место было пусто. Эл вздохнул, запрокинул голову и шагнул вперед. Семь узлов, ослепляющих своей магической мощью. Он предсказуем, но он не мог игнорировать такую силу и оставаться Эльминстером. Он улыбнулся, печально покачал головой — и сделал еще один шаг.

Он вполне мог умереть здесь, но не мог отвернуться.

* * * * *

Человек приближался. Великий Враг скоро будет в пределах досягаемости — но также и близко к рунам, которые были слишком сильны, чтобы безопасно приблизиться. Слишком близко. У него, вероятно, будет только один шанс, так что это должен быть сокрушительный удар, который даже великий маг, тронутый богом, не мог надеяться пережить. После всех этих лет еще несколько дней или даже месяцев не имели бы никакого значения. Важен лишь убийственный удар. Удар, который одновременно раскроет его и причинит Врагу вред, должен быть смертельным. Или, по крайней мере, превратить его врага в нечто бессильное, но осознающее — осознающее боль, которую он затем причинит ему на досуге, и то, кто причинял ему вред в течение этого долгого, темного времени... и почему. Так что подожди еще немного, как терпеливый призрак в тени.

Два темных глаза, которые пылали, как два чернильных пламени ярости, смотрели из глубины одной из самых темных расщелин в задней части пещеры и наблюдали, как осторожный волшебник шагнул навстречу своей гибели. Годы, поглощенные жаждой мести, грызущей потребностью, которая управляла им днем и ночью... Годы, которые все свелись к этому.

* * * * *

— Да, Велам? — спросил Заклинатель Ужаса Элрин опасно мягким и шелковистым голосом. Напряженное ползание к руинам, где их почти наверняка поджидали могущественные враги, не улучшило его настроения — особенно после того, как его сапог первый раз попал в грязную, заполненную водой старую нору. Это произошло за три шага до того, как его второй сапог угодил во вторую. С тех пор он потерял счет тому, сколько шипов ползучих растений вонзилось в него и царапнуло руки и лицо... И все это, конечно, издалека насмешливо наблюдали жестокие верховные жрицы Дома, среди которых была и сама Темная Госпожа. Велам практически танцевал от возбуждения, его глаза были большими и круглыми. Впередсмотрящим «волшебников» Шар был худощавый жрец с тихим голосом, внимательный и скрупулезный в своих обязанностях. Сейчас он был взволнован больше, чем Элрин когда-либо видел его.

— Темный брат, —  взволнованно прошипел он, — я кое-что нашел.

— Нет, — пробормотал Элрин, нахмурившись, —  Правда? Ты действительно удивляешь меня.

—  Это камень, — продолжил Велам, на удивление совершенно не уловив сарказма Элрина или талантливо скрыв это. — Камень с надписью на нем.

— И эта надпись гласит?..

— Ну, э-э... на самом деле всего одна буква —