Миры Пола Андерсона. Т. 3. Орион взойдет - Пол Андерсон

Тераи взревел и метнулся вперед. Микли прицелился.

Казнь, поняла Роника. Он пристрелит маураев и каждого, кто способен причинить ему неудобства…

Посох вылетел из ее руки. Как ни странно, в этот момент она вспомнила, как однажды за делом разговаривала с Тераи о его детях, какими они были в детстве, и о том, как он ждет внуков.

Рявкнул пистолет. Пуля миновала Тераи, зигзагом метавшегося из стороны в сторону. Палка жестко и твердо ударила по правой руке Микли. Тот взвыл и выронил пистолет. И пошатнулся, ошеломленный болью. Роника оказалась возле него, чуть опередив Тераи.

Ярость превратила лицо рослого маурая в львиную маску… смертоносный оскал. Подняв палку с земли, Роника ткнула ею в живот набегавшего.

Жесткие мышцы были прочны, словно корсет, но Тераи с ревом согнулся и, задохнувшись, пал на колени. Роника взяла пистолет, подбежала к краю откоса и зашвырнула подальше в озеро.

Когда она вернулась, обе жертвы ее были уже на ногах. Ваироа помогал Тераи, Иерн и Плик неловко переминались сзади. Она показала им нож, опустила его в ножны и обвела всех взглядом.

— Вот что, — сказала она, — чтобы впредь без глупостей, пусть все былые обиды останутся в прошлом. Кто разведет огонь? Я голодна.

— Ты была великолепна, — сказал ей Иерн, когда наступили сумерки и они вновь занялись любовью.

Ночью ее разбудило легкое прикосновение и шепот: она всегда спала очень настороженно.

— Выйдем, — прошипел Микли. — Надо поговорить, ради Ориона.

Они подыскали укромное место под огромной елью. Освещенные ущербной луной, ветви укрывали их колким ароматом, от леса веяло теплом. В густой тени они почти не видели друг друга. Позади бледно-голубой луч протянулся до края озера — к обрыву — над отражавшим звезды темным зеркалом.

— Слушай, — прошептал Микли бесцветным голосом. — слушай внимательно.

Сегодня ты вела себя по-идиотски — до предательства…

— Может, вынесем это дело на суд Ложи? — возразила она.

Он хихикнул:

— Разве ты не помнишь — я не принадлежу ни к одной из них. Я служу им на свой собственный манер. Что ж ты хочешь, чтобы мы все забыли и простили друг другу? Я могу простить — правда, рука еще жутко болит — но вполне понимаю причины твоей выходки. Увы, склонность отдельных личностей к идеализму каждое столетие обходится человечеству в миллионы смертей. Итак, забудем прошлое, ведь Орион должен взойти.

От этих слов по ее телу всегда бежали мурашки. «Знает ведь, сукин сын, чем взять, — подумала она. Вспомнилась древняя поговорка:

— Быть может, он и сукин сын, но он — наш сукин сын… Так, наверное..»

— О'кей, — согласилась она. — Я не могла позволить тебе совершить на моих глазах хладнокровное убийство. Но я понимаю — у нас есть проблема: нужно каким-то образом заткнуть рот маураям. Информация, которой они располагают, отправит их службу по горячему следу… прежде чем Орион будет готов.

— Согласен, я действовал чересчур импульсивно, — ответил Микли. — Моя вина. Впрочем, я зря взял тебя в Юропу, без твоего умения можно было обойтись: в конце концов жадность и подвела меня. — Он прищелкнул языком. — Сделанного не воротишь, но все же мы можем извлечь известную выгоду из ситуации. Действительно, сейчас мы точнее представляем себе, как маураи продвинулись по нашему следу. Следует информировать об этом наших сотрудников и приступить к контрмерам.

— Что, по-твоему, мы можем сделать?

— Тут уж все будет зависеть от случая. Но я всегда умел плутовать в кости… Во время нашего путешествия я установил в разговорах, что ни Тераи, ни Ваироа не знают монгских языков, а это дает нам значительное преимущество. Я уже говорил тебе, что краснаянцы по своему неведению помогут всем нам вернуться домой. — И сардонически добавил:

— Кроме Иерна, конечно; я-то знаю, за кем он увяжется… Но теперь мы узнали, что краснаянские власти имеют причины с двойной подозрительностью относиться к иноземцам, явившимся из леса. Этим следует воспользоваться.

Роника напряглась.

— Вот что я придумал, — приступил к делу Микли. — Я хочу, чтобы всех нас там задержали. Не для того, чтобы казнить или расстрелять, ничего подобного, просто по подозрению. Всех, кроме тебя. Сценарий я сымпровизирую по ходу дела. В удобном месте ты отделишься от всех нас и направишься в Юань. Ты мастер своего дела, а граница не так далеко.

Там ты вступишь в контакт с неким лицом; конечно, до того тебе придется выдержать обычную бюрократическую канитель, но я тебе дам ключевые имена в городе и пароль — «код-19». Запомнила? «Код-19».

Когда тебя, наконец, доставят к чиновнику, который в курсе, что это означает, ты объяснишь ему, что весь проект в опасности…

— Какой проект?

— Тебе не нужно знать об этом, моя дорогая. Элементарный принцип работы секретных служб. «Код-19», с тебя хватит и этого. Еще попросишь о том, чтобы юанезцы послали вооруженный отряд и перехватили пленников. А после этого предоставь дело мне. Я добьюсь того, чтобы всех нас, включая твоих брильянтовых маураев и бесценного аэрогена, доставили в нашу страну.

— Но я… на монгском знаю разве что пару слов.

— Нет проблем: многие солдатаи знают англишский. Кому хочется, чтобы твои серфы разговаривали на непонятном языке. Здешний диалект не слишком отличается от принятого в Союзе, справишься. Ну как, твои принципы протестуют против подобной миссии?

Она игнорировала сарказм. Пульс ее участился.

— Да, — проговорила она, — такой вариант меня устроит. А теперь выкладывай подробности.

Когда появились незнакомцы, Ганна Уанговна медитировала в своем приюте. Резкий ветер сек серое небо, бушевал в деревьях, хлестал кусты, теребил траву на лугу. Трава поблекла, цветы сникли, а листья виноградной лозы, оплетавшей приют, покраснели и стали ломкими, да пара берез золотилась на фоне скромной ели. Раньше, еще в девичестве.

Ганца дрожала бы от холода в таком тонком платье. Ныне же, познав глубины геанства, она избрала эту погоду мандалой, над которой раздумывала, открывая дорогу к Единству.

Земля вновь шествовала навстречу северной зиме — тепло оставляло ее и, улетая в пространство, сливалось с наполнявшей космос энергией, вмещавшей в себя все тайны бытия. Ни один физик или математик еще не придумал волновую функцию, описывающую Первоимпульс; находились уверенные в том, что такого быть не может — сей парадокс лежал в основе самой реальности… Но ее, Ганну, нельзя было отделить ни от дальней звезды, ни от едва упорхнувшего мгновения. Такая мягкая, такая вкусная вода, попадавшая прямо в рот и наполнявшая сосуды ее тела, состояла отчасти из тех атомов водорода, что образовались в первые секунды Великого Взрыва. Они будут существовать, пока не прекратится Вселенная, кроме тех, что, ускользнув в глубины пространства, сольются воедино в недрах новых звезд, преображаясь в железо… Но если она способна сливаться с галактиками, какое предельное единство составляет она с Геей — живой Землей!