Хищная книга - Мариус Брилл

— О, — сказал Фердинанд, стараясь выглядеть слегка задетым.

Миранда слышала произносимые ею слова, и понимала, что слова эти — не ее; это речи Мерсии, ее рассуждения. Легкий намек на превращение ее мечты в реальность заставил Миранду возводить вокруг себя барьеры и стены, чтобы не утратить ощущение устойчивости бытия. И хотя стены эти были как театральные декорации, толщиной с бумажный лист, готовые упасть от малейшего дуновения ветерка, она чувствовала себя обязанной в роли романтической героини сохранять хотя бы видимость здравомыслия. Пока она не будет абсолютно уверена, что этот мужчина испытывает по отношению к ней хотя бы десятую долю того, что она испытывает по отношению к нему, она скроет правду о танцах под дождем на тропическом острове с мужчиной из рекламы «Баунти».

За завесой ливня наплывал большой синий указатель с надписью «VENEZIA». Белая на синем надпись все замедляла свое приближение, и наконец поезд, с какофонией коротких взвизгов и протяжных стонов, замер. Залязгали открывающиеся двери, и только тогда Миранда пронзительно ощутила, что она действительно в чужой стране, в неизвестности, вдали от дома. Это ощущение проникало в ее сознание вместе с восхитительно непривычным звуковым фоном снаружи. Стук дождя по стеклянной крыше каждой платформы, мелодичность выкрикиваемых иностранных имен, отдаленный перезвон колоколов, журчание водосточных труб, гомон приехавших и встречающих, ноющий «ма-а-ма» ребенок, гнусавые объявления по радио, гудение моторов, и о чем там взывает какой-то романец, пританцовывая, кидаясь к каждому выходящему пассажиру и поднимая табличку с надписью фломастером: «ВЛЮБЛЕННЫЕ».

Чтобы помочь Миранде выйти через узкую дверь, протянул свою худощавую загорелую руку стройный черноглазый проводник. Очутившись на платформе, Фердинанд, поддерживая под локоть, сразу повел ее вдоль вагонов, через лабиринт из обнимающихся родственников, лотков с чипсами, штабелей багажа и курящих между ними проводников. Выйдя на ступеньки вокзала, Миранда вынуждена была остановиться, просто чтобы перевести дух. Вот оно: Венеция, какой она ее себе представляла, Венеция как на картинах, как на открытках, Большой канал, купол собора, катера с водителями в белых фуражках, человек в полосатой футболке под двумя большими зонтами, продающий соломенные шляпы, и другой, торгующий мороженым.

— Пойдем! — Фердинанд со смехом вытащил ее под ливень.

Они перебежали через пустую площадь. Тонкая одежда Миранды стала тяжелой, липла к телу, терлась о затвердевшие соски, промокла насквозь, когда они еще не проделали и полпути к каналу. На белокаменной набережной Фердинанд, не сбавляя скорости, прыгнул и приземлился прямо на деревянную палубу водного такси. Обернувшись к Миранде, он обхватил ее за талию. Она склонилась вперед и вниз, а он бережно опускал ее в катер. Миранда медленно снижалась, словно тонула в его глазах, колодцах завораживающей ясности, очищенных струями дождя, бившими ему в лицо. На веках бриллиантами в диадеме застыли крошечные капельки, а по скулам текли весенние ручейки. Как только ее ноги коснулись палубы, Фердинанд и Миранда кинулись в обшитую лакированной коричневой фанерой кабину, где Фердинанд кивнул сидящему там человеку в белых туфлях, белых носках, белой рубашке, белых шортах и белой морской фуражке.

— Такси? — спросил его Фердинанд.

— Si[30], — кивнул тот.

— Il Palazzo Gritti, per favore, faccia presto, non vede che la Signora e bagnata![31] — сказал тогда Фердинанд на таком чистом итальянском, что Миранда на всякий случай ущипнула себя за задницу. Если этот ее огромный аэростат сдуется от прокола, значит, она спит.

— Ci giurerei[32], — ответил человек в белом, выходя из кабины. Они уселись на диванчики с отполированной до блеска кожей, а с кормы сдавленный хрип мотора пронесся над водами, и катер вырулил на середину канала. Когда он зарывался носом даже в малейшую волну продолжающейся бури, брызги летели через открытые дверцы кабины.

— А как насчет багажа?

— О нем позаботились. Может быть, он будет на месте раньше нас.

— Боюсь, я не привыкла путешествовать таким образом, — вздохнула Миранда. — Если за тебя обо всем позаботятся, то что делать в отпуске? Если не надо беспокоиться, что твой багаж заслали в Мурманск, то чем вообще занять время?

Суденышко зарылось во встречную волну, затем в другую, еще более свирепую, внезапно опрокинув Миранду в объятья Фердинанда. Он помог ей удержаться на ногах и выпрямиться.

— Ты права, существует опасность расслабиться, — сказал Фердинанд, а катер резко повернул, чтобы разминуться с гондолой, которая стремительно отчалила от набережной. На этот раз Фердинанда бросило на Миранду, так что он немилосердно боднул ее в голову.

— О-ох, — сказала она, ощупывая нос. Катер перевалил через гребень волны, усиленной отражениями от стенок сузившегося канала, а Фердинанд навалился на Миранду, прижав ее к окну кабины, через которое ее лицо смотрелось как белая сплющенная лепешка.

— Почти на месте, — бодро произнес он, отталкиваясь от нее.

Миранда оторвала щеку от стекла с громким хлюпающим звуком.

— Отлично, — сказала она.

Вдруг взревел мотор, и катер рванулся вправо. Миранда взглянула туда, там снова был большой канал, на противоположном берегу вздымался огромный купол собора, статуи святых облепили его, как декоративные пиявки. С украшающими его стены, порталы, колонны и башенки волютами, архивольтами и прочими завитушками, он показался Миранде самым изумительным из виденных ею зданий. Для знатока архитектуры, выращенного в муниципальном жилом районе и получившего образование в школе Шепердз-Буша, это было потрясением.

Фердинанд покосился на открытый от восхищения рот Миранды.

— Очень красиво, это стиль барокко, как свадебный торт, — сказал он, прибегая к истертому штампу и надеясь, что слово «свадебный» сгустит романтическую атмосферу, которую он старательно нагнетал.

— Нет, — сказала Миранда, не отводя глаз от красоты. — Это как будто… это похоже на задницу после настоящего фитнеса, везде, где надо, крепкую как камень, с идеальным загаром и втиснутую в сплошь ажурные, кружевные трусики с фестончиками. Это грандиозно.

— Ладно, тебе придется к этому привыкнуть, — сказал Фердинанд, — это вид из нашего окна.

Пока он говорил, мотор заурчал на реверсе винта, и катер замедлил ход. Рядом с ними, на ближнем берегу канала, около которого зыбился на волнах их катер, качаясь вперед-назад и влево-вправо, располагалась тихая, изящно устланная красными коврами пристань под белым полотняным навесом. За ней вдоль берега выстроились ресторанные столики с букетами цветов, а над ними возвышался в своем ренессансном великолепии отель «Гритти-Палас». Название было запечатлено большими золотыми буквами на стене из розоватого кирпича. Белые мраморные окна задавали в композиции фасада свой пространственный ритм, будто знаки в нотном письме. Миранда попыталась угадать, где их окно.