Государство и революции - Валерий Шамбаров

В итоге, была создана комиссия ЦК в составе Радека, зам. председателя ВСНХ Пятакова, зам. председателя ГПУ Уншлихта и наркома труда Шмидта, немца по национальности. Все они отправились в Германию, и на каждого были возложены свои задачи. Радеку вменялось руководство германской компартией, Шмидту - организация революционных ячеек в профсоюзах, чтобы после переворота превратить их в Советы, Пятакову - общая координация работы и связь с Москвой, Уншлихту - снабжение оружием, организация вооруженных отрядов, местного ЧК и кампании "красного террора" после победы (да, это тоже было запланировано заранее). Позже в комиссию был кооптирован и полпред Крестинский - для финансирования революции из коммерческих фондов Госбанка, делегированных в Берлине.

Кроме них, для подготовки и руководства восстанием откомандировывались в Германию Ларин, Берзин, Тухачевский, Крылов (Соболевский), Ягода (правильно - Иегуди), направлялись выпускники и слушатели спецфакультета академии РККА для закладки баз с оружием и формирования отрядов боевиков. Было мобилизовано для переброски за границу около 20 тыс. коммунистов, владеющих немецким языком. Троцкого ввели в состав Исполкома Коминтерна, он занялся подготовкой внешнего вторжения. Для грядущей революции было решено также выделить зерно, продовольствие, и подтянуть эти запасы к границе. Деньги выделялись практически без счета. И расходовались тоже без счета секретарша берлинского резидента Рейха (того самого, которого направил еще Ленин) при последующем разбирательстве давала показания, что чемоданы, сумки и коробки с деньгами валялись у них повсюду, мешали проходу, загромождали столы и стулья, путались под ногами.

В сентябре состоялось еще одно заседание Политбюро, на котором была определена точная дата восстания - 9 ноября, в пятую годовщину германской революции. Сценарий предполагался такой: 7 ноября, в годовщину российской революции, предписывалось организовать манифестации. При их проведении "красные сотни" Уншлихта должны были спровоцировать беспорядки и вызвать полицию на столкновения, чтобы пролилась кровь. Ну а потом следовало раздуть "народное возмущение" по этому поводу и нанести главный удар.

Красные части, в основном - кавалерийские, начали выдвижение к западным границам. Советский эмиссар Копп вел в Варшаве тайные переговоры о пропуске войск через польскую территорию. За это Польше обещали отдать Восточную Пруссию, а также обеспечить беспошлинный транзит ее товаров через СССР. Так что за 16 лет до того, как немцы и Москва поделили Польшу, полякам тоже предлагали поделить Германию. При этом в коммунистическом руководстве строились умозаключения, что Восточная Пруссия - юнкерская и крестьянская область, в период революции здесь может образоваться мощный центр сопротивления, так же как в России - на Дону. Вот пусть поляки и возятся с немецкими "беляками". А очутившись между СССР и красной Германией, сама Польша от большевиков никуда уже не денется. И варшавским политикам, участвующим в переговорах, предлагаемые условия казались очень заманчивыми. Да вот только не доверяли они советской стороне.

И имели для этого все основания. Потому что массированную подготовку к "мировой революции" разные ведомства вели кто во что горазд, правая рука не знала, что делает левая. И если по линии Наркоминдела шли переговоры, то Разведупр РККА в это же время активизировал своих "партизан", а руководство ГПУ еще с весны, когда обозначилось обострение в Германии, решило, что и Польша должна "подтянуться". Ну а как же иначе? Разве Дзержинский мог упустить шанс стать большевистским правителем на своей родине? И пошло ее "подтягивание" к революционной ситуации с помощью терроризма, начался так называемый "бомбовый период". Взрывы гремели то в помещении правой партии или редакции, то левой, чтобы внести дезорганизацию и дать свободу домыслам и взаимным обвинениям. Осуществляла теракты боевая организация под руководством польских офицеров-коммунистов Багинского и Вечоркевича, действовавших под контролем чекиста Логановского и Уншлихта. Несколько раз организовывались покушения на Пилсудского. Мощный взрыв готовился 3. 5. 23 г. при открытии памятника Понятовскому, на котором должны были присутствовать и правительство, и политические лидеры, и иностранные делегации, в том числе французский маршал Фош. Но произошла утечка информации, и теракт пришлось отменить.

Несогласованность действий в Польше была не единственной накладкой. В сентябре наконец-то поступила команда на революцию в Болгарии - хотя это направление становилось теперь второстепенным. Однако время здесь было упущено. Пока шла возня с выдворением и разоружением белогвардейцев, правые силы страны сумели сорганизоваться, и в июне 23-го пришли к власти, свергнув слабое правительство Земледельческого союза. Причем коммунисты получили приказ ни в коем случае не поддерживать "социал-демократов", а сохранять боевой потенциал для собственного восстания. Когда же они сами выступили, то власть была уже посильнее, чем при Стамболийском, и революционеров разгромили без особого труда.

Кстати, аналогичное отношение к социал-демократии было характерно и для Германии. По воспоминаниям Беседовского, Радек, проезжая со своей женой Рейснер через Варшаву, устроил инструктаж для сотрудников полпредства. Он сообщил, что после революции немцы тут же разорвут Версальский договор и начнут войну с Францией, и поэтому он намерен ориентироваться на сотрудничество не только с коммунистическими, но и националистическими кругами. Как он выразился: "Немецкая социал-демократия гораздо опаснее для нас, чем националисты. Она отнимает у нас рабочие массы, без которых мы не можем раскачать революционного движения в Германии. Националисты сыграют положительную роль. Они мобилизуют большие массы и бросят их на Рейн против французского империализма вместе с первыми красногвардейскими отрядами немецкого пролетариата".

И в связи с этим представляется весьма любопытным, что первое открытое выступление гитлеровцев, так называемый "пивной путч" в Мюнхене, произошел именно 9 ноября 1923 г. То есть, был согласован по времени с предполагаемым восстанием коммунистов. О какой-либо конкретной договоренности в данном случае история умалчивает, но крайне сомнительно, чтобы столь четкое совпадение могло быть случайным. Так что и первый пример сотрудничества Гитлера с СССР приходится не на 1939 г., а на 16 лет раньше.

Еще одна накладка вышла с самой компартией Германии. Там шли межфракционные раздоры между так называемой "группой Брандлера", представлявшей официальное руководство, и группой "Маслова - Рут Фишер", державшейся особняком от Коминтерна. В преддверии надвигающихся событий конфликт решили срочно устранить.