Макс. Последний страж: Рождение силы - Ардиз

Немедленно собравшись, он вышел из дома.

- Погода как ни кстати меня подвела. Дождь, холодный ветер, гром гремит, прямо полный набор причин не выходить из дома, да и ко всему прочему уже темно – размышлял Макс - Я и раньше-то в церковь не особо ходил, а теперь, когда появился повод, мне стыдно. Я буду просить помощи у того в кого я никогда не верил, чей храм я посещал исключительно для галочки. Деваться некуда, ибо это последнее место, где меня могут выслушать. Поговаривают, что он любит всех детей своих, и двери храма его открыты каждому, кто ищет защиту на святой земле … - Максим на мгновение вспомнил отрывки из Кошмара – надеюсь я не исключение.

Взглянув на время, часы показывали «18:23».

- По идее, церковь должна ещё быть открыта.

Когда её стены и открытые двери стали попадать в поле зрения Максима, он вздохнул с облегчением, радуясь что успел. Поднявшись по ступенькам он остановился у входа, предварительно сняв капюшон.

Перекрестившись и поклонившись, он произнёс – Боже, отчисти меня грешного, и помилуй меня – сказал Максим, пытаясь по памяти соблюдать «церковные правила поведения».

Войдя во внутрь, он тут же почувствовал запах Ладана, этой ароматической смолы вечно зелёных кустарников, чьи листья лишь самую малость покрыты волосками, которые в свою очередь и выделяют ту самую пахучую смалу – Ладан. Этот запах навеял на Максима воспоминания о том, когда он в церкви, впервые спросил при Майкле «Чем это здесь воняет?», тогда-то он и узнал всю подноготную не только про этот запах, но и про всю церковь в целом. Кто бы мог подумать, что весь тот, мягко говоря «не весёлый» для него рассказ, окажется ему полезным.

Церковь была высокой, она имела пять куполов, один большой в центре, и четыре более маленьких по периметру, стоящих равномерно относительно друг друга. Все стены были украшены рисунками святых, мучеников и ангелов над ними. Высокие ребристые колонны стоящие по бокам от входа и во многим других местах, придавали церкви величие, и красоту. Перед святыми иконами стояли горящие восковые свечи, они же являлись символом молитвенного горения перед Господом, его Пречистой Матерью и святыми угодниками Божьими. А в конце храма, на возвышении, перед Царскими вратами, лежала икона Божией Матери, к которой в первую очередь при входе в храм, нужно поставить свечку. Перед возвышенностью к иконе, расстилался красный ковёр с каждой стороны от которого располагалось с десяток рядов лавочек со спинками, на которых изображались разные узоры с крестами. Большие оконные отверстия, со стеклом, которое само по себе было красивой разноцветной живописью стеклянного искусства, находились на высоте в четыре метра от земли, пропуская через себя днём, обильное количество света.

Купив свечу в церковном магазине, который стоял справа от входа, Максим направился к центру храма, к иконе Божией Матери. В церкви почти никого не было, не учитывая уборщицы, которая мыла полы, продавца в магазине, который потихоньку собирался к закрытию и священника который чем-то занимался у других икон. Дважды перекрестившись и поклонившись, Максим зажёг свечу об уже горящие и поставил её у иконы. Хоть так уже не принято, но он встал на одно колено, сложил руки, прижав ладонями друг к другу, скрестив пальцы между собой в замке и склонив голову закрывая глаза. Максим стал не молиться, а вести диалог.

- Знаю, я далеко не самый послушный сын, если ты меня вообще причисляешь к своим детям, ведь я никогда в тебя не верил и никогда не признавал твоего существования. А не признавал, потому что не было доказательств которые бы меня убедили в твоём существовании, за исключением двух последних месяцев моей жизни. Я лично сумел как посмотреть, так и побывать в том парке аттракционов который ты создал для самых непослушных своих детей, люди назвали это место «Ад». Меня даже невольно покатали на нескольких качельках, после чего мне, буквально, каждая косточка моего тела кричала бежать от туда и не оглядываться. Каким-то образом я покинул то место, но вскоре, мне снова пришло безотказное приглашение, где специально меня, ждали новые как качельки, так и карусели. Но если то место ты создал для плохих детей, то какого чёрта я туда попадаю!? Почему ты меня подвергаешь мукам тех мест ещё при жизни? Я не заслужил этого! Если ты мне так пытаешься сказать, что зря я не бьюсь лбом об землю каждый день восхваляя тебя, то почему именно таким способом? Я не заслужил этих пыток! Я ведь не делал ничего плохого, я, сколько себя помню, был хорошим человеком. Боже, именно поэтому я и не понимаю за что!? Ну хоть вы ему скажите … мама, папа.

По окончанию этих слов, у Максима перехватило дыхание, он сделал очень глубокий вздох, как после долгой нехватки воздуха. После этого он явственно ощутил поразительное внутреннее спокойствие и концентрацию его тела на поведение окружающей его среды. Появилось странное чувство, будто бы он смог бы поймать любую муху, которая просто случайно окажется рядом. По ощущениям, внутренняя шкала готовности не известно к чему, просто зашкаливала. С полным исчезновением звуков вокруг, он начал слышать собственное биение сердца, ритм которого постепенно учащался. Когда темп биения стал таким быстрым что его буквально захлестнул адреналин, он открыл глаза. Увидев свои светящиеся руки он, разорвав скрещённые пальцы, быстро поднял голову и увидел как, в сантиметрах двадцати от него, к нему быстро приближается лезвие косы какой-то трёх метровой твари, движение которой напоминали замедленную съёмку. Лишь поверхностно оценив обстановку, он тут же отпрыгнул назад, не намеренно оставив на своём месте фантом, в позе последнего действия перед прыжком. А от фантома, в след за ним, тянулась световая цепочка, звеньями которой были его постепенно исчезающие копии, повторяющие каждое его движение. Самой яркой из всей цепочки, было самое ближнее звено, а от него уже шло постепенное угасание. Когда Максим остановился после