Дары волшебства - Андрей Смирнов

— Интересно, куда он поехал?… — сонно пробормотала Миналь.

— Не знаю, — процедил Лийеман. Ну и дура! Она что, не помнит, что задавала этот же самый вопрос всего лишь минуту назад?

Эпилог

Это было мрачное место. Темное, затянутое громадами туч ночное небо — без малейшего просвета, освещаемое лишь нитями молний, без конца бьющих в мертвую землю и лиловатыми и багровыми отсветами, не имеющими никакого видимого источника. Неровная, застывшая земля, каменные глыбы вперемешку с рытвинами и ямами. Слабо фосфоресцирующие участки воздуха, тени, текущие по камням, запах грозы, вой ветра, смешанный с завыванием призраков… И — темный замок вдалеке, зловещее строение, источающее силу: бездушный господин, возвышающийся над землей, рабски припавшей к его ногам.

Хеллаэн. Метрополия. Темные Земли.

По занесенной пылью, полуразрушенной, едва заметной дороге Дэвид все ближе и ближе подходил к сумрачному строению. Призраков и теней становилось все больше, на земле все чаще стали появляться скелеты — людей, животных и демонов. Это место напомнило ему Долины Теней, в которых он был однажды, и обнаруженное сходство не показалось ему удивительным. По сути, он ожидал чего-то подобного. Хотя Дэвид никогда не был здесь раньше, он без труда выяснил местоположение замка с помощью ИИП. Он знал, что сильно рискует, пытаясь осуществить задуманное, но собственная жизнь с тех пор, как погибла Идэль, перестала казаться ему чем-то значимым. Он всегда был дураком, не способным принять реальность такой, какая она есть, не способным спокойно и целеустремленно действовать во имя своей личной выгоды, метался то в одну сторону, то в другую, в погоне за мечтой выпуская из рук то, чем владел в данный момент… Он понимал это, но не мог остановиться: он действовал неправильно, глупо, но иначе он действовать не мог. До сих пор ему везло, и все как-то само собой разрешалось, но рано или поздно удача изменит ему, и он столкнется с последствиями своих непродуманных поступков, получит сполна и закончит свою жизнь так же, как заканчивали ее миллионы других иммигрантов, прибывших в Хеллаэн, преследуя мечты, которым не суждено осуществиться.

Замок стоял на высоком холме; петляя, дорога привела Дэвида к самым воротам. Он чувствовал рядом присутствие невообразимых существ и заклятий, природу которых не сумел бы постичь, даже если бы проучился в Академии Волшебства тысячу лет: магия, которая царила здесь, не укладывалась в рамки классического Искусства.

Перед воротами он остановился. Напротив него возник призрак — кошмарное порождение чьей-то извращенной фантазии. Прозрачная нечеловеческая фигура — несколько голов и рук, обнаженное тело, вывернутое наизнанку. Существо было выше Дэвида в два раза и вооружено стеклянистыми лезвиями, выраставшими из тела; существо могло разорвать пришельца на части за секунду, и ни заклинания, ни мощь Источника, ни меч Гьерта ему бы не помогли: всего этого было бы слишком мало, чтобы справиться с порождением Силы, призванным стеречь владения своей госпожи.

— Я пришел к хозяйке этого замка, — хрипло сказал Дэвид. — Мы знакомы. Сообщи ей.

Прошло несколько секунд, существо оставалось недвижным; затем с протяжным скрипом врата распахнулись, призрачное чудовище повернулось и вошло внутрь. Дэвид расценил это как приглашение и последовал за ним. Они миновали сад костей и, взойдя по ступеням, вошли в цитадель; поднялись по парадной лестнице, и далее, оставив за спиной несколько комнат, приблизились к высоким двустворчатым дверям, которые должны были, как показалось Дэвиду, вести в центральное, помещение замка. Так и оказалось. Когда двери распахнулись, призрак отошел в сторону, предлагая гостю дальше идти самому; стоило Дэвиду войти в зал, как двери закрылись за его спиной. Это был тронный зал в виде восьмиугольника, чрезвычайно высокий — потолок терялся где-то во тьме. На возвышении в центре сидела женщина, лицо которой закрывала вуаль, ее длинное черной платье расстилалось по ступеням, ведущим к трону, — слишком длинное, чтобы в нем можно было ходить. Впрочем, Дэвид нисколько не сомневался, что если она захочет встать, платье мигом сделается нужной длины, либо, оставаясь таким, как и сейчас, ничуть не помешает женщине передвигаться. Обычная логика здесь пасовала, законы бытия — в замке и в землях вокруг него — определялись волей той женщины… того существа, которое сидело на троне.

Он подошел и низко поклонился, а когда поднял голову, то увидел, что она улыбается. Теперь она казалась почти человеком — обманчивое впечатление, которому нельзя дать обмануть себя.

— Госпожа Марионель, — сказал Дэвид.

— Дэвид, — нежно произнесла Говорящая-с-Мертвыми. — Неверный ученик Лэйкила кен Апрея. Я помню тебя. Зачем ты пришел?

Он глубоко вздохнул, набираясь решимости. В девяти случаях из десяти Обладающие жестоко наказывали людей за просьбы, подобные той, которую собирался он высказать — такова была политика этих существ, направленная на то, чтобы видеть докучливых посетителей в своих владениях как можно реже. Но люди все равно приходили — от отчаянья, надеясь, что благосклонность будет проявлена именно к ним, что Обладающий вопреки логике и здравому смыслу выполнит их просьбу, что Лорд, для которого жизнь человека не более ценна, чем жизнь муравья, который видит бесконечные превращения и перевоплощения существ в потоках силы и знает, что жизнь и смерть — всего лишь две стороны одной медали, что за гибелью последует новое существование так же, как и текущей жизни предшествовала иная, о которой перерожденное существо нисколько не жалеет, поскольку ее не помнит — что этот Лорд проявит необъяснимое снисхождение и выполнит нелепую просьбу. Надеялись так же, как надеялся сейчас Дэвид.

— Женщина, которую я любил, убита, — произнес Дэвид. — И я готов заплатить любую цену за то, чтобы вернуть ее из Страны Мертвых. Госпожа Марионель, молю вас, помогите мне в этом.

Приложение

Айтэль — государство, границы которой практически совпадают с границами Кильбрена, исключение составляют лишь варварские поселения гоблинов и огров на окраине.

Атта — «принадлежащий». Особый класс зависимых людей, своего рода привилегированных рабов. Аттой становился человек (плебей, реже — дворянин), добровольно отдавший себя в рабство тому или иному высокорожденному или же роду в целом. За все действия атта нес ответственность его личный хозяин (или глава рода, или тот из рода, кто отдавал атта распоряжения), и хозяин обладал правом безграничной власти над атта. Хозяин мог издеваться над атта как угодно, прав «пожаловаться» кому-либо у «добровольного раба» было не больше, чем у вещи. Однако своей властью хозяева до такой степени злоупотребляли редко, существовал определенный неписанный кодекс, регулировавший отношения между атта и хозяином. Атта должен быть бесконечно верен хозяину, и подобное качество высокорожденными не могло не цениться. Сам по себе атта был совершенно бесправен, однако, выполняя приказы высокорожденного или охраняя его персону, приобретал весьма высокий статус, считаясь стоящим выше плебеев и даже выше дворян. Как уже сказано, атта становились добровольно, иногда, впрочем, родители отдавали своих детей в услужений (присяга считалась действительной, если ее приносил ребенок старше семи лет); хотя положение атта не наследовалось автоматически, но если у атта все-таки появлялись дети (что редко, но случалось), они обычно отдавали их в услужение с самого раннего разрешенного возраста (с семи лет). Атта не мог получить дворянское звание и оставался рабом до смерти; впрочем, известны случаи, когда атта становились вольноотпущенииками (как правило, такое происходило в старости или после смерти их господина). С атта не могли вступать в брак другие категории населения, и сами они не могли образовывать семьи. Если наложница-атта рожала ребенка от высокорожденных, он мог быть формально усыновлен родителем, однако ни при каких условиях не мог стать лигейсан, приором, секондом или главой клана. Атта использовались как телохранители, личные слуги, наложники (наложницы). Иногда эти виды деятельности совмещались в одном лице. По-своему стать атта было почетно; существовал целый пласт кильбренийской литературы, восхвалявший такие качества атта, как безграничная преданность, самоотверженность, бесстрашие, терпение.

Атта-прей — воин-раб.

Ита — ребенок, потомок. Так обозначали принадлежащих к ветви какого-либо клана, составлявших целостную группу. Например: ита-Берайни («семья», версии — «все ПОТОМКИ Берайни»).

Киртсан — титул всех высокорожденных, кроме лигейсан.

Лигейсан — титул, добавлялся после первого имени, означал прямого потомка приора, рожденного во время его правления.