Гвардия. (Дилогия) - Сергей Мусаниф

Ха-ха, скажете вы, кто же этому поверит.

Ошибаетесь. Поверили многие.

В те времена население воспринимало обычные газетные утки буквально и всерьез, веря каждому напечатанному слову и цитируя их своим друзьям и знакомым, не имеющим головидения и не читающим газет.

На фоне поднявшейся шумихи на свет божий появились СРС.

Поначалу они размещали только маленькие файлы в самых удаленных районах Сети под громкими названиями «Смерть гвардейцам!» и «Защити Галактику от вездесущих маньяков!». Их появление на гребне волны антигвардейских настроений общественности было весьма своевременным, и они получили широкую поддержку, официально начав вербовку рекрутов и выбив финансирование, часть которого проходила по черным каналам ВКС.

А имеющий деньги может позволить себе все.

Тем более что Совет Лиги попустительствовал их деятельности, считая, что после исчезновения ужасающего Красного Братства кто-то должен заполнить собой нишу всеобщего нелюбимца, дабы объединить умы избирателей и сделать более контролируемыми их голоса на грядущих выборах.

Силы Разумного Сопротивления, как они себя называли, получив неплохие финансы и широкую поддержку масс, превратились во вполне легальную полувоенную организацию, повсеместно вербуя своих сторонников.

Совет, не желая лишаться своего «крайнего средства в чрезвычайных обстоятельствах», как обозвал Гвардию один из его членов в своей предвыборной речи, заверяя всех в «лояльном» отношении к нашей организации, все-таки не обнародовал координаты гвардейской базы. И подконтрольные СРС космические корабли, купленные и вооруженные на «добровольные пожертвования частных граждан», бороздили пространство в поисках нашей Штаб-квартиры.

Но это были только цветочки. Потом началась война. На нас обрушилась целая лавина вызовов по поводу поврежденных кораблей, пожаров, разрушенных зданий, обвалившихся шахт и прочих ситуаций, требующих нашего немедленного вмешательства. И как только гвардейцы появлялись в любом из указанных мест, их убивали. Устанавливали мины-ловушки, обваливали дома, стреляли из пистолетов и всаживали в спину ножи. За полтора дня наш корпус недосчитался двухсот сорока человек.

Полковник приказал игнорировать все вызовы. Считая, что СРС трудно будет воевать с несуществующим врагом, Гвардия самоустранилась. Пару недель продолжали трезвонить коммуникаторы, затем стихли и они, а мы продолжали хранить молчание и заниматься улаживанием внутренних дел типа давно требовавшегося ремонта жилых помещений. Мы справедливо предполагали, что, поварившись немного в собственном соку, СРС переварят сами себя и растворятся. В какой-то степени мы оказались правы.

Не видя перед собой врага и не имея возможности причинить ему хоть какой-то вред, СРС распались.

Совет Лиги вдруг спохватился, что зашел слишком далеко в своем попустительстве, и к тому же обнаружил, что жизнь без Гвардии стала куда сложнее. Спасательные операции занимали больше времени и не обходились без человеческих жертв. Туда, куда раньше без малейших угрызений совести отправляли гвардейцев, местным спасателям приходилось теперь лезть самим, а в некоторых случаях это было весьма затруднительно. Даже ВКС, лишенные нашей разведывательной информации, испытывали значительные затруднения, бросаясь кораблями вслепую. Обыватели начали приходить в себя и увидели, что некоторые из них гибнут там, откуда раньше их могла вытащить только Гвардия.

Лига врубила реверс и пошла на попятную. СРС были объявлены вне закона, их боевые соединения получили статус пиратов и нещадно преследовались космофлотом по всему сектору. Гвардии были принесены официальные извинения от лица Совета.

Полковник продолжал игнорировать все попытки связаться с ним. Он ждал личного извинения Президента, и оно себя долго ждать не заставило.

Президент связался с Полковником напрямую, и между ними состоялся двенадцатичасовой разговор. Полковник обещал вернуть Гвардию к исполнению ее прежних обязанностей, но вобмен потребовал, чтобы нам были обеспечены поддержка Совета в случае возникновения беспорядков, дополнительное финансирование, доступ к тактическим базам данных ВКС, которого мы раньше не имели, хотя предоставляли Флоту полную информацию касательно интересующих его вопросов. Еще одним условием он поставил расширение корпуса личного состава с семи до десяти тысяч человек.

Как объяснял мне когда-то мой хороший друг Шо Такаги (да будет вакуум ему пухом!), китайский иероглиф, обозначающий кризис, состоит из двух символов. Один из них означает опасность, а другой — благоприятную возможность.

ГЛАВА ВТОРАЯ

Соболевский наносит визиты

Место действия: Штаб-квартира Гвардии.

Точное местонахождение неизвестно

Время действия: шестой день Кризиса

Наверное, я свихнусь.

Вылеживать по нескольку суток на больничной койке, в окружении разговорчивых врачей и миленьких медсестер мое тело органически не способно.

Я лежал или полусидел на подушках, терпел неизбежные визиты посетителей, большей частью дальних приятелей или шапочных знакомых, заходивших, чтобы подбодрить больного и непременно ввернуть в разговор заезженную шутку о моей тяге к лечебным заведениям и самоубийственным операциям. Подозреваю, что это издевательство придумал для меня Морган. Я отшучивался и выпроваживал их вон. Смотрел новости, в которых ничего не говорилось ни про Гриссома, ни про Магистра, зато приводились многочисленные подробности моего последнего рейда, из которых девяносто пять процентов были неточными, а остальные — просто вымышленными. Выслушивал от персонала самые невероятные местные сплетни — например, о том, что Полковник женат, а Харди — гомосексуалист. Размышлял об интересующих меня проблемах, продолжая находиться в полном неведении о последних событиях, и рвался вернуться в число людей, занятых настоящим делом.

Когда часы отсчитали ровно двадцать четыре часа моего пребывания в растительном состоянии, я решил немного подкорректировать обстановку.

— Милая, — обратился я к медсестре, зашедшей снять показания приборов, — чисто из любопытства хочу задать вам один вопрос личного характера. Где вы держите мою одежду?

— В надежном месте.

— Здесь все места надежные, — сказал я. — Мне бы хотелось получить более точную информацию.

— А зачем она вам?

— Разумеется, чтобы отсюда уйти.