Завещание ночи. Переработанное издание - Кирилл Бенедиктов

— Включи фонарь, — скомандовал Олег.

Мы проделали это почти одновременно, и два острых луча прорезали завесу тьмы.

Сорок лет назад здесь, наверно, был пост охраны. Слева от лестницы из стены выдвигался массивный бронированный куб будки часового с толстым мутноватым стеклом. Правее был выход — единственный выход из этого металлического стакана, когда-то перегороженный турникетом. Теперь турникет был наполовину утоплен в щели приземистой тумбы, отдаленно напоминавшей автоматы метрополитена. За турникетом начинался еще один туннель, ведущий в непроглядную тьму.

— Вперед, — приказал Олег.

Я неуверенно шагнул к турникету. Дарий почему-то не торопился занять свое место во главе отряда, и мне пришлось самому проверять, работает ли система охраны. Глазок фотоэлемента блеснул в луче фонаря, но автомат не отреагировал. Я прошел несколько шагов вглубь туннеля и посветил на пол. На пыльных металлических плитах отчетливо виднелись следы огромных ног в ботинках на ребристой подошве.

— Он тут, — сказал я хрипло. — Мы почти рядом.

— Да, КП где-то здесь, — тихо подтвердил Олег. — Иди медленно, запомни: одно неверное движение — и смерть.

В это время луч фонаря выхватил из мрака кусок тяжелой серой стены, перегораживающей туннель.

— В-все, — Сергей сплюнул на пол. — П-п-приехали, мужики.

Мы с Олегом водили фонарями по серой стене, высвечивая тусклые листы обшивки. Я пригляделся — огромные следы обрывались у самой стены, будто человек прошел сквозь нее. А в метре от пола, прямо над полосой исчезающих следов, в металл было ввинчено массивное колесо кремальеры.

— Это не стена, — Олег посветил на колесо фонарем. — Это дверь. Он подошел к стене и осторожно постучал по ней согнутым пальцем.

— Свинец, — произнес он, не оборачиваясь. — Толстая свинцовая плита… И в этот момент я вспомнил, что мне напоминали подземные коридоры «Объекта 66». Эти металлические листы я уже видел — вчера, в Склифе, в рентген-кабинете, куда гонял меня Вадик за снимками черепа ДД. Это была защитная обшивка, не пропускающая жесткое излучение. И еще я вспомнил разорванную крысу на верхней ступеньке лестницы.

— Крыса-мутант, — вырвалось у меня.

Олег медленно отступил от стены и обернулся к нам.

— Ты, — ствол автомата дернулся в направлении Сергея, — крути колесо. Ты, — взмах в мою сторону, — помогай ему.

— Не сходи с ума, Олег, — взмолился гард. — Там же ра-ра-диация! Отсюда сваливать надо, чем с-с-скорее, тем лучше…

— Крути баранку! — рявкнул рысьеглазый. — И ты тоже, быстро! Лицо его застыло, в глазах блестел отсвет моего фонаря. Я решил, что пора попробовать перевербовать его себе в союзники.

— Эй, — сказал я, — сними браслеты, и я открою тебе эту дверь. Не бойся, нападать я не стану. Мне нужна только моя девушка, а все остальное — ваше.

— Делай, что сказано! — прошипел он. — А будешь болтать, получишь пулю в лоб, ясно?

Я пожал плечами и взялся за кремальеру. Крутить ее в наручниках было очень неудобно, поэтому, пока ко мне не присоединился Сергей, дело шло туго. Гард все же был очень здоровым парнем — он ухватился за колесо, и я увидел, как вздулись под широкими рукавами его черной майки мощные бицепсы. Мы сопели и вполголоса ругались, пытаясь сдвинуть этот проклятый штурвал, и, наконец, колесо поддалось и повернулось против часовой стрелки. Тяжелая свинцовая дверь, скользя на невидимых шарнирах, стала медленно сдвигаться вглубь коридора. Приоткрылась щель шириною в полметра, оттуда пахнуло сухим теплым воздухом, послышался отдаленный гул работающих механизмов…

— Отвали, — зло бросил гард и, оттолкнув меня плечом, налег на колесо всем своим весом.

Дверь неожиданно легко заскользила вперед. Гард выругался и перестал ее толкать. Он выпрямился на пороге, расправив плечи и разминая затекшие ноги.

— Ложись! — крикнул вдруг Олег.

Чем меня не обидел Бог, так это хорошей реакцией. Практически одновременно с его криком я грохнулся на металлический пол и перекатился к стене. Треснула короткая очередь из АКМа. Сергей страшно заорал. Что-то, скрывавшееся в черном зеве туннеля, схватило его и уволокло в темноту. Очередь, видимо, прошла высоко, и пули ударили в потолок. Раздался звон битого стекла. Я приподнялся на локтях, пытаясь различить хоть что-нибудь в кромешном мраке, царившем в туннеле. Мой фонарь упал и светил теперь мне в лицо.

Потом я скорее почувствовал, чем услышал, какое-то движение справа. Олег, вжавшись в серую стену туннеля, бесшумно продвигался к открытой двери. Он крался мягким кошачьим шагом, и казалось, что это не человек, а какой-то фантастический обитатель здешних подземелий, всю жизнь проживший в кромешной тьме.

Из открытой двери доносились странные, отвратительные звуки — там что-то чавкало, рычало, стонало и хлюпало, один раз полузадушенный голос гарда прокричал: «Помогите!», и снова его заглушило кошмарное чавканье. Я с трудом заставил себя подняться на ноги, подобрать фонарь и, пробравшись вдоль стены, осветить разыгравшуюся во мраке схватку.

Сначала я увидел ноги гарда. Они дергались и колотили по полу, залитому чем-то темным и блестящим. Потом я увидел то, что лежало на этих ногах, придавив Сергея своей тяжестью, и отпрянул назад.

Гладкое, перекатывающееся в свете фонаря тугими узлами мускулов, длинное тело зверя. Плоская голова с прижатыми ушами, приникшая к горлу несчастного гарда. Длинный и толстый хвост.

Готов поклясться, что это была она — собака из заброшенного дома в Малаховке. Но сейчас она была раза в два крупнее и напоминала скорее тигра.

Стоявший в двух шагах от меня Олег бессильно выматерился. Он водил автоматом то вверх, то вниз, но стрелять не решался — боялся попасть в товарища.

В эту секунду клубок из сцепившихся тел покатился по полу, и мы услышали крик — полный смертельного ужаса нечеловеческий крик того, кто мгновение назад был еще Сергеем. Он не успел замереть, захлебнувшись глухим хлюпаньем, а собака уже выпрямилась над распростертым телом и обернула к нам страшную, окровавленную морду.

Олег нажал на спусковой крючок. Собака встала на дыбы, и я увидел, как пули рвут ее тело — темная кровь летела во все стороны. В следующую секунду расстрелянное в упор чудовище ринулось на рысьеглазого.

Навстречу ему вылетело тугое, как обернутая в меховую шкуру пружина, тело Дария. Обе собаки сшиблись в воздухе и тяжело рухнули на пол в полуметре от нас.

— Не стреляй! — заорал я, бросаясь к ним.

Собака Хромца опять оказалась сверху, она рвала своими мощными челюстями горло Дария и полосовала ему бока острыми, как бритва, когтями. Я упал на нее и попытался просунуть цепочку от наручников под толстым мускулистым горлом. Ей удалось укусить меня за левую кисть, и я взвыл от страшной боли; на секунду мне показалось, что ее клыки выделяют яд. Затем я все же протащил цепочку у нее под нижней челюстью и, сомкнув браслеты на крутом загривке, начал душить. Дарий сумел выбраться из-под огромной туши и с молчаливым ожесточением вцепился ей в живот. Я душил ее изо всех сил, собака хрипела; Дарий вгрызался ей во внутренности; она была прошита десятком пуль, и все же она продолжала сопротивляться с силой и злостью раненого тигра. Эта безумная схватка продолжалась бесконечно долго, а потом рядом со мной грохнул одиночный выстрел, гигантское тело в последний раз напряглось, и все закончилось.