Ник и другие я - Татьяна Лаас

больница семьи Росси. Владелица Анна Росси. Она… Она… Скажем, она бабушка Наны. Орки, Ви, ты точно сможешь каждый раз говорить это имя без улыбки?

Ви встала с кровати:

– Я буду стараться. – она оглядела палату, но ни своих вещей, ни больничных не нашла, а идти как-то в пижаме ей показалось не очень. Ви замерла, теряя свою улыбку.

Ник подскочила к переноске:

– Я же говорила, что она только подгузники не умеет менять? – она открыла нижнее отделение в переноске, доставая оттуда широкое, большое худи и домашние удобные туфли. – Это я на всякий случай прихватила. Парни на тебя, Ви, делают ставки – когда ты рванешь из больницы? Они не уверены, что ты – это я.

Мика встал, подхватывая переноску с Диего:

– И на что они ставят?

– Что к вечеру сбежит.

Ви, прячась в широком вороте худи, спросила:

– А ты… На что поставила?

– На излечение Наны. Не раньше. Пойдемте… Мне, кстати, Лин скинул кое-что… Перес начал пресс-конференцию. Он будет добиваться изменения закона о хомофилах, Ви.

Та обняла себя руками:

– И что это значит?

Ник обреченно выдохнула, признаваясь:

– Мириться придется. А я его до смерти боюсь. Есть что-то в Мигеле неправильное. Вот совсем неправильное. Никогда не знаешь, от чего он сдетонирует. А когда он взрывается, то взрывается все вокруг. Но своих он даже пальцем не трогает, а все равно страшно до ужаса.

…Ви пустили в реанимационную палату. Мика и Ник остались в коридоре. Наблюдать, как Ви осторожно прикасается к На… не… было неловко, так что они отошли к креслам и сели. Ник очень надеялась, что это все же шутка с именем для малышки. Пусть и на неведомом языке оно и означает Яблоко. На Яблоке мир клином не сошелся.

– Она научится… – тихо сказала Ник. Надо же что-то сказать. – Она сильная, просто не думала, что окажется одна с ребенком. Ждала принца, вот и сломалась.

– Будем надеяться. – кивнул Мика, глядя то ли в пол, то ли на носки своих ботинок.

– Не сможет справиться с малышкой – есть я, есть совершенно потрясающая бабушка Анна… – Ник помолчала, но Мика не возмущался. Просто сидел и молчал. Ник дипломатично добавила: – есть ты… И не смотри так, я тебя назвала вторым, потому что у тебя нет Анны, а Зак в роли помощника крайне сомнителен. Мика…

Он все так же отрешенно посмотрел в пол, и Ник подумала, что камеры-одиночки все же так просто не проходят.

– Ник, не надо, я все понимаю. И не претендую на большее. Просто знай – я всегда готов прийти на помощь.

– Прости, что из-за меня все так получилось…

– Ты была ребенком. Это была моя обязанность присматривать за тобой. Все, что случилось, только моя вина. – Он сцепил руки в замок и упрямо смотрел в пол. Лин предупреждал, что Мика своеобразный, так что Ник осторожно положила свои пальцы поверх его. Он повернулся к ней: – Все будет хорошо. Мне Зак говорил, что это девиз вашей с Лином семьи.

– О да… Рано или поздно все становится хорошо. Это так… – Она замолчала – Лин по элтелу прислал кусок конференции.

Сухой голос Переса звучал громко на весь зал даже без микрофона.

– Все, что у нас есть – это закон. Не кланы. Не интересы разных групп разумных существ. Закон. Только закон не выбит в граните. Закон пришел к нам от людей, и он обязан меняться. Еще десять лет назад добрая половина находящихся в зале была вне закона.

Зал взорвался криками:

– Но мы не хомофилы!

– Всем ясна подоплека происходящего – ваша любовница Росси.

– Вы всего лишь идете на поводу у клана тигров!

Перес терпеливо сказал, словно он и не Перес:

– Еще раз… Все, что у нас есть – это закон. И закон будет исполняться беспрекословно. А теперь о сложившейся ситуации с якобы хомофилом. И о законе. Иногда бывает так, что закон пасует перед деньгами. Иногда бывает так, что закон отворачивается в сторону, когда дело идет о золотых детках. Обратите внимание – охранник… И я сейчас не буду говорить о его клановой принадлежности – хотя это и так очевидно, отворачивается в сторону, когда девушку нагло выводят из ночного клуба.

На экране за спиной Переса возникла черно-белая запись с камер клуба. Пьяную, что-то беззвучно кричащую девушку не старше Ви тащили мимо охраны, и та никак не реагировала… Ирбис низшего ранга никогда не пойдет против альфы или беты. Вдобавок парню в форме охраны сунули банкноту в нагрудный карман. И даже похлопали по плечу.

Ник сжала зубы: кланы – это кланы. И взорвать их к оркской бабушке ей хотелось уже давно.

Перес повернулся к залу:

– Что-то я не слышу криков ирбисов, требующих наказать по закону зарвавшегося сеголетку. Значит, интересы кланов все же выше? Что ж… Продолжим. Иногда, когда закон пасует перед интересами клана или внутренней его иерархией, на помощь приходят те, кто находится рядом.

На экране Ви легко спрыгнула откуда-то