Время перемен (сборник) - Роберт Силверберг

«Вполне возможно», — подумал Квеллен и с отрешенным любопытством принялся просматривать кассету.

Свидетельство: показания летописца Джеральда Камбренсиса, родившегося в замке Манорбье в Пемброкшире приблизительно в 1146 году н. э. о рыжеволосом молодом человеке, неожиданно появившемся в доме рыцаря, известного как Элиодор де Стейкпол в западном Уэллсе.

"Этот странный человек сказал, что его зовут Сайман. Он взял ключи у сенешаля, а вскоре принял на себя и его обязанности. Он был таким умным и серьезным управляющим, что в доме ничего не терялось и всего было вдоволь, отчего усадьба стала процветать. Стоило хозяину или хозяйке только подумать о том, чего им еще хочется, как он, словно читая их мысли, тут же выполнял все желания. Он знал, где они прячут свое золото и драгоценности, и не раз говорил им: «Почему вы так скупы? Ведь жизнь коротка! Значит, нужно наслаждаться ею! Потратьте свое золото, только так оно принесет вам радость. Ведь деньги, которые вы сейчас копите, после вашей смерти будут для вас бесполезны».

Он всегда старался, чтобы слуги и крестьяне хорошо относились к нему.

Он давал им изысканную еду и питье… Этот странный рыжеволосый человек не переступал порог ни единой церкви, не читал святцы, не произносил ни одной католической молитвы. Он никогда не спал в хозяйском доме, но всегда был под рукой, готовый служить и заблаговременно во всем угождать хозяевам".

Этот летописец рассказывал, что у детей Стейкпола этот загадочный Саймон вызывал огромное любопытство, и они неотступно следили за ним, если он находился недалеко от усадьбы.

«И вот однажды вечером, подглядывая из-за кустов шиповника, как этот странный человек смотрит на запруду перед мельницей, они увидели, что он шевелит губами, будто разговаривает с кем-то невидимым».

Об этом тут же доложили хозяину дома, и этот доброжелательный рыцарь вызвал Саймона к себе и уволил его.

"Когда у него отобрали ключи, госпожа спросила у него: «Кто ты такой?» И он ответил: «Я рожден женой одного деревенского жителя этого прихода от демона, который совокупился с нею в образе ее собственного мужа».

Он назвал имя человека, ныне уже покойного, которому столь необычно изменила его жена. Мать Саймона еще была жива, и когда ее допросили, подтвердила истинность слов сына в присутствии свидетелей".

Квеллен подумал, откуда же Брогг откапывает подобные материалы? Весьма вероятно, что этот рыжеволосый «демон» был прыгуном, заброшенным в слишком удаленные времена. То же можно сказать и о сообщениях различных монахов.

Двенадцатое или тринадцатое столетия согласно изысканиям Брогга были золотой эрой прибытия странных незнакомцев. Причем не все они появлялись в облике человека. Квеллен просмотрел извлечение из «Эклогиум Хисториорум», подготовленного в аббатстве Мальсбери и помеченного 1171 годом:

«Вечером дня Рождества Христова был гром и молнии, каких никогда не бывало прежде. В Андовере одного из священников ровно в полночь в присутствии всех прихожан поразила молния, не нанеся ему вреда… но все видели, как кто-то, похожий на свинью, метался у него под ногами».

Брогг отыскал аналогичный случай в летописи «Франкорум Региум» монаха Бертина, помеченной 1160 годом. В параграфе, описывавшем 856 год, утверждалось:

«В августе Теотогаудус, епископ Трирский, со священниками и прихожанами праздновал открытие нового храма. Вдруг огромная туча заволокла небо, раздались громы и молнии, ужаснувшие всех находившихся в храме и заглушившие звон колоколов на звоннице. Опустилась такая густая тьма, что люди не видели даже стоящих рядом. Затем неожиданно разверзлась земля, и все увидели пса невообразимых размеров, который метался перед алтарем».

Свиньи? Собаки? Видимо, это были пробные испытания в начальной стадии опытов с путешествиями во времени. Машину нужно было довести до совершенства, чтобы обеспечить людям надежную переброску и безопасность.

Вот и ставили опыты на несчастных животных. Ненадежный привод машины забрасывал ни в чем не повинные созданья в отдаленнейшие эпохи, но, разумеется, операторы машины не знали конечных точек прибытия ее пассажиров, если только они не располагали теми архивными материалами, до которых докопался Брогг.

Не все документы, подобранные Броггом, описывали происшествия, случившиеся в средние века. Немалая часть кассеты «В» была посвящена примерам из более недавнего прошлого, но все-таки раньше 1979 года, который рассматривался как крайний предел путешествий во времени. Квеллен обратил внимание на девушку, появившуюся у дверей коттеджа вблизи Бристоля, в Англии, вечером 3 августа 1817 года и выпрашивавшую еду на языке, который был назван «неизвестным».

Но как они узнали, что она просила, если не поняли ее языка? Ответа на свой вопрос Квеллен в кассете не нашел. Вместо этого в ней сообщалось, что эту девушку привели к мировому судье, некоему Самуэлю Уоррелу, который вместо того, чтобы арестовать ее по обвинению в бродяжничестве, отвел ее к себе домой («Подозрительно», — подумал Квеллен). Судья допросил девушку.

Она записывала ответы незнакомыми знаками, которые были похожи на гребни, клетки для птиц и сковороды. Эти записи проанализировали лингвисты.

Наконец один человек, назвавший себя «джентльменом из Восточной Индии», задал ей ряд вопросов на малайском языке и получил вполне вразумительные ответы.

Девушка утверждала, что она — принцесса Карабу, которую пираты похитили ее из собственного дома на Яве и увезли в море. Она пережила множество приключений, пока в конце концов не сбежала у берегов Англии. При посредничестве «джентльмена из Восточной Индии» принцесса Карабу сообщила множество подробностей о жизни на Яве. Затем объявилась некая миссис Уилкокс из Девоншира и заявила, что принцесса на самом деле ее собственная дочь Мэри, родившаяся в 1791 году. Мэри Уилкокс созналась в своем обмане и эмигрировала в Америку.

Брогг приложил следующие соображения о принцессе Карабу.

«По мнению некоторых крупных специалистов, это было многоступенчатое жульничество. Появляется загадочная девушка. Затем возникает какой-то мужчина и утверждает, что понимает ее язык. Пожилая женщина заявляет, что все это обман. Но и это было мистификацией! Что если девушка была гостьей из будущего, а „джентльмен из Восточной Индии“ еще одним прыгуном, который пытался выдать ее за яванскую принцессу, чтобы скрыть ее истинное происхождение. Женщина же, претендовавшая на роль мамаши, была третьей перебежчицей, которая появилась, чтобы защитить девушку, когда возникла угроза ее разоблачения. Интересно, все-таки сколько путешественников во времени оказалось в Англии в 1817 году?»