Похищенное дело. Распутин - Эдвард Радзинский

Из показаний Варваровой: «Распутин говорил мне: „Сегодня получил от Рубинштейна 10 000, по этому случаю здорово кутнем“».

Заканчивался 1914 год. В московских соборах шло рождественское богослужение. В дневнике знаменитого писателя Бунина осталось описание службы в Марфо-Мариинской обители, где настоятельницей была великая княгиня Елизавета Федоровна.

В церковь Бунина не пустили, таинственно пояснив, что там сейчас великая княгиня с приехавшим великим князем Дмитрием Павловичем. И писатель, стоя на улице, слушал сквозь раскрытые двери храма, как горестно и умиленно пел девичий хор… А потом из церкви поплыли несомые руками юных монахинь иконы и хоругви. Впереди в белом одеянии с нашитым золотым крестом во лбу шла высокая, тонколикая великая княгиня с большой свечой в руке, за ней – вереница поющих сестер. Огоньки свечек освещали их лица…

Все теснее сплачивался кружок врагов Распутина вокруг Елизаветы Федоровны. И ее воспитанник, великий князь Дмитрий Павлович, ненавидящий «старца», – теперь частый гость в Москве. Рядом – Юсуповы и Верховный главнокомандующий. Святость, власть и деньги сошлись…

Очень опасный князь

Наступление на мужика продолжалось. Джунковский сделал новый шаг – еще раз попугал царицу. В отчете полиции сказано: «Сведения о предполагаемом покушении (на Распутина. – Э. Р.) были повторены, и было приказано принять более тщательные меры, для чего стали назначать ему в охрану по 5–6 человек и шофера с автомобилем. Они работали в 2 смены – всего 11 человек Распределение постов: один в квартире или у двери на лестнице. Один в швейцарской в форме швейцара, один для связи внутренних и наружных постов, шофер у ворот с мотором (на автомобиле. – Э. Р.), в случае поездки один из агентов должен ехать с ним».

Те, кто стояли за спиной Джунковского, хотели знать о каждом шаге «Нашего Друга». Теперь в любой час дня и ночи за ним следил всевидящий глаз агента. В полицейских отчетах – непрерывная летопись его жизни. Его пьяной жизни…

И сам мужик, и люди, его окружавшие, понимали – надо торопиться! «Наши» должны прийти во власть! Но главное – это отлично понимала Аликс.

Именно в то время на квартире Распутина стал часто появляться еще один гость – личность, известная тогда «всему Петрограду», – князь Михаил Андроников.

Войдя в контакт с Распутиным, князь, естественно, тотчас попал в полицейские сводки. Вот одна из его характеристик: «Андроников Михаил Михайлович, 39 лет, учился в Пажеском корпусе (самом престижном учебном заведении, где учился и князь Юсупов, и другие представители знатнейших фамилий России. – Э. Р.). Старинного княжеского кахетинского рода, чиновник при министерстве внутренних дел, уволен со службы за непосещение им таковой. В 1914 году назначен чиновником для особых поручений при обер-прокуроре Святейшего Синода».

Андроников – фигура типичная и для России, и для того безумного времени. Не занимая никакой важной должности, он был очень важной персоной. Оставив скучную канцелярскую работу в министерстве внутренних дел, он, как утверждали злые языки, сохранял самые тесные связи со спецслужбами, был личным другом прежнего шефа департамента полиции Степана Белецкого. Во время знакомства с Распутиным князь числился на службе в Синоде, где его видели весьма редко. Но этот скромный чиновник тем не менее был вхож ко всем министрам. Его презирали, но принимали в самых известных петербургских салонах. Все боялись злого языка князя – целыми днями он неустанно разносил слухи и сплетни по Петрограду.

Уже упоминавшийся нами член Государственного Совета Половцев вспоминал: «Я знаю князя давно… Почти все свое время он убивал на посещение министров и высокопоставленных особ… он узнает у них и сам рассказывает им слухи и факты из придворных и правящих кругов… Его принимали, чтобы быть в курсе придворных и ведомственных интриг и чтобы через него запускать нужные сплетни… И с другой стороны, его боялись – знали, что он вхож всюду и мог своим болтливым языком навредить лицу, ему неприятному… Смешно называть его консервативным или либеральным человеком… Его мнения о власть имущих были в зависимости от его с ними отношений: его принимают – он их восхваляет, его сторонятся – он их дискредитирует и ненавидит».

Весь день князь интригует, ловчит – действует… Сам Андроников весело рассказывал: «Как только какой-нибудь Икс назначается директором какого-нибудь департамента, я посылаю ему следующее письмо: „Наконец-то воссияло солнце правды над Россией.

Безумное правительство, которое вело нас к гибели, наконец-то поняло хотя бы, что судьбы этого департамента надо вручить в благородные руки… Да хранит Вас Господь на Вашем трудном пути“. И тогда сей Икс, который и слыхом обо мне не слыхивал, начинает названивать мне и готов принять меня по нужному мне поводу».

«Секретные бумаги перевозились с фельдъегерями. Андроников подкупал их, чтобы просматривать везомые ими конверты. И даже не раскрывая, он отлично понимал содержание. Например 1 января… обычно раздавались награды… и он спешил поздравить награжденного раньше, чем тот получит бумагу. И высокопоставленный награжденный уже думал с уважением: каково же влияние этого князя в высших сферах!» – писал Половцев.

Сплетник и сплетница

Темные слухи ходили о жилище князя. Как отмечено в полицейских отчетах, Андроников снимал «большую меблированную квартиру из 7 комнат». Центром ее была легендарная спальня князя. «В этой спальне, – пишет допрашивавший Андроникова следователь Чрезвычайной комиссии В. Руднев, – за особой ширмой было подобие часовни: большое распятие, аналой, терновый венец, ряд икон, полное облачение священника».

«Но видеть его там молящимся мне не пришлось, – показал Петр Кильтер, камердинер Андроникова. – Среди икон и терновых венцов он принимал весьма юных гостей… князя посещали толпы народа, главным образом – юнкера, гимназисты, молодые офицеры… народ очень молодой и красивый… Все эти люди приходили, как в свой дом, – пили, ели, ночевали, причем по двое на постелях. Андроников вел себя подозрительно, отлучаясь с кем-либо из молодежи в ванную комнату…»

Из показаний Белецкого: «Женщин князь ненавидел… и его посещала только одна пожилая женщина – Наталья Червинская». Причина сей тесной дружбы была проста: их объединяла ненависть к военному министру Сухомлинову. Червинская возненавидела его после того, как 62-летний Сухомлинов бросил ее сестру и женился на молоденькой. Андроников в то время был близок к могущественному министру. Но желал быть еще ближе, и потому сообщил Сухомлинову о сомнительных похождениях его молодой жены (информацию, естественно, добыла Червинская). Выслушав осведомленного князя, Сухомлинов… попросту выставил его за дверь. С тех пор Андроников его возненавидел, а ненависть князя опасна – он был по-женски злопамятен и мстителен…