Разлом миров. Санкт-Петербург - Валентина Игоревна Колесникова

лба холодный пот, - любой из нас может так же… Это же… Это же одежда Марии… твою мать.

- Второй волк – Семенов, - шепнул один из отряда, - Капитан… Капитан, мы же…

- Не уходим. Мы должны видеть. Понять, что будет дальше. Почему волки не дышат?

- Дышат, но им что-то меша…

Договорить военный не успел. Все отчетливо слышали короткий хруст, а затем облегченный вдох и медленный выдох.

Два огромных волка задышали.

- Они же не нападут на нас, да?

- Как будто я могу это знать, - Капитан жестом дал сигнал отходить назад, - Леон, тут блокировка дверей. Если они нападут, я дам команду и перед нами опустится защита. Не переходи эту черту.

На белом полу виднелась еле заметная тонкая полоска. Не укажи на нее Капитан и мальчик бы даже не обратил внимания на эту деталь. Главное теперь, чтобы эта самая блокировка сработала.

Капитан подошел к небольшой панели, откинул крышку и положил сверху руку на черную кнопку. Судя по всему, дверь все же опустится в случае беды.

Михаил менялся медленно. Мужчины видели, как его тело во всех смыслах выворачивало наизнанку, перестраивало, ломало и переделывало, и всю эту боль человек ощущал каждой клеточкой тела.

Внезапно волчица подняла голову, в ее глазах отчетливо виднелся разум. Она часто дышала, была сильно напугана, испытывала не поддающийся описанию ужас и смотрела на то, как медленно к ней шел Капитан.

- Тише… Тише, все позади… Тише…

Капитан не врал, но кое-что не договаривал. “Позади” – не совсем верно. Каким-то образом этим троим нужно вернуть свое тело в прежний вид. Мужчина медленно сел рядом с волчицей, смотрел на нее ошарашенным взглядом и мягко положил ладонь на голову.

- Она ледяная… Потеряла много крови... Эй, ты…

Огромное животное, размером превышающее среднестатистического волка, внезапно дернулось, затем все тело Марии объяло судорогой, и волчица протяжно взвыла.

Плач… Это был именно он.

Рядом с ней лежал обратившийся Алексей. Точно так же, как и девушка, он часто дышал и тело его дрожало. В итоге они оба не выдержали.

Столь протяжного, тоскливого, наполненного ужасом воя Капитан не слышал за всю свою жизнь. Зачерствевшее сердце военного дрогнуло, к горлу подступил ком и глаза предательски наполнились слезами.

Два волка с большим трудом подползли к военному, тот мягко гладил их по головам, наблюдая за тем, как тело Михаила медленно становилось похожим на животное.

- Капитан, с вашими людьми… С ними что-то…

Военные, что пришли вместе с Капитаном, ощущали, как усиливается боль, проникая в позвоночник. Они уже знали, что будет дальше…

Леон смотрел на то, как слезы текли из глаз военного, как его люди падали на пол, часто дышали и ничего уже не могли сделать.

Обращение началось. Леон думал, что Мария – начало цепной реакции. Будто волчья кровь пробудилась тогда, когда носитель увидел обращение.

Самое ужасное то, что Капитан замер на месте. Медленно повернулся к Леону, заглянул к нему в глаза и уже ничего не мог сказать.

Боль пронзила сердце, перешла на руки и голову и мгновенно охватила все тело.

***

- Так, Оксаночка, - голос Петровича дрогнул. Мужчина под два метра ростом забился в угол, сложил перед собой ладошки и молча молился, смотря на то, как некогда мертвая лабораторная крыса внезапно ожила, а потом снова испустила дух. – Оксаночка, милая моя. Хватит… Пожалуйста… Родненькая, прекрати…

Но девушка вообще не понимала, что и как делает и почему все это происходит…

А происходило вот что:

Как известно, в помещениях морга находятся трупы. Странно, если бы они там не находились. Так же в лабораторном исследовательском отсеке самозабвенно страдал эльф. А если точнее, то мертвый эльф, чье тело еще не успело подвергнуться изучению, но метки на нем уже заботливо оставили.

Помимо восставшего с того света трупа ушастого создания, в соседнем боксе через стенку очнулась парочка мертвых крыс. И все они не просто резко обрели второе дыхание, а пришли в сознание…

- Оксана. Я сейчас от страха штаны испорчу. Ты что, мать, творишь?

- Вытворяю… Не творю, а вытворяю… - Голос Оксаны дрожал, девушка не могла даже сидеть ровно – ее трясло как землю при восьмибальном землетрясении. – Что б я знала, как это выключить…

- Эльфа жалко… - шепнул патологоанатом, смотря на то, как мертвое тело вновь открывает глаза, повторно обретает сознание, начинает пытаться говорить, но из-за трупного окоченения ничего у него не выходит. – Это ж богохульство… Нас же на том свете в кипящую лаву бросят на веки вечные… Нас же на сковороде поджарят… Снова и снова… Снова и снова.

Оксана хотела ответить что-нибудь язвительное, но не успела. Эльф не просто очнулся на этот раз и начал двигаться, он еще и сел. Раза с пятого, но это не важно.

- Может он не был мертвым?

- Может и не был, но вообще-то его помог Льдинка заморозить… Это очень удобно, кстати… А вообще…

Договорить Петрович не успел. Дверь морга резко распахнулась и на пороге застыла взъерошенная, явно чем-то напуганная Надежда, смотрящая на всех так, словно недавно ходила по лезвию ножа.

- Какого… Ну ни хрена ж себе…

Испуг с лица милой леди как рукой сняло. Вместо ужаса и паники в глазах ученой горело пламя азарта и любви ко всему мракобесию. Она быстро окинула взглядом зал, сложила перед собой руки и отрапортовала:

- Я БЫЛА ПРАВА! ОН ЖИВ! А вы чего, его уже заморозили??

- То есть тебя беспокоит не то, что замороженный эльф восстал с того света, а то, что мы его заморозили для будущих опытов?

Эльф был тем самым, над которым совсем недавно экспериментировала ученая. Именно его данные и вносила Оксана, не до конца понимая, зачем Надежде все это надо, но та оставалась непреклонна, считая, что возможно у ушастого есть шанс выкарабкаться.

- У него ж все показатели были нулевые, - Наденька устремилась прямиком к эльфу, - я считала, что он может выжить, но все же… Все же… Но КАК? Оксана, что именно произошло?

Эльф был напуган – и это мягко сказано. Его захлестнул ужас и паника столь сильно, что он