Вместе с дублем - Александр Колокольников

но для перемещения её вес— это вес целого тела! — сказал Костуш, обращаясь к женщине. — Было бы хотя бы 31,5 я мог попробовать, но 35 — нет, бесполезно!

— Тарис пролежала у нас почти двадцать дней, мне казалось — она начала выздоравливать, а затем неожиданно резкое ухудшение… Но самое главное, когда у неё уже развилась гангрена, я подошла к ней, и Тарис стала меня успокаивать: «Не переживайте тётя, ко мне ночью явилась Мать Первородительница, и сказала, что сначала отрежут ножки, но я буду спать и ничего не почувствую, а затем меня перенесёт Древоходец-Костуш, и я стану совсем здоровой и опять с ножками».

— Вы родная тётя девочки? — спросил Костуш.

Женщина кивнула:

— Это единственный ребёнок у моей сестры. Они приехали ко мне в Либорг, когда уже всех приезжих сразу отправляли на карантин. Сестру из карантина выпустили, а Тарис перевели сюда — на чумной остров.

Если бы девочку привезли пятидневку назад, Костуш безусловно бы отказался, однако сейчас ситуация изменилась: заражённых детей привезли не так много, крупных среди них сейчас не было, а с остальными могли прыгнуть и другие Древоходцы.

Существовала и ещё одна причина, из-за которой Костуш согласился: все люди здесь очень верили в Святых Первородителей, при этом, очень многие описывали, как к ним являлись Первородители, успокаивали, или наставляли.

Сказать, что такое невозможно — Костуш не мог: само его появление на этой планете говорило о том, что здесь возможно всё.

Правда, с другой стороны, это, конечно, могло быть и просто вымыслом, или же галлюцинацией больного ребёнка.

Как бы там ни было, Костуш поставил в известность диспетчера и погрузив девочку на повозку отправился к Волшебной поляне.

Женщина некоторое время шла рядом, а затем, сотворив знак благословения, отстала.

Доехали до поляны, Костуш взял тельце, завёрнутое в простыню, подошёл к точке отправки и произнёс:

— Помоги Святая Первородительница!

Наступила привычная темнота и вот он стоит на «чистой» поляне, держа в руках девочку, а за краем простыни, закрывающей раньше обрубки, теперь появились вполне нормальные ножки.

Костуш поставил девочку на землю и удивился, какая она высокая, — он привык что переносимые им детишки ростом пониже. Пока завязал простыню, чтобы не спадала, Тарис стояла молча, разглядывая свои ноги, затем подняла голову и поторопила: «Костуш, пойдём быстрее, надо маме сказать, что я теперь здорова!».

Костуш шёл, держа Тарис за руку и вдруг почувствовал, что в нём что-то словно разжалось: и запахи стали сильнее, и солнце ярче, ветерок свежее.

— Может опять резерв увеличился? — подумал Костуш.

Он прислужился к своим ощущениям и решил, что если и увеличился, то не сильно.

— Что же тогда произошло со мной, откуда эта лёгкость?

Ответ пришёл внезапно: за историей с Тарис, он упустил один важный момент, который только сейчас полностью осознал — детей с чумного острова привезли только семь человек, а это значит, что эпидемия почти закончилась.

Через несколько пятидневок чумные бараки на острове опустели, перестали дымить печи, однако прежняя «до чумная» жизнь в городе Либорге ещё не наступила: по-прежнему дороги на въезде перегораживали заслоны, купеческие суда не подходили к пристаням, пустыми были школы и мастерские, зато княжеская семья, уехавшая на время эпидемии в поместье, вернулась во дворец.

Пять Древоходцев, в том числе и Костуша, наиболее отличившихся в борьбе с чумой, пригласили на ужин с княжеской семьёй.

От всех пятерых потребовали, чтобы прибыли перемещением через Волшебную поляну, которая находилась на закрытой дворцовой территории.

Охрана встречала рядом с поляной и, соблюдая дистанцию, сопровождала во дворец. Дистанцию выдерживали дабы не занести случайно заразу на стерильных после перехода Древоходцев.

Всех пятерых привели в малый торжественный зал и попросили немного подождать.

Всех приглашённых Костуш знал. Помимо Линшица — главы отряда княжеских Древоходцев, присутствовал Торин — руководивший работой персонала на чумном острове, его заместительница — Васелия, так звали женщину, племянницу которой спас Костуш. Последним был малознакомый Костушу Древоходец, из отряда Линшица — во время эпидемии его отправляли для оказания помощь в княжество Древленское.

То, что их будут награждать имперскими орденами, Костуша уже заранее предупредили, знал он и то, что из пяти орденов «Отличие», орден первой степени будет один, ещё два второй степени и два третьей.

Только орден первой степени давал ненаследуемое дворянство империи Карлегов, а остальные только почётное гражданство.

Ожидание затягивалось, и к Костушу подошла Васелия. После перемещения Костушем её племянницы, Васелия дождалась его возвращения.

Она побежала навстречу, а Костуш, увидев её, заранее помахал рукой над головой, давая понять, что всё хорошо. Он спрыгнул с повозки, а Васелия, приблизившись вплотную, обняла, ткнулась носом куда-то ему в шею, и, вытирая набежавшие слёзы, просто развернулась и пошла к причалу, где её так и ждала лодка с гребцом, чтобы отвести на чумной остров.

После он больше её не видел и только сейчас встретились вновь.

— Вот хорошо сейчас рассмотрела и поняла какой же ты молоденький! — сказала она, заглядывая в глаза Костушу.

— А что, раньше казался старым?

— Нет, не старым, а каким-то серьёзным.

— Вы там тоже были очень серьёзной.

— Не знаю, мне казалось, что я больше никогда в жизни не буду улыбаться, а вот тебя увидела, и захотелось улыбнуться.

— Так почему не улыбнулись? Давайте! Давайте! — потребовал Костуш, при этом улыбаясь сам.

Васелия не выдержала, начала улыбаться, но затем быстро спрятала за ладонями лицо.

В этот момент появился распорядитель, и попросил всех выстроиться в центре зала, напротив малого трона.

Распорядитель громким шёпотом сообщил, что наследник княжеского престола, который должен был вручать им ордена — барон Кубинскай сейчас очень занят и награждение будет проводить барон Вейский.

Парадные двери открылись и первым прошествовал в зал барон Вейский, за ним цепочкой потянулись члены княжеской семьи — все женского пола, в тёмных платьях и в тон им небольших шляпках, видимо, соблюдая траур по жертвам чумы. Процессию замыкали седой военный в мундире княжеской гвардии и слуга в ливрее с серебряным подносом, на котором лежали ордена и свёрнутые в трубочку наградные приказы.

Ордена являлись имперскими, а церемония по их вручению являлась традицией, уходящий в глубь веков. Вручение орденов, обязано было сопровождаться совестным ужином награждённых с членами правящей семьи, что говорило, в первую очередь, о том, что эпидемия заканчивается.

По существующей легенде, когда-то лучшие умы пытались бороться с чумой. Просто создать лекарство они не смогли, но сделали так, что, пройдя сколько-то раз через организм человека, возбудители слабели и в конце концов теряли активность.

Чума прекращала наступление,