Ребёнок от босса. Научи меня любить (СИ) - Довлатова Полина

В этот же момент из салона раздаётся тихий стон. Тут же перевожу туда взгляд. Смотрю на бледное, сморщенное лицо Инны. И в эту секунду мне кажется, что я чувствую всю ту боль, которую она сейчас испытывает.

Она словно и меня всего на части рвёт. И лучше бы так оно и было.

Она так и не отрывает ладони от живота. Переворачивается на бок и поджимает ноги. Пятно крови на брюках становится ещё ярче.

– Бл*ть, Стас, звони ещё! – резко разворачиваюсь на брата.

Он тут же достаёт из кармана мобильный и отходит от меня на шаг. Что-то тихо говорит в трубку, хмурится.

Вынимаю из подстаканника бутылку с минералкой, отрываю от футболки кусок ткани, смачиваю и протираю Инне лоб и щёки.

– Потерпи, малыш, ладно? Сейчас поедем в больницу.

– Глеб… очень больно…

– Я верю. Скоро всё пройдёт. Всё будет хорошо, Инна, я тебе обещаю.

Чёрт, паника мне просто кости выламывает. Никогда в жизни мне не было так страшно, как сейчас.

Снова смачиваю тряпку водой, задираю Инне рукава и протираю руки. В кровь ударяет дикая, неразбавленная ярость, когда взгляд цепляется за синяки на её плечах и красные отметины на запястьях. И в этот момент я жалею, что не успел забить этого ублюдка до смерти.

Лучше бы он сдох. Сука, лучше бы сдох. Нары для этой твари слишком лёгкая кара.

– Глеб, скорая в пробке стоит на выезде с кольца, – Стас скидывает вызов и убирает телефон в бардачок. – Там авария на две полосы, им даже по встречке не проехать. Надо ехать самим.

– Бл*ть! Стас, дай мне ключи от машины! Я отвезу Инну, а ты оставайся здесь. Проследи чтоб эта тварь ушлая с ментами не договорилась и его не отпустили.

– Они его не отпустят, Глеб. Менты в курсе, что я адвокат. Я предупредил их, что у меня тоже собрано достаточно материала на Александрова. И уж в этом городе у меня связей достаточно. Если они его отпустят, то лишаться не только должностей, но и под суд пойдут по полной программе. Они это прекрасно знают. За руль я тебя тоже не пущу, ты в таком состоянии не сможешь вести машину. Садись с Инной сзади, я за руль.

Захлопываю дверь в салон, сажусь на заднее сидение и кладу голову Инны себе на колени.

Бл*ть, у неё лицо бледное и губы начинают синеть. Я даже не хочу думать, от холода или от того, что она потеряла слишком много крови.

Сердце рикошетит об рёбра на ультра скорости. Словно всё моё тело превратилось в один сплошной пульс, который я чувствую каждой клеткой.

– Куда ты свернул? Питер в другой стороне!

– Мы не успеем до города. Слишком долго. Я посмотрел по навигатору, здесь в семи километрах больничка местная, надо туда.

– Стас, бл*ть, это сельская больница! Чем они ей там помогут?!

– Это областная больница, Глеб. Может и не самая лучшая, но родильное отделение там есть. Как минимум ей могут там оказать экстренную медицинскую помощь, сделать переливание крови, если потребуется. Другого выбора нет всё равно. Мы не довезём её до Питера. Во всяком случае беременной не довезём…

– Глеб, я… надо спасти детей, – опускаю взгляд на Инну. У неё по щеке скатывается слеза, которую я тут же стираю большим пальцем. – Пожалуйста…

– Всё будет, нормально. Я же тебе обещал.

* * *

– Девушка… беременна… примерно двадцать минут назад началось кровотечение. Нужен гинеколог!

На руках заношу Инну в приёмное отделение местной больнички и подлетаю к регистратуре.

Девушка в белом халате, сидящая за стойкой тут же хватается за телефон. Сука, такой доисторический, что там до сих пор вместо кнопок рулетка. От вида этой допотопной аппаратуры меня снова топит паника.

Как, бл*ть они будут её лечить, если у них нет даже нормального средства связи?!

– Врач сейчас подойдёт, заполните пока бланк, – медсестра кладёт передо мной лист и ручку.

Бл*ть, я придушу сейчас эту дуру!

– Глеб, я заполню, – чувствую, как Стас сзади кладёт руку мне на плечо и сжимает его.

Продолжая удерживать Инну на руках, отхожу в сторону и заглядываю ей в лицо. Ниже стараюсь не смотреть, потому что это, мать твою, слишком даже для меня.

– Как ты, малыш? Потерпи немножко, сейчас уже врач будет.

– Глеб, я… – сглатывает, проводя языком по пересохшим губам. Прости меня…

– За что?

– За то… за то, что не смогла сохранить детей… Я знаю, что они для тебя были самым важным… Ты, наверно, никогда меня за это не сможешь простить…

Инна снова начинает плакать. И у меня от вида её слёз душа на куски разрывается.

– Что ты несёшь?! – стираю слёзы тыльной стороной ладони. – Во-первых, ты ещё никого не потеряла. И не потеряешь. А во-вторых, Инна, даже если так…

– На каталку девушку кладите, – оборачиваюсь на грубый голос врача у себя за спиной. – Сколько недель?

– Не помню! Это важно сейчас?! У неё кровотечение, причём здесь срок?!

– Важно, раз я спрашиваю.

– У меня… пятнадцать… недель, – Инна с трудом выталкивает слова, когда я укладываю её на каталку. – Многоплодная беременность.

– Медицинская карта есть с собой?

– Бл*ть, нет у нас никакой карты! – рявкаю, кидая бешеный взгляд на врача.

Тот, как ни странно, продолжает сохранять хладнокровное выражение лица и, надо отдать ему должное, действует быстро и чётко, тогда как у меня такое чувство, что я вот-вот рассыплюсь на куски.

– Как давно открылось кровотечение?

– Минут двадцать назад.

Задирает Инне рубашке и начинает аккуратно прощупывать живот.

– Боль тупая или схваткообразная?

– Я… – морщится, когда он снова надавливает. – Я не знаю… Не понимаю… В начале схватками, а сейчас, кажется… болит не переставая…

– Кать, готовь операционную. Срочно.

Кивает медсестре за стойкой и та тут же срывается с места, после чего каталку подхватывают санитары и увозят Инну по коридору.

– Глеб…

– Всё будет хорошо. Помнишь? Я пообещал…

Хватаю врача за руку, когда тот разворачивается вслед за каталкой.

– Что ей будут делать?

– Зависит от того, в каком она состоянии. Я не экстрасенс, так сходу сказать не могу. Нужно сделать узи, как минимум. Прослушать есть ли у плода сердцебиение, посмотреть есть ли раскрытие. Возможно, потребуется переливание. Возможно, кесарево… Чем быстрее я определю состояние беременной, тем больше шансов выжить и у неё и у детей.

– Мне самое главное, чтобы вы её спасли, – отпускаю руку врача и отхожу на шаг назад. – Она должна выжить. Остальное второстепенно. Это понятно?

– Понятно, – кивает.

Разворачивается и скрывается за той же дверью, куда санитары увезли Инну.

Глава 92

Инна

Мерный пикающий звук где-то сбоку – первое, что я слышу, когда открываю глаза. Правда, долго держать их открытыми не удаётся. Из-за яркого режущего света, я вновь зажмуриваю веки и делаю глубокий вдох.

Где я? Что произошло?

Воспоминания пазлами пытаются сложиться в голове единой картиной из-за чего виски начинают болезненно ныть. Ренат... Мы были в доме... Затем он хотел увезти меня в Москву... Потом появился Глеб и...

О, боже мой!

Рука машинально тянется к животу. Превозмогая резь от света, я всё же открываю глаза окончательно и чуть приподнимаюсь.

– Дети... Что с моими детьми?! Что с ними?! – хрипло спрашиваю в пустоту.

В палате, где я нахожусь, больше никого нет. Вокруг меня какие-то приборы, от одной руки идёт проводок к экрану и показывает давление и пульс.

Страшная картина реальности становится всё чётче – у меня открылось кровотечение и я потеряла детей. Я потеряла своих малышей.

Паника сдавливает горло, вызывая тошноту и болезненные спазмы.

Я не справилась, не защитила своих детей, и их больше нет.

И Глеба тоже нет, потому что без наших малышей я ему не нужна...

Сквозь шум в ушах слышу приглушённые голоса, раздающиеся из коридора. Перевожу взгляд на прикрытую дверь. Перед глазами всё плывёт от слёз и истерики, что поднимается изнутри и намеревается вырваться наружу.