Орлы в буре - Бен Кейн

class="p">подозрения о том, кто несет за это ответственность, они ничего не скажут.

Вскоре прибыл официальный посыльный. Как только он ушел, Тулл

приказал легионерам выстроиться перед их палатками. — Похоже, вчера

вечером в палатку нашего легата пробрался какой-то подлец и разбросал по

его спальни собачье дерьмо, — объявил он. — Оно было в постели Туберона, завернуто в его одежду – повсюду.

С огромным усилием Пизон сдержался. Несколько товарищей издали

тихие хриплые звуки, но они быстро затихли. Смех сейчас навлек бы гнев

Тулла.

— Туберон в ярости. Раскален добела! Каждому центуриону в легионе

поручено выяснить, ответственен ли кто-нибудь из его людей за это

отвратительное преступление. — Взгляд Тулла впивался в глаза каждого

солдата, мимо которого он проходил. — Если кто-то может пролить свет на

это дело, пусть выйдет вперед.

Никто не пошевелился и тем более не нарушил рядов, чтобы признать

свою вину.

Теперь Пизон по-настоящему забеспокоился. Каким дураком он был.

Его опрометчивое поведение все еще могло привести к тому, что его шея

окажется под клинком палача.

Медленно и осторожно Тулл во второй раз прошел вдоль шеренги

солдат.

Страх Пизон возрастал, по мере его приближения. К тому времени, как

Тулл достиг его и Метилия, его сердце колотилось, как у пойманной птицы.

Лицо Пизона ничего не выражало, он сосредоточенно смотрел куда-то вдаль.

К его большому облегчению, Тулл прошел мимо, не останавливаясь.

168

— Я горжусь тем, что никто из вас не участвовал в этом. — Снятие

витиса Тулла с одной из его поножей было острым напоминанием о его силе.

— Давай забудем об этом – есть дела поважнее. Приготовьтесь. Германик

ведет армию навстречу Арминию. Мы выступаем в течение часа.

Волнение охватило легионеров. Все спешили надеть калиги и собрать

пожитки. Мужчины перебирали груды снаряжения, находя свои доспехи и

мечи. Не решаясь обсуждать события с Метилием – это можно сделать

позже, когда Тулла не будет рядом, – Пизон занялся подготовкой своего

снаряжения.

— Вы недавно видели Макулу?

Пизон подпрыгнул. Он не слышал, как подошел Тулл. — Макулу, господин? — Желудок Пизона аккуратно сжался, когда он огляделся. — Нет.

— Мой слуга отвел ее к погонщику мулов в обоз, — тихо сказал Тулл.

— Тем, у кого есть собаки, лучше пока их не выводить, а?

«Он знает, — подумал Пизон с нарастающей паникой, — о боги, он

знает». — Да, господин, — сказал Пизон, огорченный тем, что не предвидел, что всех таких людей могут допросить.

— Макула может вернуться, когда все пройдет.

— Как скажете, господин

— Делать то, что ты сделал, было чертовски опасно, но ты молодец.

Все еще неуверенный в том, признавать свою вину безопасно, Пизон

сделал невинное лицо. — Что делать, господин?

— Не скромничай, личинка! Пробраться в палатку Туберона с кучей

дерьма Макулы. Я и сам не смог бы придумать лучшего плана.

Колени Пизона чуть не подогнулись. Тулл знал – он был доволен! – и

он не собирался сдавать его Туберону.

Но Тулл еще не закончил. Он сильно ткнул Пизона в грудь. — Никогда

больше не делай таких глупостей.

— Да, господин, — пробормотал Пизон, и его мгновенный восторг

рассеялся.

— Ты слишком хороший солдат, чтобы я мог проиграть. Как и

Метилий. — Тулл ухмыльнулся. — О да, я знаю, что он был с тобой. Вы двое

дружны, как воры, и Фенестела слышал, как вы смеялись сегодня утром.

Пизон шаркал ногами и надеялся, что наказание, задуманное Туллом, не будет слишком суровым.

— Я этого не забуду.

У Пизона отвисла челюсть.

— На что ты таращишься? — проревел Тулл, снова став центурионом.

— Германик хочет, чтобы ты был готов к бою! Иди, или ты почувствуешь

мой витис на своей спине.

169

Пизон скрыл ухмылку и поспешил подчиниться. Они сделали это, и

реакция Тулла стоила того.

Глава XXV

Рассвет принес с собой еще одно ясное небо. На восточном горизонте

солнца еще не было видно, но температура начала повышаться. Это будет

еще один знойный день, как те два, что прошли после победы римлян при

Идиставизо. В нескольких милях к востоку от поля боя Арминий сидел рядом

со своей палаткой на толстом упавшем стволе дерева. Вытянув перед собой

левую ногу, он смотрел, как целитель снимает повязку с его икры.

Страх защекотал позвоночник Арминия, когда ткань, жесткая от

запекшейся крови, понемногу разматывалась. Он закрыл глаза, больше не

желая смотреть. Повязка была наложена после битвы – он был слишком

занят, пытаясь сохранить свой