Сын генерала - Юрий Ландарь

– Удивительное создание, – восхитился сотник. – Говорите, что он словно подал команду, и волки ему подчинились?

– Да мы сами чуть не побежали вперед волков! – воскликнул Гартош. – И чем он берет, не понимаю. Он не настолько крупный чтобы его боялась вся стая.

– Медведи покрупнее будут, – подтвердил Стесиор. – Но волки не боятся медведей, и даже бывает нападают на них, если слишком голодны и их больше.

Эгнер тряхнул головой:

– Ладно, хватит. Еще успеем наговориться. А сейчас быстро все в лазарет. Я сказал все, Гартош! Нечего мне тут геройствовать и рожи кривить! Выполнять приказ! Отвечай потом за вас… Тем более, что те, кто не пройдет осмотр у лекарей, не допустятся еще до одной охоты.

– До какой? – в один голос спросили академиеры.

Эгнер самодовольно ухмыльнулся, и выдержав паузу, сообщил:

– Следом за скребами и волками всегда идут падальщики, шакалы и лисицы. С отменным должен сказать мехом. Так что если хотите увезти с севера сувенир, в виде теплой шапки, рекомендовал бы вам не медлить.

После его слов академиеры чуть ли не снесли дверь в лазарет.

Смертельных ран ни у кого не оказалось. Переломы, ушибы и рваные раны, это все чем могли похвастаться бравые вояки. Почти все смогли принять участие в третьей части охоты. Боль в плече Гартош усмирил, но левая рука слушалась плохо, про такое излюбленное оружие как лук, можно было забыть, таким как он достались арбалеты. Теперь тактика охоты изменилась. Остатки туш оленей и волков вытаскивали на открытое место, которое легко простреливалось. Лисицы и шакалы животные пугливые, поэтому действовать сейчас приходилось более осторожно.

Академиеры разбились на небольшие группы, по два-четыри человека, и разместились возле своих казарм, после долгих препирательств отбив таки это место у мамонтов и местных жителей, тоже желающих поучаствовать в прибыльной охоте. Само собой разумеется, что задерживать падальщиков у границы поселка никто не собирался. Наоборот, для них и приманку раскидали.

Потянулись долгие минуты ожидания. Гартош, Вирон и Алькон, расположились рядышком на крыше одной из казарм. Они заранее оговорили, что всю добычу – если такова будет, поделят между собой поровну. Всю территорию вокруг казарм разбили на сектора, и во избежание ссор и недоразумений, стрелять по чужим секторам было запрещено.

Наконец появились первые объекты охоты-шакалы. Прислушиваясь и замирая на каждом шагу, шли они на запах крови, и нужно сказать, что было их не так уж мало. Вскоре они достигли первых туш, но академиеры не стреляли. Стрелять должны по команде десятника, все разом, иначе подбив нескольких первых особей, они вспугнули бы основную добычу и оставили остальных охотников без ничего.

Стоило первому смельчаку подобраться к туше, как за ним устремились и остальные. Началась драка. И здесь вверх брала уже не смелость, а сила и размеры. Часто первопроходцы оставались ни с чем, и вынуждены были продолжить поиск, протаптывая дорогу для остальных, что было на руку академиерам. Когда возле каждой приманки пировало не меньше двух-трех шакалов, Стесиор подал сигнал. Защелкали тетивы, и злобное рычание хищников, борющихся за кусок мяса или кишок, сменилось жалобным визгом.

Выпустить по две стрелы, и уж тем более перезарядить арбалеты, никто не успел, первый залп решил все, спугнутые шакалы умчались мгновенно. Кряхтя и потирая затекшие члены, академиеры не торопясь, выбирались из своих укрытий. Пришло время собирать добычу. Не все могли похвастать в присутствии оной. Попасть в белого зверя на белом снегу, не простая задача даже для опытных охотников, а академиеры такими не являлись.

Тройка наших друзей могла похвастаться всего лишь одним экземпляром, судя по отметкам на стреле, повезло Вирону. Стрелу Алькона унес шакал, но сколько тот не шел по следу крови, добычи так и не нашел, видать рана оказалась несмертельной. А болт, выпущенный Гартошем, и вовсе выковыряли из снега. Одна тушка на троих – не густо. Но Стесиор пообещал, первой волной падальщиков все не закончится. И он оказался прав.

Где-то через полчаса шакалы осмелели вновь. А может это совсем другая, непуганная группа, морды никто не запоминал. На этот раз повезло Гартошу, он таки подстрелил шакала. Вирон промазал, а стрелу Алькона вновь унес какой-то шакал садист. Взбешенный Алькон ушел по следам и вернулся не скоро, хотя и не налегке. Его настойчивость увенчалась тремя тушками, которые он волочил не без труда. О меткости Алькона со всех сторон посыпались шуточки – одной стрелой троих шакалов положил. Усталый следопыт пытался огрызаться, но вскоре умолк, всех не перекричишь. А когда он отдал двоих шакалов другим академиерам, чьи стрелы нашел в тушках, то шутки закончились вовсе. Последнее замечание было – а чья же стрела была в третьем шакале?

Но двое облагодетельствованных Альконом академиеров надавали шутнику тумаков и на этом все закончилось.

Лисиц ждали долго, но они до темноты так и не появились. Короткий зимний день закончился, а вместе с ним и охота.

А к утру все туши были обглоданы, остались лишь крупные кости.

К обеду вернулись обе группы академиеров, побывавших на передовых пограничных заставах. Они прибыли наполненные впечатлениями и переполненные эмоциями, которые поспешили выплеснуть на товарищей. Еще бы. Они хоть издалека, но видели мамонтов! Самых настоящих мамонтов! А еще скрэбов, и … ехидные смешки вместо восторженных возгласов, привели их в недоумение. Кто-то из академиеров, участвующих в охоте, небрежно и как бы нехотя бросил фразу, что скребов и здесь видали. Что они здесь делали? Так, проходили мимо. В сопровождении волков. Каких волков? Северных естественно, больших таких белых волков. Примерно вот такого размера. Вон кстати и шкуры висят. Рядом? Рядом это не стоящая внимания мелочь, шкуры шакалов. А вон в том углу рога скребов в кучу свалены…

Когда первый шок прошел, и вновь прибывшие поняли, какую заварушку они пропустили, не один клок волос был вырван с досады и обиды. А ветераны битвы со скребами и волками все подливали и подливали масла в огонь своими подробными, очень подробными рассказами, с демонстрацией боевых ран, шкурок пушных зверей, ожерелий волчьих клыков и огромных рогов. И напоследок их добили известием о белом льве. Да, да, никто не ослышался, здесь действительно побывал белый лев, которого уважительно нужно называть – хозяин.

В общем, настроение ребятам испортили основательно. Их рассказ о мамонтах не шел ни в какое сравнение с рассказами о самой настоящей битве.

На другой день пришла очередь оставшимся академиерам прокатиться к границе. Гартош попал в группу, направляющуюся на северо-запад. Крупные олени, хоть и уступающие размерами скребам, легко тянули сани с шестью пассажирами: тремя мамонтами и тремя академиерами. Колонна ходко скользила по ровному белому полю, но академиерам такой порядок движения и скорость вскоре надоели. Они напросились в возницы и с согласия мамонтов устроили гонки. Покой белой пустыни потревожили крик и гиканье. Сани неслись наперегонки, олени выдыхали целые облака пара, но пока еще не показывали признаков усталости.