Хроника белого террора в России. Репрессии и самосуды (1917–1920 гг.) - Илья Ратьковский

7 октября 1919 г. Начальник 4-го военного района Нерчинского завода (Забайкальская область) обратился к атаманам и старостам с приказом. Согласно приказу, в населенных пунктах не должно было быть ни одного постороннего без надлежащего документа. Крестьяне были обязаны следить за теми из односельчан, у кого были близкие в рядах красных. В каждом поселке следовало завести тайную агентуру и вести разведку. Тех, кто помогает красным, начальник района требовал доставлять к нему, а заведомых большевиков расстреливать на месте[1343].

В октябре 1919 г. Нерчинск станет центром массовых расстрелов семеновскими казаками. Только из нерчинской тюрьмы на расстрел было уведено 304 человека. Впоследствии удалось обнаружить 132 трупа. Могилы располагались вдоль железной дороги от станции Нерчинск до станции Приисковая, слева и справа. Большинство трупов были изрублены, много с веревками на шее. Было обнаружено 17 китайцев, все они связаны друг с другом, 4 женщины, сильно изуродованы и привязаны на мужчин[1344]. Из обнаруженных тел оказалось возможным опознать только 50 человек.

Впоследствии эти события стали основой песни «Гудок паровоза»:

Гудок паровоза за оградой тюремнойПрибытие поезда нам известил,Не стоит отгадывать тайны военной —Он всем заключенным нам гибель сулил.Стоял на вокзале семнадцать он суток,Весь Нерчинск за участь тюрьмы трепетал,Буржуям и тем уж было не до шуток,Как поркой, расстрелом он славу стяжал.В составе его был вагон из бетона,Обитый железною бронью крутом,С утра и до ночи слышались стоныИ вопли борцов за свободу на нем.К воротам тюрьмы подходил он исправно,Арестованных он уводил.Затем у горы их расстреливал тайноИ трупы убитых в снегу хоронил.Нет слов описать той жестокой расправы,Которую может лишь зверь так карать…Довольно, Семенов, напился ты крови,Тебе уж пора бы идти на покой,Свобода давно уж нахмурила брови,Со злобой тебе угрожает рукой.Посмотри же, Семенов, поднялася туча,А с запада Армия ленинцев стойких идет,Эта песня сильна и могуча —Вставай, поднимайся, рабочий народ.

Песня была основана на реальных фактах. Огромное двухэтажное здание Нерчинской тюрьмы использовалось семеновцами как концлагерь. Для расстрелов было приспособлено несколько бронепоездов, в том числе «Мститель» и «Усмиритель». Из рассказа партизана Сутурина: «На одном допросе получаю девяносто розг и шомполов… В октябре 1919 присуждают к смертной казни. Семеновский броневик «Усмиритель» в один из октябрьских дней подкатил к тюрьме. Из тюрьмы выведена в четыре часа дня партия заключенных в 75 человек. Загнали в одну теплушку между станцией Приисковой и тюрьмой, около полотна железной дороги, в кювете у приготовленной канавы застыл «Усмиритель». Из вагонов его торчали пулеметы, а над теплушкой смертников два бандита с автоматическими винтовками. Приказано раздеваться догола. Трое семеновцев прикладами в вагоне производили расправу. Кровь заливала теплушку. Я ударом ружья был сбит на пол, выплюнул выбитый зуб, почувствовал боль.

Заключенные бросились бежать. По теплушке затрещали пулеметы. В крови захлебывались раненые. Броневик дал ход обратно к тюрьме. Там приготовлена была другая партия смертников в 61 человек»[1345].

Общее количество погибших в Нерчинске установить сложно. Например, в воззвании областного комитета РКП (б) в апреле 1920 г. указывалось на 4000 жертв в Нерчинске[1346].

11 октября 1919 г. Ямбург взят белыми войсками Северо-западной армии генерала Н. Н. Юденича. В городе вновь, как и ранее весной 1919 г., начались расстрелы.

11 октября 1919 г. в Харькове «при попытке к бегству» возле Благовещенского базара деникинцами застрелен штабс-капитан Дмитриевский-Фомичев, обвинявшийся в «большевизме»[1347].

13 октября 1919 г. во время боев в ходе Орловско-Кромской операции у села Золотарево Мценского уезда Орловской губернии, в результате измены начальника штаба 55-й дивизии бывшего генерала А. А. Лаурица, взят в плен, вместе с группой комсостава, генерал-майор А. В. Станкевич (1862–1919), начальник 55-й стрелковой дивизии Красной армии. После отказа перейти на сторону деникинских войск и жестоких пыток он был повешен[1348]. Согласно описательной «советской традиции», генерал оттолкнул палача, сам накинул петлю и умер как герой. После смерти белогвардейцы выжгли на его груди пятиконечную звезду[1349]. Посмертно был награжден орденом Красного Знамени и перезахоронен 10 ноября 1919 г. у Кремлевской стены в Москве. Одновременно с ним повешен командир 9-го кавалерийского полка Алексей Брусилов, попавший в плен 2 октября 1919 г. (перешедший на сторону белых) под Ливнами Орловской губернии (сын генерала А. А. Брусилова).

13 октября 1919 г. белые разъезды достигли Орла и Мценска. В районе Наугорского шоссе был захвачен корниловцами и после допроса повешен командир 1-го коммунистического полка М. Г. Медведев, оборонявшего Орел[1350]. Конным разъездом в Мценске захвачен и расстрелян комендант города, бывший генерал-майор Н. П. Сапожников[1351]. Орел будет под властью белых неделю (13–20 октября). За этот период в городе будет казнено не менее 100 человек.

14 октября 1919 г. село Чернавка со стороны Ливен было занято войсками Марковского и Алексеевского полка. Уже в первый день были расстреляны два местных советских активиста. Позднее, «по подсказке эсера Аршинчика были взяты в плен 2 музыканта, один из которых был повешен в саду Дома культуры. В Никитской слободе кулак Дядищев расстрелял 3-х коммунистов, среди которых был и заместитель председателя райисполкома Косыгин. Кулаком Павловым были расстреляны коммунисты Паршин и Шилов. Схвачен и повешен был и в назидание другим комиссар Красной Армии. Помимо него были взяты в плен еще три красноармейца. Допрашивали их в доме Василия Тюрина, затем расстреляли»[1352]. Всего за 17 дней пребывания в селе белых войск жертвами их расправ стало 12 человек.

16 октября 1919 г. войска Северо-Западной армии генерала Н. Н. Юденича захватили Гатчину. Выдержки из приказа № 1:

«2. Каждый должен немедленно заявить Коменданту о всяком известном ему коммунисте или комиссаре, живущем в городе.

3. Всем домовладельцам немедленно сдать сведения о всех коммунистах, комиссарах и неблагонадежных элементах, проживающих в доме. О них заявить ближайшему Коменданту.

7. Всякое холодное и огнестрельное оружие сдать в пятичасовой срок ближайшему Коменданту. По истечение сего срока за всякое найденное оружие в домах будет расстреляно ответственное лицо в доме, где найдено оружие, равно как и имеющий таковое.

9. За грабежи, поджоги, распространение ложных и волнующих слухов виновные будут расстреливаться с доклада Коменданта.

12. За нарушение какого-либо из этих пунктов смертная казнь через повешение.

… Начальник гарнизона генерал-майор Пермикин.

Комендант города Гатчина капитан Лавров»[1353].

В городе были расстреляны оказавшие сопротивление и захваченные в плен курсанты Гатчинских пехотных курсов, и вместе с ними член Гатчинской партийной организации Николай Гвоздь. Изуродованные тела тридцати одного курсанта, расстрелянного за отказ перейти на сторону белых, были обнаружены весной 1920 г., в яме за Красными казармами. Имеются сведения о расстреле и других граждан города, а также двух матросов, тела которых были найдены в Приоратском парке. Очевидно, что это не было случайным событием.

Среди попавших в плен и повешенных числится и Федор Козюченок, сын которого, Сергей Федорович Козюченок, стал одним из героев колпинских оборонительных рубежей в Великую Отечественную войну[1354].

После освобождения города 16 ноября 1919 г. состоялись похороны первых обнаруженных жертв белогвардейского террора на площади Жертв революции (бывшей Дворцовой площади). В 1956 г. состоялось перезахоронение останков на городское кладбище, где впоследствии был создан мемориал.

Характерно следующее белое воспоминание из «октябрьских боев» под Петроградом: «Наши «ура» не кричат. Работают с крепко сжатыми зубами. По-моему, без криков должно казаться гораздо страшнее. Сопротивление встречаем упорно. Работают иногда штыками … Около дач, на шоссе, где больше всего было засевших, убитые лежат один на другом. О взятии в плен никто не заикается. Их нет. Вот из одного дома вытаскивают нескольких упирающихся коммунистов. Их тут же кого расстреливают, кого прикалывают. Ни звука о пощаде, ни звука о помиловании. Видно, что сошлись смертельные враги, и пощады ждать нечего. Не просят»[1355].