Семнадцатая жена - Страда Дион

Зверь, пройдя под сенью венков и опахал, остановился рядом с покоящимися на земле щитами атлантов. Юлия Девил, приподнявшись на своём ложе, словно очнувшись после глубокого сна, обратило лицо к огромному человеческому морю. О чём она могла думать в этот короткий миг? Зачем она использовала столь необычный реквизит, явно провоцируя инопланетных владык? Дива запела. Крупный, глубокий голос, насыщенный окрас которого перекрывал сочные звуки смычков о струны электронных инструментов. В лившейся руладе сотен музыкантов угадывалась переработанная «Дьявольская трель». Анастасия не хотела думать о тлетворном смысле стихов песни, она лишь наслаждалась, вместе со всем затихшим стадионом. Постепенно, как и почти во всех песнях тёмной дивы, темп стал нарастать, закручиваясь спиралью. Словно пружина в заводном механизме, голос становился напряжённым и тугим, сдерживая себя, ожидая, когда его отпустит воля дирижёра оркестра. Момент наступил. Взобравшись отважным парусником на гребень волны музыки, голос дивы достиг пика, самой высокой точки девятого вала и унёсся вниз, вместе с бурными потоками воды, обгоняя шумные и бурные раскаты органа, трели скрипок, басовитые голоса виолончелей и, старающийся доказать, что он здесь главный, стук барабанов.

Юлия Девил стояла рядом со сфинксом, опираясь рукой на его высокую корону. Со спины к ней подошли атланты и подняли певицу на мраморных щитах. Ураганный ветер развевал её алое кровавое платье, ставшее теперь не наглым пятном, а пожаром, охватившим сцену. Не оставалось уголка, до которого не достали его языки. Отойдя от первого шока, океан людей ответил океану музыки. Две бури схлестнулись вместе, тщетно силясь перекрыть друг друга. А статуи продолжали стоять недвижимо, являя собой контраст изменчивой бурной жизни и постоянной непоколебимый вечности. Юлия Девил закончила песню. Не дав овациям и восторженному вою полностью выплеснуться на скалы сцены, завертелся вихрь следующей композиции, диким и всемогущим ветром подхватив штормовую воду первого номера.

Чак Мэри Свонсон полулежала в кресле в гримёрной комнате мисс Девил, с раздражением ожидая, когда же закончится дешёвый спектакль от одного из богатых поклонников тёмной дивы. Концерт завершился глубокой ночью, и девушка хотела только одного — как можно быстрее вернуться в отель и лечь спать. А молодой и самоуверенный американец, часть разума которого пребывала явно в другом лучшем мире, за локти удерживаемый двумя охранниками на пороге помещения, пытался соблазнить Юлию Девил. Ради этого, он даже разговаривал с певицей на её родном языке. Вот только его полуграмотный немецкий был значительно лучше топорных ухаживаний. На месте рок-звезды, Чак выгнала бы его, но Юлия по неизвестной причине оказалась настроена поговорить. С другой стороны, этот глупыш пятый сезон подряд оплачивал весь гардероб тёмной дивы. Приятная мелочь, возможно, достойная внимания. Окончательно запутавшись в словах, американец перешёл на обличение всех остальных поклонников певицы. И спустя пару десятков сомнительных эпитетов, добрался в своём рейтинге до Дмитрия Идена. О возобновлении романа с миллиардером Первый Общественный рассказал абсолютно всем, при том что сама Мэри в очередной раз совершенно не понимала Юлию и её отношение к главе корпорации.

Между тем тёмная дива не оценила ключа цветисто-ругательной патетики своего спонсора и решила прервать поток слов. Способ она избрала как всегда в своём стиле. Не слишком задумываясь о последствиях для американца, Юлия взяла заварной чайник с подноса стоявшего рядом официанта, в отличие от Чака с улыбкой наблюдавшего за происходящим, и запустила им в американца. Фарфоровый пузатый сосуд, преследуемый удивлёнными взглядами, преодолев расстояние до двери по параболической траектории, встретил внезапное препятствие.

Часть разума американца вернулась из лучшего мира, и он, даже с относительно осмысленным и весьма удивлённым выражением на лице, уклонился от снаряда, угодившего в Асфодель. Чайник с чавкающим звуком разлетелся на десятки цветистых черепков, окатив заваркой мраморную деву, американца и охрану. Чак от удивления вскочила со своего места, мужчины в дверях замерли в нерешительности, официант и стоявший рядом стилист оторопело уставились на новую гостью, а Юлия зашлась в истерическом хохоте. Асфодель, перешагнув через сидевшего на полу и ещё не пришедшего в себя американца, невозмутимо прошла в гримёрную комнату, ситечко для заварки жалобно звякнуло под её тяжёлой мраморной поступью, и подошла к официанту, бесцеремонно сдёрнув у него с предплечья полотенце. Она попыталась вытереть заварку, но в результате только размазала чайный лист и кусочки цедры по мраморной поверхности, оставив лик в коричневатых разводах. Тонкие капли заварки продолжали стекать по камню, пачкая чадру, в которую завернулась Асфодель. Тёмная дива взяла себя в руки и закончила смеяться.

Повисла раскалённая тишина. Можно было зажечь спичку, и воздух вспыхнул бы как газовый факел нефтяной платформы. И первым человеком, решившим не просто поднести зажженную спичку, а встать со сварочным аппаратом, предсказуемо стала Юлия Девил:

— Чем обязана чести?

Чак не знала, на сколько статуи человечны и эмоциональны. Она видела со стороны Кая, Асфодель и Эхнатона обыденные и простые, земные жесты, но при этом прекрасно знала их недюжинный актёрский талант. Сейчас мраморная дева явно пребывала в состоянии близком к бешенству и без актёрских ужимок, о чём свидетельствовало отсутствие коронного «здравствуй».

— Я пришла за своим народом, — требовательный властный голос заполнил комнату, прозвучав одновременно и снаружи и внутри головы. Мэри ненавидела чревовещание в исполнении статуй.

— Не представляю, о чём ты говоришь.

Мраморная дева, повесив испачканное в заварке полотенце обратно на застывшего официанта, подошла вплотную к креслу Юлии. Тёмная дива встала ей на встречу. Тёмно-зелёные, изумруды встретились с жёлтым янтарём. Асфодель и Юлия внимательно смотрели в глаза друг друга. Резко, Чак почувствовала недомогание, у неё закружилась голова. Менеджеру пришлось опуститься в кресло, чтобы не упасть. Затуманенными глазами, Мэри обвела гримёрную комнату. Американец лежал на полу без сознания, завалившись на бок. Двое охранников стояли, прислонившись к стене, медленно сползая всё ниже и ниже, шурша пиджаками по штукатурке. Стилист лежал на ворохе концертных платьев, официант покачивался и в следующий момент упал, звон бьющихся чашек огласил гримёрную комнату. Асфодель и Юлия внимательно смотрели в глаза друг друга.

В лицо Мэри плеснули холодной водой, девушка очнулась и непонимающе часто заморгала, пытаясь восстановить ход событий.

— Где Асфодель?

— Ушла, — напротив неё стояла Юлия с пустой вазой в руках.

Убедившись, что её менеджер пришла в себя, певица быстрым шагом пересекла гримёрную комнату, у противоположной стены стоял кулер, и стала набирать воду в вазу. Спустя минуту послышался всплеск и фырканье, в себя пришёл один из мужчин. В помещение вбежал перепуганный охранник, едва не споткнувшись о своих коллег:

— Мисс Девил, Вы в порядке?

— Да, чего не скажешь о Ваших людях. Приводите их в чувство и срочно звоните в гараж и порт. На нас готовится нападение. Мы немедленно уплываем, — рок-звезда распоряжалась как генерал в военное время.

— Слушаюсь, — тёмная дива слыла взбалмошной и поверхностной, но только не среди тех, кто на неё работал. Когда обстоятельства требовали, рок-звезда проявляла завидное самообладание. Холл перед гримёрной комнатой вскоре заполнился вздохами, всплесками воды, переговорами и топотом десятков пар тяжёлых ног.

— Что вообще случилось? Я помню только… — Чак встала с кресла, зацепив рукой оставленную после пробуждения охранника на самом краю стола вазу, наполовину наполненную водой. Звон бьющегося фарфора в очередной раз огласил комнату, теперь практически весь пол был усеян разноцветными черепками, словно в смальтовой мастерской. Намочив ноги, Мэри окончательно пришла в себя.