Чудесная чайная Эрлы - Варвара Корсарова

живую книгу. – Думаю, госпожа Таффита вернулась в нее, когда я ее захлопнула.

Тахир выхватил книгу у меня из рук; его глаза вспыхнули от волнения. А потом он почтительно склонил голову, приложил фолиант ко лбу и забормотал, мешая шипящие афарские слова и вейл:

– О моя великая, благородная, яростная учительница! Простите, что подвел вас... что не уберег. Прошу, не гневайтесь на недостойного Тахира. Вина моя глубока и безмерна. Но я искуплю ее...

Он отошел в сторону, продолжая бормотать и гладить переплет длинными пальцами. Мы Рейном остались стоять, тесно прижавшись. Я закрыла глаза и уткнулась лицом в его грудь. Он уперся подбородком мне в макушку.

– Вот бы сейчас твоего чая, – негромко сказал Рейн. – Что посоветуешь человеку, который провел ночь в дороге, в потом мчался сюда верхом, а потом поджарился в магическом пламени?

– Простой черный чай подойдет лучше всего. Крепкий и очень сладкий. Добавить лишь немного мяты – она освежит душу и прогонит мерзкий вкус гари, – пробормотала я. – И все же, как ты понял, что нужен здесь?

– Мне пришлось уехать, но у меня сердце было не на месте. Я ведь знал, что Магна виновна. Но полагал, что главную дудку играл твой Петер.

– Нет, это она...

– Да. К ее дому были приставлены соглядатаи, но они ее упустили. Она пришла к тебе. Что-то подвигло ее действовать.

– Я... потому что я пошла к Петеру. Она это узнала и решила, что я представляю опасность и пора меня убрать. Рейн, что теперь будет?

– Кажется, я провалил это дело. Но давай обсудим завтра. Тебе нужно отдохнуть. Да и я сегодня больше ни на что не гожусь.

– Мне некуда идти. У меня больше нет дома. Нет дома! Моя чудесная чайная сгорела! – повторила я с ужасом, когда эта мысль проникла в мое сознание. Я не осмеливалась повернуться и посмотреть, что осталось от чайной.

– Переночуешь у меня. Потом – скоро! – я добуду для тебя новый дом. Еще лучше, чем прежний. Ты будешь в нем счастливой. Устроишь в нем чайную, оранжерею, модный салон или магазин игрушек. К тебе опять будет приходить весь город. Людям в Ферробурге очень нужна волшебная чайная.

– Обещаешь? – я подняла голову и улыбнулась. Он утешал меня, как ребенка – но именно это мне и было нужно.

– Конечно. Слово комиссара полиции – закон.

Он улыбнулся, наклонился и мягко поцеловал меня в лоб. Вздохнул, убрал мокрый локон мне за ухо.

– Ну, идем? – спросил он, подставляя мне локоть.

– Идем.

Я поискала глазами Занту, но она нашлась сама – прыгнула на руки Рейну, ткнулась головой ему подмышку и жалобно замурлыкала.

– Не скули. Сама виновата. Зачем позволила Магне себя обмануть и запереть? – сурово упрекнул ее Рейн, но тут же смягчился. – Ладно, ладно. Ветчины у меня дома нет, но мягкую подстилку у камина предоставлю.

Глава 23

Возвращение

Три дня я не покидала комнаты в доходном доме вдовы Кордулы.

В ночь пожара Рейн привел меня к себе. Я едва соображала, куда иду, и что происходит. Рейн передал меня в руки Кордулы, и она тут же принялась охать и хлопотать. Помогла раздеться, обтереться влажной губкой. Смазала ожоги целебной мазью. Согрела молока с медом, выдала старое платье и уступила гостиную, потому что свободных от постояльцев комнат не нашлось.

Постелила мне на широком скрипучем диване, но едва я уснула, как подскочила в темноте с криком. Проснулась от кошмара, в котором бушевал огонь, а я была его частью.

Дверь в комнату отворилась, вошел Рейн. Он уложил меня и лег рядом. Устроился в неудобной позе, на боку, чтобы не тревожить обожженную спину. Так я и уснула, обнимая его за шею, а его рука покоилась на моей талии. Рейн что-то говорил спокойным, твердым голосом. Не уговаривал, не утешал, но продолжал обещать, что все будет хорошо, и больше ничего страшного в моей жизни не произойдет.

☘️

Но утром Рейна уже не было; он ушел ни свет ни заря и вернулся поздно. Я ждала его, сжавшись в комок на диване, и он опять остался со мной, пока я не уснула. На этот раз я внимательно слушала все, что он говорил.

Он рассказывал, каким будет мой новый дом, и как я обустрою чайную. На детали Рейн не скупился: обещал сервизы тонкого костяного фарфора, и механический чайник, что поет веселые мелодии, когда вода закипает. Рейн признался, что знает всех крупных контрабандистов в столице, и пообещал, что они будут привозить для меня самые изысканные товары из всех уголков света: синий чай из восточной орхидеи с ароматом розы и лимона, и выдержанный крепкий чай, спрессованный в виде монет, и даже драгоценный желтый шоколад для королевского напитка «Золотой мед».

Его рассказы-обещания действовали для меня лучше всякого снотворного, и сны после них приходили светлые.

О том, как завершается следствие, Рейн не распространялся. Я не задавала вопросов, а у Рейна не было привычки говорить, когда его не спрашивали. И хорошо – мне не хотелось знать, что происходит за стенами дома вдовы Кордулы. Я замкнулась в коконе спокойствия, отдыхала от всего, что случилось, берегла свое безмятежное неведение.

Обстановка в доме Кордулы прекрасно для этого подходила. В комнате днем светило слабое осеннее солнце, а вечером окна закрывали бархатные шторы, и горел камин. За стеклами шкафов стояли старые книги, на позолоте обложек поблескивали блики свечей, тяжело стучал маятник.

Кордула пекла для меня печенье и болтала о своей молодости, когда она с мужем, лошадиным торговцем, объездила весь Эленвейл. В ее историях мир был теплым и солнечным, пах сеном, а люди и кони были до невозможности милые.

Днем я уходила в комнату Рейна. Так мне было спокойнее в его отсутствие, потому что здесь пахло его лимонным мылом, чернилами и бумагой, а на крючке висела его одежда. Я лежала на его кровати, листала старые полицейские отчеты, а Занта играла с завязками галстука Рейна, что свешивался со стула.

Новости приносила Алекса. Она дважды приходила проведать меня.

Алекса рассказала, что Магну Бельмор посадили под домашний арест. Тюрьмы она избежала, заплатив большой залог, как водится у богачей. В городе никто толком не знает, что произошло. Комиссар велел всем причастным держать язык за зубами, а против Магны по-прежнему не