Чистое небо - Роман Куликов

Мойша снова у меня на прицеле. Выстрел. Черт возьми, прицел явно не выверялся — пули уходят вправо. Целюсь не угольником, а правым штрихом-пятеркой. Зацепил! Фигурку в зеленоватом комбезе развернуло и бросило на землю, но через секунду он поднялся, пропустив над головой целый рой трассеров. Успевает сделать еще несколько шагов, и очередной трассер настигает его в нескольких метрах от укрытия. Даже с такого расстояния видно, что ему оторвало голову.

— Кажись, все, — произнес Белоусов. — Поехали, Свиридов.

Храп до белизны в костяшках стиснул рукоятку потертого пулемета «РПД». В устремленных в небо глазах застыла настоящая ярость берсерка. Несмотря на оторванную ногу, он, казалось, был готов биться и после смерти. Славик Мойша действительно лишился головы, благодаря которой он в свое время занял высокое положение в Зоне. Теперь она закатилась под днище незнакомой машины и поблескивает металлическими деталями опытного шлема конструкции покойного Шплинта.

Долговцы моментально распределили между собой сектора наблюдения и впились в них взглядом, выставив вперед автоматные стволы. Видно, что на учениях отрабатывали все это до седьмого пота. Ну что ж, тяжело в учении — проще в лечении…

— Ну как, то, что искали, оно здесь? — спросил Белоусов.

— Да, вон он, рюкзачок наш. — Водолаз кивнул на обезглавленное тело. — Правда, боец твой половину его снес!

— Что делать? А иначе забрались бы под машину, и мы бы их оттуда до следующего Выброса выковыривали. Если бы они нас раньше не положили.

— Ну да, ну да…

Мы окинули взглядом сгоревшие бронеходы. Знакомая до ужаса конструкция! И знакомые отметины — на задних бронелистах четко видны следы от попадания кумулятивных боеприпасов. Корпуса ржавые, но это из-за того, что машины горели. Сами они тут стоят относительно недавно. К тому же техника не совсем мирная — на башнях видны выносные турели с шестиствольными пушками. Мощные гусеницы, башни-коробки… Черт! Это же…

— «Абрамсы»? Откуда они здесь?!

— Неделю назад один из наших секретов докладывал о движении гусеничной техники в соседнем секторе, — сказал Белоусов. — Но мы не стали выяснять — подумали, что это ваши.

Незнакомый звонкий голос ворвался в наш разговор:

— Не совсем верно, господа! Это не «Абрамс», это машина радиационной и аномально-активной разведки «Беатрисс» на его базе!

Черт! Вместе с этим голосом ко мне пришло ощущение направленного в спину ствола, причем, скорее всего, не одного. Свиридов попытался, вскинув автомат, взять инициативу в свои руки. Неудачно. Полухлопок-полущелчок — и половина его головы улетела на броню «Беатриссы», несмотря на наличие шлема. Вернее, вместе со шлемом.

— Еще спортсмены-стрелки среди вас есть? Нет? Вот и хорошо! Кладем оружие на землю и медленно разворачиваемся ко мне лицом!

Когда я и Водолаз выполнили команду (остальные и так стояли лицом), мы увидели молодого парня в незнакомом, но явно навороченном защитном костюме. В руках у него был пулемет «Печенег», а на лице застыла снисходительная улыбка, от которой у меня мурашки пробежали по коже. У остальных, впрочем, скорее всего, тоже. Но «Печенег» так тихо не стреляет. Видимо, есть еще и снайперы с бесшумками, которых, равно как и этого рэмбу, не заметили даже натасканные долговцы. О наличии снайперов говорила также наглость и показная беспечность парня.

— Итак, пара сталкеров, четверо, пардон, трое долговцев, а на десерт еще и двое военных, причем один из них — армейский сталкер. И что объединило столь разный контингент?

— Борьба за правое дело, коллега, — мрачно пошутил Водолаз.

— Коллега? — удивленно проговорил Белоусов.

— Ну да, в некотором смысле, — подтвердил парень, который явно удивился осведомленности Водолаза, хотя сразу же взял себя в руки и сделал вид, что всегда был в курсе.

— Сталкерская группа ФСБ, — пояснил Водолаз. — Нас инструктировали, что два месяца назад они проникли в Зону. Это было как раз тогда, когда к нам зачастили америкосы.

— А не фига было кидать братьев-славян! — огрызнулся парень. — Построиться в одну шеренгу фронтом на шоссе!

Почти идеальный строй из двух военных и трех долговцев послушно замер под дулом одного «Печенега» и неизвестного количества «винторезов».

— Короче, орлы! Ваши бренные тела нам не нужны. Сейчас чапаете до шоссе, а там — до деревни. Будете дурковать — у нас не только «винторезы» есть, но и пара «взломщиков», то есть до полутора километров мы вас достанем. Про вертушки и спецназ мы в курсе, перехватили ваши телеграммы-молнии. В деревне вас они и подберут.

— А сам как думаешь уйти?

— Не твоя печаль! Лучше о себе подумай!

Хрясь!

Неописуемое ощущение удара хорошим сосновым дрыном по затылку. А затем не менее пьянящее чувство полета, которое, впрочем, закончилось после того, как мой нос врезался в чернозем. Но услышанная после этого автоматная трескотня и гулкие хлопки подствольников дали понять, что имел место быть все-таки не дрын, а небольшое количество тротила, рванувшего в пяти метрах от меня.

Привстав на локтях, оглядываюсь. Наш боевой конь производства ульяновского завода жизнерадостно полыхает, прошитый насквозь «морковкой». Вот, кстати, прилетела и вторая — склон холма метрах в пятидесяти расцветает коричневато-черным цветком разрыва с огненно-рыжей тычинкой. С «печенеговладельца» наглость как рукой сняло — он уже скачет по траве, пытаясь добраться до второй «Беатриссы», где имеется довольно выгодная позиция для отражения атаки. А атака идет с севера. Душа все еще мечтает о том, что это наш спецназ. Но душе сейчас лучше заткнуться — мозги прекрасно понимают, что спецназ не мог высадиться за Барьером и подойти с той стороны. А значит… Здравствуй, «Монолит»!

В трех метрах от меня, как будто из-под земли, вырастает укутанный в маскхалат снайпер в «винторезом». На меня — ноль внимания. Мне, впрочем, тоже сейчас не до выяснения отношений, хотя Свиридова по-человечески жалко. На склонах вырастают еще несколько лохматых зеленых фигур, которые устремляются к «Беатриссам». Мы также принимаем единственно верное решение — хватаем выброшенное в приказном порядке оружие и начинаем занимать позиции.

Трассеры монолитовских пуль носятся над головой, как светлячки с реактивными двигателями. С нашей стороны уже заработал «Печенег», слышны тихие щелчки «винторезов», басовито гавкнул «взломщик». Пристраиваю автомат на покрытый ржавчиной блок стволов пушки и прилипаю к оптике. Так, наверное, китайцы шли в атаку на Даманский. Почему-то от былой монолитовской хитрости и изворотливости не осталось и следа. Цепь серо-зеленых фигур идет в полный рост, правда, прикрывая друг друга огнем. Но мы-то в укрытии, к тому же с нами, пусть и временно, стрелки высочайшего класса. «Винторезы» бесшумными змеиными укусами выбивают из цепей одного монолитовца за другим. Гулкий удар. Огненная муха термобарической гранаты падает посередине цепи, пробив в ней солидную брешь.

Монолитовцы, как я понял, никогда не сдаются. Последняя цепь была уничтожена всего в ста метрах от нас. Многообещающее начало.

— Проверить боеприпасы, доложить!

Этот зычный голос мне не знаком. Видимо, старший фээсбэшник.

— Украинские сталкеры! Кто старший?

По званию — вроде как я. Но кодированную команду «Ребус-313» пока никто не отменял, тогда получается, что вроде как Водолаз. Но, с другой стороны, долговцы — это вообще частная банда, хотя и живущая фактически по Уставу и плодотворно сотрудничающая с вооруженными силами. Ладно, Кривенчук, нехорошо бегать от ответственности!

— Я старший, капитан Кривенчук!

— Ползи сюда, только их снайперов не дразни!

За ближней «Беатриссой» меня встретил мужик лет сорока с волевым лицом и ручищами размером с совковую лопату. Даже Водолаз померк по сравнению с ним. А вот, кстати, и он! Сосредоточенно набивает магазин «Г-3», косится на окружающих серым глазом и самозваное взятие мною командования на себя не оспаривает.

— Значит, так, капитан. Меня Удавом зови. Мы сталкерские традиции соблюдаем, да и короче так будет. До деревни мы дойти не сумеем — почти три кэмэ чистого поля. Выкосят всех. И нам, и вам нужны эти бумажки. Но, кроме этого, всем еще нужно остаться в живых. Когда вертушки твои будут?

— Не знаю. Если технику после Выброса успели в порядок привести, то где-то через пару часов, может, меньше.

Слева раздался крик наблюдателя:

— Противник на десять часов, дистанция — 600, группа пехоты, около десяти человек! Залегли!

— Что-то готовят, уроды! — сплюнул Удав.

— Когда мой блок атаковали, они дымы активно использовали, — вспомнил я, — скорее всего, хотят завесу поставить, чтобы сблизиться.

— Тут чистое поле, запарятся ставить. Только если у них есть какие-нибудь особо сильные шашки, типа УДШ. А гранатами тут даже пытаться не стоит! Профессор, поработай по ним из «взломщика», только осторожно.