Кошка из Валесса. Игра теней - Ева Маева

на меня тогда, на складе, когда я предстала перед ним в своей истинной шкуре. Которую Раам, кстати, должен был спрятать где-то неподалёку, прежде чем показать меня Дею, ведь иначе тот сразу догадался бы обо всём…

— Только пойми, что ничего между нами не изменилось, — выдохнув и тем самым слегка остудив свой встревоженный близостью Ле’Куинда разум, пояснила я, — Всё остаётся точно так же, как было при нашей последней встрече. И хотя я ценю всё то, что ты для меня сделал, и бесконечно благодарна тебе за своё спасение, я по-прежнему не могу ответить тебе взаимностью.

Дейран задумчиво улыбнулся, а затем поднял руку и легко дотронулся до висевшего на моей шее символа наших отношений: золотого и круглого, с крупным бриллиантом необычного цвета по центру.

— Но всё-таки ты ещё носишь моё кольцо, — справедливо подметил граф, напоминая о своей просьбе надеть подаренное им украшение, если однажды я вдруг передумаю относительно своего отказа.

Слегка поведя уголком губы, я положила ладонь поверх руки Дейрана и мягко убрала её прочь от кольца, не собираясь давать графу, избравшему неверную трактовку моего поступка, ложную веру в наше совместное будущее.

— Не на пальце, как видишь, — однозначно возразила я.

В ответ на мои слова во взгляде мужчины появилось какое-то странное смешанное выражение, которое даже мне при всём моём опыте чтения по лицам было невероятно сложно прочесть. Больше всего оно походило на грусть, но в то же время совсем не было печальным. И назвать его надеждой я тоже не могла, словно читая в глубине зрачков Ле’Куинда подсознательное понимание искренности моих намерений.

— Да. Не на пальце, — согласился со мной Дейран, вложив в голос ту же самую смесь эмоций, которая отражалась и в его благородном винном взгляде, ничуть не сделав эту задачку более лёгкой.

Впрочем, мужчина, как и в прошлый раз, не стал затягивать эту тему дольше необходимого, тут же переменив контекст нашей беседы: он осторожно завёл свою руку мне под колени, другой одновременно придерживая за талию, и одним движением бережно подхватил меня на руки, заботливо усаживая меня рядом с собой на постель, чтобы теперь мы могли продолжать разговаривать друг с другом лицом к лицу.

— Уже не болит? — поинтересовался Дей, легонько дотрагиваясь пальцами до бинтов на моём животе.

Я отрицательно покачала головой, а затем точно так же, как и граф, прикоснулась к ране и попыталась ощупать её скрытые тканью повязки контуры, которые уже должны были превратиться в шрам. Обратив внимание на моё любопытство к собственному телу, а ещё, быть может, на слишком опытные движения пальцев, с которыми я обшаривала обнимавшие талию бинты, Дейран вдруг задумчиво вздохнул, а затем всё-таки решился задать вопрос, который, должно быть, мучил его уже довольно давно. Во всяком случае, с тех пор как он впервые увидел мою покрытую боевыми метками кожу, которую раньше я старалась от него прятать.

— Аль, послушай… Я знаю, что ты выросла в Оше, и понимаю, что там довольно опасно жить, но все эти шрамы на твоём теле… Даже у меня столько нет, а ведь моё обучение не обходилось без постоянных ранений. И вряд ли я ошибусь, если скажу, что большинство твоих шрамов было оставлено каким-то оружием, — палец мужчины мягко коснулся одного из самых крупных следов былых поражений на моём теле, заставляя меня слегка вздрогнуть под этим одновременно и приятным, и бередившим нервы движением, — Например, вот эта рана. Скажи, она ведь была оставлена мечом? Кто-то ударил тебя специально, Аль?

Нет, конечно. Что за глупый вопрос. Разумеется, я просто однажды шла и случайно напоролась на торчавший клинок проходившего мимо стражника. Причём напоролась несколько раз подряд, просто потому что мне нечем было больше заняться. А потом ещё немножко истекла кровью, пока искала жреца, и спаслась исключительно милостью Таящегося.

— Моя жизнь далеко не всегда была лёгкой и радостной. И раз уж ты такой специалист по шрамам, то можешь и сам обо всём догадаться, — не собираясь ничего подтверждать, пожала плечами я, слегка выпустив из себя на свободу изголодавшуюся по язвительности Нису, а затем, вдруг додумавшись до одной любопытной проверки, вежливо улыбнулась и сменила тему, затолкнув свою истинную сущность обратно, — Кстати, спасибо, что так быстро нашёл для меня жрецов. Я знаю, что это было непросто.

Я предполагала, что если Раам меня обманул, и это вовсе не Дейран сорвался на ту женщину из моего воспоминания, отправляя её прочь на поиски целителей, то во взгляде мужчины сейчас отразилось бы недоумение, пускай даже на самую долю секунды. Однако тот довольно споро кивнул, не подкрепив, но и не опровергнув мою догадку, и сразу же пояснил:

— После того, что с тобой сделал Теалинд, у меня просто не было иного выбора.

Что? Теалинд? Раам ему и об этом рассказал?

Ничего не понимаю… Какая теория произошедшего тогда вообще содержится в голове у Дейрана, если истина в ней так странно переплетается с сущим бредом? Ведь не думает же он, что бравая виконтесса О’Санна во всей своей непредсказуемой глупости сама отправилась к Высокому графу Ксау за агатом и получила за это пулю в живот?

Впрочем, долго гадать по этому поводу мне не пришлось, ведь Ле’Куинд вдруг опустил взгляд к собственным коленям и с хорошо различимой в голосе ненавистью медленно процедил сквозь зубы:

— Кто бы мог подумать, что Бран озверел настолько, что стал называть охотой вооружённые забеги за людьми по лесу.

О, Таящийся! Так вот какую “забавную” историю изобрёл Раам! Ещё что-нибудь менее правдоподобное он придумать не мог? Например, что меня подстрелил давно пропавший Ирра, на которого я случайно наткнулась посреди Валесса? Или что я случайно упала на пулю, да так сильно, что протолкнула её через кожу прямо себе в живот?

Хотя, пожалуй, если задуматься, то из всех вариантов эта история была даже не самой дурной, учитывая, что Бран Теалинд и вправду был известен своей пылкой любовью к охоте. А ещё своим суровым и мстительным нравом, от которого, по слухам, страдало всё его ближайшее окружение. Так что если суметь правильно сплести между собой два этих примечательных факта, то можно было обзавестись щедрым простором для изощрённого воображения, которого у демона, разумеется, было в достатке.

Скорее всего, придуманная Раамом ложь начиналась с того момента, как мы с Дейраном расстались в роще розоволистных деревьев после нашего разговора. Тогда меня, должно быть, по версии демона, заметил один из людей Теалинда, узнавший во мне обидевшую его хозяина гунири и