Апокрифы Другого мира: тюбан Большой Игры - Вадим Шелудяков
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
- Вот как? - приятно удивился Аллин, - Я вас внимательно слушаю.
- Тирр Дармент опасался, что вы отдали приказ о его убийстве. Потому ещё в последний день марта вместе с сестрой и принцессой в сильнейшей спешке собрался и уехал в свои владения. Он собирался держать оборону от нанятых вами убийц в замке отца в Кере.
- Но я не посылал к нему никаких убийц… - несколько опешил молодой аристократ.
- Палмер считает иначе, - скупо улыбнулся Кларенс, - у него внезапно исчез секретарь, которому он в присутствии многих свидетелей поручил устранение лерра Артримора. Он решил, что его захватили вы и под пыткой выбили признание, которое позволит отправить Палмера на плаху.
- С ума сойти, - только и смог выдохнул Аллин, поражаясь "размаху тиррской фантазии", - А каким боком он притянул к его исчезновению меня?
- У тирра Палмера вы виноваты во всём загадочном и пугающем. - продолжил всё тем же спокойным голосом Кларенс, - Если позволите дополнительные траты, я мог бы попытаться найти и переманить бывшего секретаря Дарментов в Мердгрес, поскольку тому потребуется защита. Под рукою вашей семьи он сможет чувствовать себя в безопасности. А в случае необходимости такой свидетель окажется воистину бесценным, чтобы утопить Палмера с головой.
- Да, конечно, - немного рассеяно кивнул, - Почему об отъезде Палмера вы решили сообщить только сейчас?
- Честно говоря, после гибели тирра Сирила, возможности получения информации из особняка Дарментов резко сократились, - спокойно ответил Кларенс, - Как только удалось что-то выяснить достоверно, так я сразу же и решился явиться к вам с докладом.
- Что случилось, то случилось, - молодой аристократ не стал обвинять подчинённого в нерасторопности, хотя и очень хотел, - Сейчас, главное, пошлите своих людей в Кер. Мне нужно знать точно, где содержится принцесса, как её охраняют и чего Палмер добивается этим похищением.
- Будет исполнено, - поклонился Ринд, поняв, что аудиенция окончена.
***
Не успел Кларенс Ринд покинуть поместье, как тирру Мердгресу пожаловал посланник королевы. Им оказался совсем молодой, излишне изящный голубоглазый блондин со смазливым лицом, в плотно облегающем голубом камзоле и даже на вид невыносимо узких рейтузах. Столь странный вид курьера навевал подозрения в его не слишком традиционной ориентации. Но, разобрав на груди королевский герб, перерисованный с явными эльфийскими мотивами, коих гренудийская геральдика до недавнего времени не допускала, Аллин понял, что перед ним - всего лишь жертва первых гианариных реформ.
Явившийся юноша передал приглашение, больше смахивающее на приказ, безотлагательно прибыть во дворец. Внешний вид посыльного произвел на Аллина столь угнетающее впечатление, что он не стал показывать характер, а приказал закладывать карету и уже через полтора часа предстал перед эльфийкой. В этот раз Гианара изволила принять его в небольшом кабинете, совсем недавно переделанном в соответствии с последней леконнельской модой на оформление мест для уединения, размышлений и приватных бесед. Просторная, квадратная комната была оформлена так, что создавалось ощущение, будто находишься поздней весной в чаще вековой дубравы. Из искусно замаскированных птичьих клеток лились трели лесных певуний. Даже диванчик, единственная мебель в комнате, был с изумительным мастерством стилизован под поваленное дерево.
По контрасту с мрачноватой комнатой, появившаяся будто из ниоткуда королева была одета в лёгкое, воздушное розовое платье, придающее ей ореол наивности, слабости и беззащитности.
- Спасибо, что пришёл, - первой заговорила Гианара, - Боюсь, ты теперь остался единственным, кому я могу безгранично доверять и кому не совсем безразлично, жива ли я ещё или уже нет.
- Ваше Величество, я уверен, что сейчас во дворце многие готовы умереть за вас, - возразил Аллин, намекая, что он не забыл об успешном выполнении предыдущей просьбы. Гианара приняла подачу и включилась в игру, даже не думая приуменьшать былые заслуги своего "рыцаря в сверкающих доспехах":
- Ах, Аллин, дорогой, не стоит меня утешать. Да, благодаря твоему чудо-эликсиру я и в самом деле могу не опасаться предательства. Но кроме тебя и… как тяжело это произносить, покойного эйра Айнтерела, никто не скажет мне в лицо правду, не предостережёт от ошибок, не даст дружеского совета... Я приглашала Милиора за три дня, до его смерти, хотела поговорить с ним о моём отречении...
- Почему вы заговорили об отречении? - неподдельно изумился Аллин, который был уверен, что с властью эльфийка точно не расстанется добровольно.
- Потому, что полагала, будто это единственный выход для меня, - она горестно вздохнула, как бы добавляя, что это была ошибочная гипотеза, опровергнутая последующими событиями, - Да, я собиралась отречься. Мы с ним решили, что так мне удастся спастись самой и предотвратить надвигающуюся междоусобицу. Я хотела до отречения успеть открыть в школе отделение для девочек и официально взять школу под крыло государства. Надеялась, что хоть так получится оставить у людей светлую память о себе, о своём кратком периоде пребывания у власти…
Немного помолчав, она продолжила:
- Эйр обещал, что за несколько дней сможет подобрать и представить мне подходящую кандидатуру на роль декана женского факультета…У меня в голове не укладывается, что его убили… У Милиора ведь не было не то, что врагов, даже недоброжелателей… Боюсь, единственное, из-за чего его могли убить - за преданность мне, чтобы выбить у меня опору из под ног и лишить защиты. Ведь только он был мне безоговорочно предан без каких либо недомолвок… Он любил меня, а я всегда была с ним такой холодной, потому что моё сердце принадлежит тому, кто предпочёл другую…
В конце фразы голос эльфийки перешёл почти в шёпот. Чуть помолчав, она добавила:
- И надо отдать должное этим "некто": их удар достиг своей цели… Прости, что-то я совсем расклеилась...
- В каком смысле "удар достиг цели"? - переспросил Аллин, которому очень больно царапнул душу намёк, что именно его Гианара предпочла Айнтерелу. И теперь он не знал, как себя с ней вести. Вроде как надо бы утешить, но...
- С момента гибели Милиора, - медленно, будто нехотя произнесла королева, - созданный им отряд телохранителей забыл о своих
