Ассасины - Виталий Гладкий
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Так кто же ты?
– Я рус. Слыхал о таких?
– Да, – ответил Хасан и помрачнел.
О русах он был наслышан от отца. Более храбрых и сильных воинов в армии византийских императоров найти было невозможно.
– Так что, договорились? Я забуду вас, а вы меня.
– Нет! – вскричал Хасан, который уже подобрался мелкими, едва заметными шажками почти вплотную к Вилку.
Он ударил отравленным кинжалом, как его учили, – молниеносно, словно змея. Хасан точно знал, что от этого удара спасения нет. И тем не менее клинок пронзил пустоту. А в следующее мгновение он едва увернулся от молнии, в которую превратилась блестящая сталь скрамасакса.
Остальные ассасины тут же последовали примеру даи. Увы, они были обучены гораздо хуже Хасана, поэтому за считанные мгновения двое из них оказались у престола Аллаха, а еще один сидел под стеной и зажимал рукой рану в боку. Тем не менее схватка продолжалась. И Вилк, уже не уповая на «живу», – все-таки ассасинов было слишком много, – крикнул:
– Ачейко, давай!
Кривич не подвел; его жалящие стрелы били так быстро и точно, что вскоре у Вилка остался только один противник – Хасан. Он мгновенно смекнул, что их завели в западню, и теперь старался держаться так, чтобы рус был для него щитом от засевшего в развалинах стрелка. Хасан действительно был сильным и очень искусным противником. Близость неминуемой смерти добавила ему сил, и он метался по двору как вихрь. И все равно Вилк постепенно рушил его защиту – тяжелый скрамасакс был куда эффективней длинного кинжала.
Неожиданно в развалинах послышался сдавленный крик Ачейко, а вскоре появился и он сам. Его состояние было незавидным: на шее кривича чернела удавка, а позади стоял Авар.
– Брось меч, иначе я убью его! – резко сказал Авар.
– Сначала его, а потом я на очереди? – ответил Вилк, отбивая очередной наскок Хасана. – У меня есть другое предложение…
Хасан был ошеломлен – как такое могло случиться?! Этот проклятый рус одним движением выбил из его руки кинжал, а затем, прыгнув, как тигр, очутился позади и приставил клинок скрамасакса к горлу.
– Готов меняться, – весело скалясь, сказал Вилк. – Обмен равноценен. Как тебе мое предложение, ассасин?
Какое-то время Авар и Хасан переговаривались взглядами. У Авара вдруг возникло желание убить захваченного им франка, чтобы наконец закрыть проблему с Хасаном. А она в последнее время начинала приобретать зловещие очертания. Хотя бы потому, что Хасан перестал ему доверять и, судя по всему, что-то задумал.
– Если убьешь моего друга, – продолжил Вилк, – то и сам долго не заживешься на этом свете. Наэтот раз я точно догоню тебя и зарежу, как свинью.
– Хорошо, – наконец ответил Авар. – Отпусти его.
– Э-э, нет. Вам нельзя верить. У наемного убийцы нет чести. Сначала ты отпускай, потом я.
– Что ж, пусть будет так. Иди… – Он сильно подтолкнул Ачейко вперед, да так, что тот едва не упал.
– Вот и ладушки, – сказал Вилк, бросил меч в ножны и тоже толкнул Хасана в спину. – Ступай. Но прежде я хочу вернуться к моему предложению: мы забудем вас, а вы – нас. И чтобы больше никаких засад! Иначе еще одно нападение на меня или моего друга будет для вас последним.
– Хорошо! – твердо ответил Хасан. – Мы готовы в этом поклясться.
– Клятв не нужно. Мы люди другой веры и не знаем, как выглядит ваша настоящая клятва. Просто разойдемся и выбросим все из головы. Ничего такого не было, все это сон.
– Отлично сказано. Но нам нужно позаботиться о своих товарищах… – Хасан указал на мертвых и раненых ассасинов.
– А это само собой, – ответил Вилк. – Бывайте…
И они ушли.
Хасан подобрал свой кинжал, посмотрел на Авара; тот с пониманием кивнул. Тогда он подошел к раненому ассасину и одним точным ударом клинка прекратил его страдания. Спустя час, когда убитые были зарыты в садике за домом, Хасан задумчиво сказал:
– И что теперь дальше делать? Шейх не простит нам самоуправства. Эти мертвецы на нашей совести. Мы не имели права использовать их по своему усмотрению.
– Да, это была ошибка… – Авар огорченно покачал головой. – Нам хотелось прикрыть себя, а получилось, что мы подставили других. Как ни горько это сознавать, эти русы оказались и мне, и тебе не по зубам. Надо продолжить за ними охоту!
– Ты так торопишься к Аллаху? – Хасан иронично улыбнулся. – Разве ты не заметил, что у этого руса голубые глаза[115]? Это плохой для нас знак. И потом, насколько я узнал тебя, ты никогда не испытывал чрезмерного рвения сложить голову за правое дело.
Авар внимательно посмотрел на него и парировал:
– То же самое можно сказать и о тебе.
– Верно, – ответил Хасан. – Вот поэтому я предлагаю больше в Масйаф не возвращаться. Нас там ждет позорная смерть. Не нужно обманываться тем, что ас-Синан относится к нам более чем благосклонно. Мы нарушили давно установленный порядок, а в таком случае ждать пощады не приходится.
– Мне некуда идти…
– Ой ли? – Хасан иронично осклабился. – А я вот думаю, что Азермехр уже заждался тебя…
Он не успел закончить фразу – сверкнул кинжал Авара, и Хасан лишь чудом избежал смерти. Авар бросил кинжал молниеносно, но Хасан все же успел слегка уклониться в сторону; похоже, он ждал такой реакции напарника.
Ответ последовал незамедлительно. Однако и Авар оказался на высоте. Он использовал «прием дервиша» – завертелся юлой, и полы халата отразили брошенный кинжал, словно они были сделаны не из толстой хлопковой материи на ватной подбивке, и из металлических колец, как кольчуга.
А затем они сцепились, как мартовские коты, и покатились по земле, награждая друг друга увесистыми тумаками. Конечно, каждый из них знал несколько смертельных ударов, но все они наталкивались на жесткую защиту, поэтому проходили лишь примитивные пинки, которые используют в драке необученный простой люд. В какой-то момент клубок, катавшийся по замусоренным плитам дворика, распался, и запыхавшиеся драчуны стали друг против друга с явным намерением продолжить поединок. В их глазах полыхала злоба, а лица были искажены от ярости.
Первым опомнился Хасан. Он сделал примирительный жест и сказал:
– Давай поговорим. Я ведь тоже не Хасан. И тебе это, мне кажется, известно.
– Да, – с трудом выдавил из себя Авар. – Но мне неважно, кто ты. Я все равно тебя убью.
– Или я тебя. Но зачем? Давай сделаем так: я откроюсь тебе, а ты решай, будем сражаться дальше или разойдемся с миром. Договорились?
Любопытство взяло верх над яростью, и Авар, чуток поколебавшись, все же ответил: