У нас это невозможно - Синклер Льюис

А из окна второго этажа кто-то даже решился крикнуть: «Да здравствует Троубридж!»

«Бедняги», – думал мистер Уильям Бартон Доббс, поглядывая на испуганных, игрушечных солдат, – к сожалению, не настолько игрушечных, чтобы это могло спасти их от смерти.

Зато он узнавал в толпе многих, кого его доводы и доводы шестидесяти агентов НП, работавших под его руководством, научили не бояться ММ, а смеяться над ними.

В открытом «форде» – он всегда жалел, что Сисси не видит, как он садится в свой собственный автомобиль, – Дормэс выехал из деревни. Кругом расстилалась прерия, покрытая прошлогодним жнивьем. Жаворонки восторженно заливались, рассевшись на колючей проволочной изгороди, и хотя ему недоставало родных холмов Форта Бьюла, его радовало необъятное небо, открытый простор прерии, манивший в бесконечность, веселое поблескивание озер, окаймленных ивами, тополями, и взлетевшая кверху стайка диких уток Он весело насвистывал, машина неслась вперед встряхивая его на выбоинах.

Он подъехал к унылому желтому дому, к которому когда-то, должно быть, предполагалось пристроить крыльцо, а теперь только некрашеное пятно на передней стене свидетельствовало об этом намерении. Во взрытом свиньям и дворе фермер смазывал трактор. Дормэс весело приветствовал его:

– Уильям Бартон Доббс… представитель демойнской фирмы «Комбайны и новейшие сельскохозяйственные орудия».

Фермер к инулся пожать ему руку.

– Господи, какая честь, мистер Дже…

– Доббс !

– Совершенно верно. Простите.

В спальне в верхнем этаже дома его ждали семь человек, устроившиеся кто на стуле, кто на столе, кто на кровати, at кто и просто на полу. Это были, очевидно, фермеры и владельцы незатейливых лавчонок. Когда Дормэс торопливо вошел, они поднялись и поклонились.

– Добрый день, джентльмены. Есть новости, – сказал Дормэс. – Кун выгнал корпо из Янктона и Сиу Фолз. А теперь докладывайте.

Агенту, работавшему среди фермеров, которые опасались, как бы им не пришлось больше платить сельскохозяйственным рабочим, Дормэс посоветовал использовать следующий аргумент (такой же неопределенный, но доходчивый, как высказывания агента по страхованию жизни о росте автомобильных катастроф): бедность одного означает бедность всех… Это был не очень новый аргумент и не слишком логичный, но он убеждал многих упрямцев.

Для агента, работавшего среди поселенцев-финнов, твердивших, что Троубридж – большевик и ничуть не лучше русских, у Дормэса была припасена вырезка из «Известий», в которой Троубриджа величали «социал-фашистским шарлатаном».

Для фермеров-баварцсв, которые все еще в какой-то мере тяготели к наци, Дормэс припас статью, напечатанную в эмигрантской газете в Праге, доказывающую, правда, без статистических данных и без ссылок на офи циальные источники), что, по соглашению с Гитлером, президент Хэйк обязался, если он останется у власти, передать в германскую армию всех американских немцев, у которых хотя бы дед или бабка родились в Германии.

– Может, закончим бодрым гимном и благословением, мистер Доббс? – спросил самый молодой и самый легкомысленный и при этом самый способный агент.

– Что же, я бы не возражал. Это было бы вовсе не так уж неуместно, как вы думаете. Но, принимая во внимание ваши распущенные вкусы, может быть, мне лучше напоследок рассказать вам новый анекдот о президенте Хэйке и Мэ Вест, который мне довелось слышать позавчера… Всего хорошего. До свидания.

По дороге на следующее собрание Дормэса охватили сомнения:

Что-то мне не верится в эту историю о Хэйке и Гитлере. Пожалуй, лучше перестать ею пользоваться. О, знаю, знаю, мистер Доббс. Как вы говорите, если бы вы сказали правду нацисту, то это все равно будет ложь. Но все-таки надо от нее отказаться. И мы еще с Лориндой думали, что можем освободиться от пуританских представлений!.. Эти кучевые облака лучше всякого галиона. Если бы они могли перенести сюда гору Террор и Форт Бьюла, и Лоринду, и Бака, здесь был бы настоящий рай… О господи, мне очень не хочется, но, кажется, придется приказать напасть на пост ММ у Осакис; все готово. Интересно, это вчера по мне стреляли?.. Мне совсем не понравилась эта модная прическа Лоринды!

В эту ночь он спал в маленьком коттедже на берегу озера, окруженного светлыми березами. Хозяин с женой, поклонники Троубриджа, настояли на том, что-бы уступить ему свою комнату с лоскутным одеялом и раскрашенными от руки кувшином и тазом.

Ему снилось (он раза два в неделю видел эти сны), что он снова в своей камере в Трианоне. Та же вонь, та же узкая с выбоиной койка и неотпускающее чувство страха, что в любой момент его потащат пороть.

Он услышал звуки волшебных труб. Солдат открыл двери и пригласил всех заключенных выйти. Во дворе к ним обратился генерал Эммануил Кун (которь во сне показался Дормэсу очень похожим на Шермана):

– Джентльмены, армия Содружества победила Хэйк взят в плен. Вы свободны.

И вот они выходят, согнутые, иссеченные шрамами искалеченные, с невидящим взглядом, с непроизвольно стекающей на подбородок слюной – некогда пришедшие сюда сильными и смелыми людьми: Дормэс Дэн Уилгэс, Бак, Джулиэн, мистер Фок, Генри Видер Карл Паскаль, Джон Полликоп и Трумен Уэбб. Они направляются к воротам между двумя шеренгами солдат, которые держат винтовки «на караул» и плачут, глядя на с трудом плетущихся, измученных людей.

А за солдатами Дормэс увидел женщин и детей. Они ждут его – добрые объятия Лоринды, и Эммы, и Сисси, и Мэри, а позади них Дэвид, который держится за руку отца, и отец Пирфайкс. Здесь и Фулиш с гордо поднятым хвостом, а из толпы выступает миссис Кэнди со своим неизменным кокосовым тортом.

И вдруг появляется Шэд Ледью, и все бегут…

Хозяин тормошил Дормэса, шепча ему на ухо:

– Сейчас звонили по телефону: вас разыскивает отряд корпо.

И Дормэс снова выехал, и снова его приветствовали жаворонки, и так он ехал весь день, пока не добрался до маленькой хижины, скрытой в северных лесах, где тихие люди ждали вестей о свободе.

И до сих пор Дормэс продолжает свой путь в алом свете зари, ибо Дормэс Джессэп не может умереть.

У НИХ ЭТО ЕСТЬ!

(Послесловие, с которым есть смысл ознакомиться до чтения романа.)

1

…И вот Бэз Уиндрип стал президентом Соединенных Штатов Америки. В Белом доме расположился пестрый табор проституированных политиканов, дипломированных убийц, садистов в профессорских очках. Возле Большого мешка с Золотом произошла смена караула. Часовые в касках, украшенных перьями демократических лозунгов, были отправлены в кордегардию. На их места, печатая шаг, встали идеологические парашютисты – чудовища с гнилыми мозгами, похожие на оккультных персонажей из фильмов Хичкока. В этой смене караула тень Гитлера была разводящим.

Итак, к власти в США пришел фашизм, выряженный в защитные цвета «истинного американизма». В пивных стойлах топают копытами нетерпеливые погромщики. Минитмены – разбойничья гвардия новоявленного фюрера – маршируют по улицам городов. Подвыпившие опричники «верховного вождя страны» Громят квартиры «активных негров», коммунистов и вообще людей «рузвельтовского толка». Бульварные листки с пылким усердием сообщают о роспуске всех, партий, кроме «корпоративной». Догадливые приверженцы нового строя тащат на площади еретическую литературу. На веселых кострах жгут книги Хемингуэя и Марка Твена, корчится в огне Мартин Чезлвит Диккенса. В джунглях фашизированных городов бродят красномордые хищники. Сдвинув котелки на затылок, они грозно мурлыкают гимны в честь своего повелителя.

Тот, кто хотел бы ознакомиться с сутью программы Бэза Уиндрипа, может удовлетворить свое любопытство чтением «Майн Кампф». Я же приведу здесь несколько образчиков стиля нового президента.

– У меня одно желание – заставить всех американцев понять, что они всегда были и должны оставаться впредь величайшей расой на нашей старой земле, и второе – заставить их понять, что, каковы бы ни были между нами кажущиеся различия – в смысл богатства, знаний, способностей, происхождения и влияния (все это, конечно, не относится к людям отличной от нас расы), все мы братья…

И еще:

– Всякий честный агитатор, то есть человек, честно изучающий и рассчитывающий средства для наиболее эффективного осуществления своей миссии, очень скоро убеждается, что было бы плохой услугой в отношении простого народа – это просто сбивает его с толку – знакомить его с действительным положением вещей с той же полнотой, как и более высокие слои общества.

Этот вполне своеобразный стиль Уиндрипа, несомненно, был многообещающим. Одна из его поклонниц, знаменитая Аделаида Гиммич, автор нашумевшего проекта – посылать из США каждому американскому солдату на любой фронт, где бы он ни был, по клетке с канарейкой, – заявила на банкете в Форте Бьюла: «По-моему, чтобы научиться Дисциплине, нам нужно снова пережить настоящую войну». А генерал Эджуэйс тут же брякнул без обиняков: