Владычица Хан-Гилена - Джудит Тарр

Элиан схватила Мирейна за руку и прильнула к ней. Рука была теплой, но безвольной. Искра жизни тихо мерцала в его теле.

Халенан вскочил на ноги, долговязый и медноволосый, он выглядел неуклюжим как мальчишка. Но все же это был мужчина, который коснулся рукоятки меча и убийственно тихим голосом произнес слова самой страшной клятвы из тех, какие ему были известны.

Его горе что-то пробудило в ней. То, что она старалась побороть. Знание. Понимание. Чувство.

До сих пор она не позволяла себе чувствовать. Не осмеливалась. Необходимо было казаться сильной, улыбаться, исполнять долг королевы. Они нуждались в ней, все эти люди, женщины, империя. И этот незнакомец в се чреве, который незаметно рос, невидимый, пока еще неощутимый и тем не менее ответственный за то, что должно произойти.

О, этот Мирейн был ловким до самого конца. Остановившись на пороге смерти, не переступая черту, но и не возвращаясь, он сковал Элиан ее же собственной плотью, ребенком, которого они зачали, и империей, которую он завоевал.

Элиан позволила ярости завладеть собой. Она смотрела на неподвижное и безжизненное лицо, на губы, искривленные в слабой улыбке. Он думает, что победил. Он думает, что может захлопнуть ее в ловушке, может окутать ее ритуалами, свалить на нее все заботы.

Нет, уж лучше гарем. Там по крайней мере видишь свои цепи, там стоят могучие стражники и охраняют запертые ворота.

Ее брат ушел. Бедный Хал. Он любил Мирейна почти так же сильно, как она сама. Но он может позволить себе уйти и поплакать, стучать кулаком в стены и требовать полного порядка в замке. Его не заботят ни империя, ни ее наследник.

Элиап подняла глаза и встретилась с другим взглядом, таким же темным, как у Мирейна, таким же глубоким и спокойным. Хозяин этих глаз не снисходил до ее осуждения.

Она заговорила с величайшей осторожностью: — Только однажды Мирейну удалось переубедить меня. Это было, когда он последовал зову своей судьбы и сбежал в Янон, а мне было достаточно хорошо известно, что моя судьба — в Хан-Гилене. А теперь у него нет и этой защиты.

Вадин снова сел на стул, немного маловатый для него. Он выглядел необычайно высоким, сутулым и худым. Раньше ей казалось, что он мощнее да и моложе Меж бронзовых бляшек, вплетенных в его бороду, блеснула серебряная прядка. Должно быть, нелегко ему пришлось: он покинул свои владения, жену и свой народ в страшной спешке, причем в трудную пору, когда зима смыкает свои челюсти на всем живом. И произошло это по приказу какой-то надменной девчонки, потому что ему предстояло узнать о смерти Мирейна, не важно победит он или нет.

Вадин изобразил улыбку, но она быстро исчезла. — Ты присматривала за Мирейном более чем тщательно, разве не так? А замуж за Мирейна я не говорил тебе выходить.

— Если бы ты сказал, я бы этого не сделала. Теперь Вадин по-настоящему рассмеялся. Но опять ненадолго. Мысль о Мирейне тяжким грузом лежала на их плечах — он был жив, он едва заметно дышал, но не более того.

Элиан заговорила с Мирейном, не беспокоясь о том, что Вадин все слышит.

— Зиад-Илариос любит меня по-прежнему. В свое время он станет императором и женится, как того требует его долг. Он возмужает и переменится, и перемена эта будет горькой, холодной и темной. А его золото станет седым.

Но я могу пойти к нему. Я могу сказать, что люблю его. Он поверит мне, потому что мечтает об этом, и это станет правдой. И тогда он не состарится в страданиях. Я не позволю. Я могу сделать это, Мирейн. Я даже могу заставить его принять твоего ребенка, ради меня. Твоя империя не сохранится, но я добьюсь того, чтобы твой отпрыск правил в Асаниане. И постель со мной разделит мужчина, а не бесчувственное тело.

Даже искорка сознания не пробежала по неподвижному лицу Мирейна.

— Твоя империя почти погибла. Отец постарается возродить ее; Вадин и Хал тоже хотят этого. И, быть может, я смогу помочь, если захочу. Если только, оказавшись в Асаниане, я не пойму, что противники мне не нужны. Скорее это жалость. Ведь мы так много собирались сделать вместе. Твой город, который должен был стать самым красивым городом мира. Твой трон в нем и башня над Эндросом, построенная при помощи песен и силы. Твой сан жреца — тебя больше не испугает это почетное место, и жрицы будут продолжать упорствовать в своей бесполезной верности богу, и орден потеряет свой блеск и распадется, и все обещания и пророчества превратятся в ничто. А у меня не будет своего войска, — не то что стражи, но даже и простого боевого отряда из женщин, принадлежащего только королеве, хотя вряд ли это сделает кого-то из нас свободнее. Ты никогда не прекратишь работорговлю в Асаниане, мы никогда не взберемся на Гору Аварьяна и не посмотрим на море. Значит, в конце концов, Изгнанница победила. Нам никогда не доказать, что видение огня и смерти, предложенное ею, было ложью. А все потому, что ты слишком слаб и труслив, чтобы снова посмотреть на мир. — Глаза ее наполнились слезами. Она смахнула их, но от этого они не перестали течь. — Будь ты проклят! Если ты не вернешься, я убью себя!

Но Мирейн оставался безучастным. Казалось, он ничего не слышит и ни о чем не заботится.

Элиан обхватила его тело и встряхнула. Его голова безвольно перекатилась по подушке, но веки даже не дрогнули. Вцепившись в Мирейна, она разрыдалась от ярости и отчаяния, выплакивая свое горе, ослепшая и обезумевшая.

Слепота медленно прошла. Но безумие выжидало поблизости. У Элиан болели глаза, в горле саднило. Она совсем заледенела.

Ее разум был ясен, сила оставалась яркой, острой и смертельной. Перед глазами ее силы сама Элиан была темным стеклом, полным молний, с жемчужиной из белого огня в его центре. Мирейн же был просто стеклом. Пустым. Жизнь без разума, без мысли, без воли. Трава в зимнем поле и то ярче, чем он.

Элиан построила защиту воли, очертив стеклом пылающее стекло. Сконцентрировала силу, окружила, наполняя пустоту. Он, который сиял, как солнце, в мире живого света…

Хватит горевать. Горе ослабляло ее защиту. Элиан укрепила свою волю, ставшую настоящей стражей, настоящим могуществом. Радость пробудила совершенно неожиданный чистый восторг. Она молода и лишь начала овладевать этим искусством, но зато она очень сильна. Время сделает ее еще сильнее, она станет великим магом и великой королевой, равной даже самому Солнцерожденному.

Время сомкнулось вокруг нее, отягощенное смертью. Ее тело опустилось рядом с раковиной Мирейна. Ее сила скользила свободно, словно яркая рыбка в море света. Внизу бурлило течение, великая взвихренная пустота, уводящая все ниже, ниже и ниже. Элиан парила над ней, поддерживаемая своей силой. Она медлила, собиралась, концентрировалась.