Что было — то было. На бомбардировщике сквозь зенитный огонь - Василий Решетников

Но не тут-то было! Однажды Д. Ф. Устинов уговорил главнокомандующего ВМФ С. Г. Горшкова, а тот, ни с кем не советуясь, согласился взять на вооружение в состав морской авиации «Ту-144» в качестве дальнего морского разведчика. Мироненко взбунтовался, но главком закусил удила — вопрос решен. Узнав об этом, не на шутку переполошился и я: раз взял Мироненко — навяжут и мне. Звоню Александру Алексеевичу, подбиваю на решительные шаги, а тот и без того не дает покоя своему главкому. Наконец, о бунте Мироненко узнает Устинов и вызывает его к себе. Беседа была долгой и напряженной, но Александр Алексеевич все-таки сумел доказать министру обороны всю неоправданность его настояний. Больше «Ту-144» нигде не возникал.

В овальном зале КБ Туполева Алексей Андреевич, весь собранный и чуть торжественный, представлял аванпроект нового бомбардировщика, нареченного «Ту-160».

Минуту-другую мы молча всматривались в расчетные данные таблиц и графиков, рассматривали изображения технологических расчленений, мысленно соединяя их в единый облик корабля. В новых, непривычных очертаниях был он строг и суров, хотя имел некое портретное сходство с американским «В-1» (впрочем, как и предыдущий «Ту-144» с англо-французским «Конкордом»).

В докладах, казалось, снималась всякая возможность возникновения вопросов, но они горохом посыпались и на генерального, и на его помощников. Чувствовалось и виделось — в расчетах все на пределе. Но все поползет неизбежно и крупно, а затем — и все остальное. Что тогда? Где окажется сверхзвуковая скорость? На каких рубежах оборвется дальность? А зашатается аэродинамическое качество, не станет ли изменяемая геометрия крыла весовой обузой? Вопросы громоздились, цепляясь друг за другом, порождая новые, а ответы на них приходили не сразу.

Я со своей «командой», переросшей в макетную, а затем и в госкомиссию по созданию «Ту-160», помногу и часто работал в КБ. Почти каждое утро уточнялась весовая сводка: проклятый вес — сначала единицами, а потом, объединяясь в десятки тонн, полз, как температура у обреченного больного, а смежники, во всяком случае, большинство из них, создавшие бортовую «начинку» и системы вооружения, не стыдясь и не каясь, вправляли в самолетные объемы свой фирменный отяжелевший конгломерат вчерашнего дня. И нет преград им, поскольку нет и конкурентов. Скользя и балансируя, как над бездной, ЦАГИ спасал первоначальные расчеты, считал и пересчитывал аэродинамические характеристики, выдавая очередные рекомендации, но они под тяжестью нарастающего веса снова рушились.

За Волгой, в своем КБ, бился над новыми двадцатипятитонниками Николай Дмитриевич Кузнецов. Казалось, зачем повторять в каком-то ином варианте то, что в той же мощности уже создано для «Ту-22М», но Туполев требовал другие, с более экономичными расходными и высотными характеристиками.

Возник вопрос и насчет завода. Даже самый крупный волжский такую махину в свои цеха не втиснет. Пришлось выходить на ЦК и Совет Министров. Там решили строить новый в Ульяновске. Но через три или четыре года, когда Предсовмина А. Н. Косыгин навестил в Киеве КБ Антонова, создававшего в то время гигантский транспортный «Руслан», который также негде было пристроить для серийного производства, он, Косыгин, больше заинтересованный в коммерческих делах, чем в военных, без раздумий распорядился передать уже наполовину возведенный ульяновский комплекс антоновцам, а для Туполева приказал достроить цеха на старом волжском.

Многие, казавшиеся неподступными, технические преграды были сокрушены в те годы умом и опытом самых одаренных созидателей этой уникальной машины, но немало опасений и предостережений, которые не удалось одолеть в спорах, сбылись на долгом пути ее рождения. Они, как наследственный недуг, трудно и долго будут выводиться в ходе предстоящей строевой службы.

Прошло около пятнадцати лет со дня, так сказать, презентации аванпроекта, прежде чем новые бомбардировщики появились на боевом аэродроме, но не по статусу принятых на вооружение — до этого они не доросли, — а по странному титулу зачисленных на опытную эксплуатацию. На них полагалось еще летать да летать летчикам-испытателям, а их, по заведенному в высших эшелонах власти беспутству, в родовой сырости пустили в полк.

Нетрудно догадаться, что за это время кое-что из первоначально заказанного бортового оборудования успело приотстать, к вороху конструктивных недоработок прибавились производственные. Но встретили корабли по-доброму. Новая машина всегда вызывает чувство энтузиазма, обостренного интереса к ней, жажду познания и нетерпеливое желание скорее подняться в воздух, почувствовать ее в ладонях. Она постепенно прижилась, стала обретать «летное здоровье» и боевой дух, полюбилась летчикам. Они знают, какая колоссальная разрушительная сила может быть заключена в объемах боевых отсеков, если выпустить ее на свободу, но, уходя в дальние полеты, берут с собой учебные бомбы и холостые ракеты. Наверное, так будет всегда.

«Ту-160» стали совсем «ручными» — их можно было «потрогать» и чужеземным гостям. Не раз сиживали в пилотских кабинах и заглядывали в бомболюки даже американские генералы — такое еще недавно не могло явиться и во сне.

Но, все еще продолжая капризничать в обыденной жизни, эта «гранд-дама» не отказывала себе в удовольствии выкинуть иной раз «коленце» и на парадном рауте, как это произошло однажды во время воздушной демонстрации новейшей боевой авиационной техники министру обороны США Карлуччи. В тот день случился провальный отказ. Перед выруливанием на старт на двух самолетах не удалось запустить по одному двигателю. Что делать? В обычных условиях раздумывать нечего, выключай все остальные и ищи «занозу», но тут особый случай. Отбой взлету грозил обернуться публичным позором. И ребята решились: в строго заданное время оба взлетели на трех двигателях и, как ни в чем не бывало, выполнили всю воздушную программу показа. Для такого взлета летчикам-испытателям нужно готовиться и готовиться, а тут — с ходу. Американские летчики заметили, что на двух кораблях дымный след шел только за тремя двигателями, и поинтересовались у тогдашнего командующего Дальней авиацией причиной такой «несимметричности».

Петр Степанович Дейнекин, мучительно переживая случившееся и волнуясь за исход полета, внешне, однако, ничем себя не выдавал и уклончиво объяснил гостям, что эти двигатели могут работать на разных режимах, не всегда обозначая себя шлейфом.

Вряд ли американцы могли тогда подумать, что строевые летчики на их глазах учинили взлет с отказавшими двигателями. А если догадались, не высказав из чувства деликатности своих суждений, то уж по достоинству оценили высший класс их летного профессионализма.

И все же время уходило не зря, у порога девяностых на «Ту-160» уже стали посматривать как на один из самых мощных бомбардировщиков мира.

Домашние задания

Не рванул бы первый… Где живет теща штурмана сверхзвукового ракетоносца. Крепости, которые не может взять даже ЦК. Как рубить живые самолеты.

Но нужно вернуться в семидесятые. При всем неисчислимом многообразии командирских дел главным, на каждый день и каждый час, была, конечно, боевая и оперативная подготовка, понятия сложные и всеохватные. На них фактически работало все, что содержалось в управленческих структурах.

Дальняя авиация наряду с ракетными войсками стратегического назначения и атомными подводными лодками ВМФ входила в триаду стратегических ядерных сил, но имела, кроме того, широкий спектр задач с применением и обычных средств поражения. Так что «работа» ей нашлась бы на любой войне. Наиболее опасными операционными направлениями традиционно считались, конечно, западные, для них мы и держали в готовности самые крупные силы. Но с некоторых пор постепенно «запад» стал не то что пригасать, а его как бы чуть «потеснили» с другой стороны. Ко всеобщей, прямо-таки общенародной досаде и огорчению, в те годы предельно натянулись отношения с Китаем, и среди всех возможных, наиболее угрожающих агрессией направлений, дальневосточные — по оценкам того времени — взбухли особенно резко. Материки и морские бассейны кишели сонмами войск, переполнялись скоплениями боевой техники наших вероятных противников, демонстрировавших свою военную мощь и готовность к нанесению немедленного удара.

В тех районах все чаще стали проходить и наши крупнейшие министерские и главкомовские учения, охватывавшие колоссальные пространства вдоль нескончаемых границ с Китаем, над прибрежными морями, Тихим океаном и его островными грядами, где виделись нам агрессивные намерения не только китайских вооруженных сил, но и мощных группировок Соединенных Штатов, Японии, Южной Кореи, объединенных, как мы полагали, единым замыслом развязывания и ведения войны против Советского Союза. Какими же силами можно сдержать натиск такого вторжения, если б он вдруг состоялся? И во что война обошлась бы каждому народу и всему человечеству, коль при такой массе сражающихся войск применение оружия массового поражения — дело абсолютно неизбежное? Первым рванет потесненный. А там пойдет!