Последний Завет - Алексей Пехов

— Ты права. Это не погреб, — сказал Герман.

“Подвал” имел четкую квадратную форму — пять на пять метров, невысокий потолок, вбитые в ближайшую стену скобы, образующие лестницу наверх. На противоположной от лестницы стене выделялись очертания металлической двери с круговым, точно в Убежище, колесом для открывания замка.

Герман и Герда увидели дверь одновременно.

— Проверим, что за ней? — спросила Герда.

— Если сможем открыть, — сказал Герман, приблизился и положил руки на колесо.

Пришлось попотеть, чтобы оно повернулось. Поначалу медленно, со скрежетом, а затем все быстрее и быстрее колесо стало вращаться. Герман вывернул его до упора и потянул дверь на себя. Та нехотя отворилась, открывая вход в длинный, казавшийся нескончаемым коридор.

— Идем? — Герман вопросительно посмотрел на девушку.

— Давай посмотрим, что там такое. Все равно нам придется переждать здесь Бурю. Так скоро она не кончится. — Она закинула карабин на спину и бросила взгляд на кобуру на боку у следопыта. — Одолжишь пистолет?

Он молча протянул ей маузер, девушка благодарно кивнула и, сжав пистолет двумя руками, отступила к стене, пропуская вооруженного арбалетом охотника вперед.

— Не думаю, что в оружии есть необходимость, — сказал Герман, убирая арбалет, — тут столько десятилетий было все закрыто, что вряд ли мы встретим кого-нибудь крупнее микроба.

— Осторожность никогда не помешает. Это одно из правил Пилигримов, — ответила Герда.

— Ну как знаешь. — Герман пошел вперед, освещая дорогу химфонарем.

Герда направилась следом. Длинный коридор шел под уклон, и спустя сто метров Герман пробормотал:

— Не может этого быть!

— Чего не может быть? — спросила Герда.

— Кажется, я знаю, где мы оказались. — Следопыт обернулся к девушке.

— И где же?

— Подожди, скоро сама увидишь. — Герман все еще сомневался в своих предположениях — слишком уж они были невероятными.

— Какие мы загадочные, — хмыкнула Герда, но Герман не обратил внимания на ее ехидное замечание, погруженный в свои догадки, и лишь ускорил шаги.

Спустя несколько минут они оказались в небольшом зале, обстановка которого говорила о многом.

— Ух! — выдохнула Герда. — Кажется, теперь я поняла.

— Так я и думал! — вскричал Герман.

— Даже представить себе не могла, что когда-нибудь окажусь в самом настоящем Убежище. — Герда оглядывалась кругом с неподдельным интересом.

— Ну, это не Убежище, а только его преддверие, — покровительственным тоном сказал Герман. — Хотя я тоже несколько удивлен…

Прямо перед ними возвышались огромные круглые створки Убежища. На них отчетливо была различима выведенная желтой краской огромная цифра “четыре”. Сомнений быть не могло.

— Это же не какое-нибудь, а легендарное Четвертое Убежище! — сказал Герман и замер как громом пораженный.

— Я слышала о нем, — задумчиво сказала Герда. — Среди Пилигримов всякая официальная информация о нем считается потерянной навсегда…

— Все считали, что оно находится во Франкфурте, а вот видишь, как все на самом деле выходит. Его построили за чертой города, поэтому никто не мог его найти! Интересно, эти чудики все еще внутри?

— Разве ты не видишь? — в голосе Герды слышалась грусть.

— Что? Ты про это? — следопыт ткнул ногой тяжелую стальную балку, лежавшую у самой двери.

— Говорили, что Четвертое строили впопыхах, и в общем-то, когда началась война, многое не было сделано до конца, сделано не так, как нужно…

Герда замолчала, но и без слов все было понятно. Некогда закрепленная на потолке многотонная стальная балка, с по мощью которой устанавливали створки, как видно, в результате какой-то строительной ошибки или попросту от сотрясания земли во время Последней войны рухнула, перегородив створки. Она заблокировала мощную дверь и отрезала находящимся внутри Убежища людям путь к свободе.

Герман подошел поближе и заметил, что между дверью и стеной есть зазор сантиметров в двадцать. Створки пытались открыть, но многотонная балка не дала людям никакого шанса на спасение. Двадцать сантиметров — слишком мало для того, чтобы выйти наружу. Герман посветил в щель фонарем и отшатнулся. По ту сторону створок лежали иссушенные временем человеческие останки. Люди пытались выбраться наружу, но у бедняг ничего не вышло. Убежище, построенное для спасения людей, стало для них общей могилой. Отчего-то умные создатели Убежищ не подумали о такой замечательной вещи, как запасной выход.

— Что там? — поинтересовалась Герда.

— Лучше не смотреть, — ответил Герман.

— Я посмотрю, — упрямо заявила девушка, взяла из рук следопыта химфонарь и заглянула в щель. — Страшная смерть, — дрожащим голосом проговорила она. — Знать, что свобода в каком-то метре от тебя, и…

Она не закончила, да в этом, собственно говоря, не было никакой нужды. Воображение Германа и так уже рисовало самые мрачные картины когда-то разразившейся здесь трагедии. Эти люди погибли, будучи уверенными в том, что они окажутся в числе тех немногих, кому суждено выжить. Голод и отчаяние — вот что стало их уделом в последние дни…

— Этой штуки здесь быть не должно, — глухо бросил охотник. — Во всяком случае, перед створками в наше Убежище такая балка не висит.

— Чья-то ошибка стоила им жизни. Давай уйдем отсюда. — В голосе Герды проскользнули молящие нотки. — Я не хочу здесь оставаться.

Герман поглядел на нее с удивлением — это был едва ли не первый раз, когда девушка проявила слабость. Герда вдруг показалась следопыту такой растерянной…

— Ты права, мы все равно не сможем попасть внутрь, — сказал Герман.

Действительно, не могло быть и речи, чтобы убрать тяжелую балку. Тут потребовалась бы целая тысяча таких здоровяков, как Густав.

Они развернулись и, стараясь не нарушать тишину сумеречной могилы, стали подниматься наверх. Никто из них за все время, что они поднимались, ни разу и не обернулся… Герману казалось, что, брось он хотя бы один взгляд назад, и там, внизу, он увидит сотню бледных призраков, державших друг друга за руки и черными провалами истлевших глаз глядевших им вслед…

— Здесь холодно, — проговорила Герда.

Они опять сидели в темноте “подвала” ангара. Химфонарь давно погас, а тратить бесценный бензин зажигалки Герман не считал необходимым. Наверху все еще продолжалась Буря, глухой рев стихии удерживал людей от попыток выбраться наружу.

— Зуб на зуб не попадает, — согласился Герман. Голос Герды выдернул его из объятий дремы.

Здесь действительно было прохладно, особенно если просидеть двадцать с лишним часов. Следопыт откинул куртку, встал, потянулся, разминая затекшие ноги.