История Древнего Рима в биографиях - Г. Штоль

Отобранное имущество опальных большей частью растрачивалось попусту. То, чего Сулла не оставлял для себя или для своей супруги, Метеллы, он дарил друзьям своим, отпущенным и собутыльникам, женщинам, актерам и певцам, или продавал с молотка, причем превосходнейшие имения сбывались за ничтожную цену. При этих покупках нажился в особенности М. Красс, будущий триумвир. Сколько людей погибло из-за этих проскрипций, невозможно с точностью определить. Аппиан говорит, что опале подверглись около 40 сенаторов и 1600 рыцарей, а впоследствии еще другие сенаторы.

После окончания этого страшного суда Сулла праздновал 29 и 30 января 81 г. свой триумф над Митридатом, причем за колесницей его следовали почетнейшие граждане, убранные венками, называя его спасителем и отцом, так как он ввел их опять в отечество и возвратил им жен и детей. В заключение торжества Сулла в речи к народу изложил историю своих деяний, превозносил главным образом счастье, как бывшее причиной его успехов. Он предложил народу называть его отныне Феликсом, т. е. счастливым. С тех пор и носил он это имя, равно как и прозвище Эпафродит, т. е. любимец Афродиты. Считая себя баловнем судьбы, он из рожденных ему Метеллой близнецов назвал мальчика Фаустом, а девочку – Фаустой, имена, обозначающие счастливых. Посвятив затем Геркулесу десятую часть всего своего имущества, Сулла несколько дней подряд угощал народ с неимоверной расточительностью, так что ежедневно приходилось бросать в реку множество кушаний, и подавалось сорокалетнее вино. Но среди этих пиршеств умерла его супруга Метелл а. Чтобы не омрачить дома своего трауром, он послал больной женщине разводную и еще перед ее смертью велел перенести ее в другой дом. Через несколько месяцев после этого дано было фехтовальное представление. В то время когда диктатор сидел в театре, одна красивая женщина, по имени Валерия, недавно разведенная с мужем, подошла к нему сзади, вытащила нитку из его одеяния и затем села на свое место. Когда Сулла с удивлением посмотрел на нее, она сказала: «Повелитель, у меня нет дурного намерения, я тоже хочу получить малую долю твоего счастья». Женщина эта произвела столь живое впечатление на Суллу, что он вскоре после того на ней женился. То была его пятая жена. Впрочем, и после этой женитьбы он продолжал водиться с актрисами, лютнистками, актерами и танцорами и целыми днями пировал с ними. Но ведя такую веселую жизнь, диктатор в то же время не забывал дел государственных. Очистив себе почву убийствами, он приступил к реформе государственного устройства, посредством которой господство сената и аристократии было снова восстановлено и упрочено. Число сенаторов он увеличил до 500-600 человек в силу закона, по которому впредь не звание эдила, но уже квесторство давало право на поступление в сенат и по которому число квесторов было доведено до 20. Сенат получил самые обширные полномочия, большую часть судебной власти, управление провинциями, право предлагать новые законы, отнятое у трибунов. Вообще выродившаяся трибунская власть была ограничена весьма тесными пределами. Право их сноситься с народом было поставлено в зависимость от дозволения сената, и дабы удержать честолюбивых демагогов от соискания этой должности, Сулла издал закон, по которому всякий бывший трибуном теряет право добиваться какой-либо высшей должности. В полномочие сената было также отдано право распоряжаться всеми военными силами. Отныне оба консула и преторы, число которых было увеличено до 8, могли быть, по определению сената, посланы проконсулами и преторами в провинции лишь по отбытии ими годовой службы в Риме. При выборах на должности был восстановлен закон относительно требуемого возраста, равно как относительно последовательного прохождения должностей (квесторство, преторство, консульство); между двумя неодинаковыми должностями должно было пройти по меньшей мере два года, для занятия вторично той же должности – по меньшей мере десять лет. Этим была предотвращена возможность того, чтобы одно лицо, облекаемое в течение нескольких лет подряд званием консула, присвоило себе род тирании. Ввиду усиления власти аристократов Сулла увеличил также число верховных жрецов, авгуров и смотрителей Сивиллиновых книг и постановил чтобы они не избирались более народом, а чтобы эти жреческие коллегии пополнялись путем собственного выбора, как то было прежде.

Кроме этих постановлений, относящихся к государственному устройству, Суллово законодательство (Leges Corneliac) охватывало еще множество распоряжений, касавшихся уголовного права и судопроизводства, полиции и нравов. Суллово законодательство, за исключением уголовных законов, существовало недолго, так как оно было слишком односторонним восстановлением старого, а аристократия, исключительно которой оно передавало правление, была слишком испорчена для того, чтобы быть основой и душой государства. Оплотом установленного им порядка и обеспечением господства его партии не могло служить то обстоятельство, что он в тех общинах Италии, которые за участие в революции были наказаны лишением прав гражданства и части земель, поселил своих ветеранов, чтобы они, как бы в качестве постоянного войска, поддерживали его учреждение, и что отпущенные им на волю и названные по его имени «корнелиевцами», рабы опальных граждан, в числе 10 тыс., сделались в Риме телохранителями олигархии.

Окончив задуманное им государственное устройство, Сулла сложил с себя в 79 г. звание диктатора, выразив в то же время готовность дать во всем отчет, которого, конечно, никто не отважился потребовать. Утомленный делами правления, он удалился в Путеоли, в имение свое, чтобы здесь спокойно предаться наслаждениям. В следующем году он умер, на 60-м году жизни, от болезни, порожденной его распутством и невоздержанностью. За два дня до смерти он окончил двадцать вторую книгу своих «достопримечательностей», похваляясь в ней, что осуществилось предсказание халдеев о том, что он умрет среди блеска счастья, после жизни, исполненной славы.

Консул М. Лепид, человек отважный и противник Суллы, и другие враги существовавшего порядка отказывали покойному в публичном погребении. Консул Катул, Л. Лукулл, Помпей и другие оптиматы поняли, что в случае если те настоят на своем, то всем учреждениям Суллы угрожала бы немедленная опасность, и при помощи призванных ветеранов добились того, что сенат решил похоронить покойного на Марсовом поле, что было высшей наградой отличных заслуг и доблестей. По-царски убранное тело в золотых носилках и в сопровождении ветеранов было перенесено из Путеоли в Рим, где было встречено сенатом, магистратами, жрецами и весталками и препровождено на площадь. После произнесенной здесь похоронной речи сенаторы понесли носилки на Марсово поле. Здесь труп был сожжен, и усопшему воздвигнут памятник, для которого он сам сочинил надгробную надпись, гласившую, что ни один друг не сделал ему столько добра, ни один враг столько зла, чтоб он не превзошел того и другого.

31. Квинт Серторий

Кв. Серторий был лучшим и замечательнейшим из сторонников Мариановой партии. Он родился в сабинском селении Нурсиа и, рано лишившись отца, воспитан был матерью, к которой он всегда, до ее поздней кончины, питал самую нежную любовь. В молодости он приобрел себе некоторую известность в качестве оратора и адвоката в Риме; но удачные дела, совершенные им на поле сражения, побудили его посвятить себя преимущественно военному поприщу. Его боевой путь начался с похода против кимвров, в Галлии. В роковой битве при Араузионе (105 г.) он, после потери своей лошади, бросился со щитом и панцирем в Рону и, невзирая на свои раны, благополучно переплыл на другой берег. В 102 г. он служил в войске Мария и своим умом, своей отвагой и хитростью снискал расположение полководца и разные отличия. В Испании он в качестве военного трибуна действовал столь успешно, что слава о нем распространилась по всей стране и он, по возвращении в Рим, был избран квестором в лежащую по эту сторону Альп Галлию. Получив там поручение набрать солдат и оружие для союзнической войны, он, наряду с другими медлительными молодыми людьми, выказал величайшее усердие и самую энергичную деятельность. В Марсийскую войну, выступая военачальником, он сражался с великой храбростью, хотя у него тогда был вышиблен глаз, Заслуги отважного мужа оценены были народом по достоинству; когда он появился в театре, то его приняли с рукоплесканиями и одобрительными возгласами – честь, которой редко удостаивались люди более старые и знатные. Зато аристократы, приверженцы Суллы, противодействовали быстрому возвышению молодого человека, который не мог похвалиться заслугами предков. На выборах народного трибуна он потерпел неудачу. Впрочем, это обстоятельство едва ли может считаться главной причиной, почему он перешел на сторону народной партии.