Дочь крови - Энн Бишоп

Личико Джанелль посветлело.

— Ой, много во что. Мы гуляем, к тому же он хорошо катается верхом, а еще знает кучу разных историй. Он играет на рояле с Вильгельминой, иногда читает нам. И вообще, он совсем не похож на большинство взрослых, которые думают, что наши игры глупые. — Она взяла сразу две ленточки и вплела их в дерево. — Он во многом на тебя похож. — Девочка присмотрелась к лицу Сэйтана. — Даже внешне.

Кровь начала бешено пульсировать в ушах, приглушая прочие звуки. Сэйтан опустил руки и прижал одну из них к животу.

— А чем именно, ведьмочка?

— Ну, например, как твои глаза иногда выглядят очень забавно — будто у тебя болит живот, а хочется рассмеяться, только знаешь, что будет больно. — Она посмотрела на руку Повелителя, сжавшуюся в кулак на животе. — У тебя что, и правда болит живот?

— Пока нет.

Андульвар неожиданно обнаружил, что потолок — очень интересная штука. Протвар и Мефис пристально смотрели на девочку.

Сэйтан заскрипел зубами.

— На самом деле он очень милый, Сэйтан, — произнесла Джанелль, изрядно озадаченная странными потоками эмоций, струившимися мимо нее. — Однажды, когда целый день шел дождь, он играл в люльку со мной и Вильгельминой несколько часов.

— В люльку? — придушенно выдавил Повелитель.

Джанелль вплавила в дерево королеву червей.

— Это такая карточная игра. Правила довольно сложные и запутанные, Князь постоянно их забывал и проигрывал.

— В самом деле? — Сэйтан прикусил щеку изнутри. Нелегко поверить, будто Деймон мог найти правила какой-нибудь игры «сложными и запутанными».

— Угу. Я не хотела, чтобы он расстраивался, поэтому… в общем, когда я сдавала, я помогла ему выиграть.

Потолок над Андульваром, оказывается, представлял весьма интересную штуку. Мефис начал кашлять. Протвар, казалось, был совершенно очарован цветом и текстурой занавесок.

Сэйтан прочистил горло и покрепче прижал кулак к желудку.

— А Князь… Князь сказал что-нибудь?

Джанелль сморщила нос:

— Он сказал, что с радостью научил бы меня играть в покер при условии, что не придется ставить против. Что он имел в виду, Сэйтан?

Мефис и Протвар с такой скоростью повернулись к шахматной доске, что с размаху стукнулись головами. Андульвар начал дрожать, вцепившись в подлокотники кресла, словно только они могли удержать его на земле.

Сэйтан был уверен, что если он в ближайшее время не рассмеется, то все внутренности от напряжения рассыплются прахом.

— Думаю… он хотел сказать… что был очень не прочь… выиграть без помощи.

Джанелль обдумала это и покачала головой:

— Нет, не думаю, что Князь это имел в виду.

Послышалось приглушенное хрюканье — Протвар отчаянно пытался сдержать смех, но этот звук заставил всех четверых мужчин беспомощно сдаться безжалостному хохоту.

Тело Сэйтана словно превратилось в желе. Он упал с кресла, с глухим стуком ударившись о пол, и перекатился на бок, едва не рыдая от смеха.

Джанелль посмотрела на них и улыбнулась, словно была не против присоединиться, если кто-нибудь объяснит ей, в чем смысл шутки. Выждав минутку, она поднялась на ноги, разгладила платьице со спокойным достоинством юной Королевы, перешагнула через ноги Сэйтана и направилась к двери.

Тот мгновенно пришел в себя. Поднявшись на локте, он спросил:

— Ведьмочка, куда ты направляешься?

Остальные трое замолчали, ожидая ответа.

Джанелль повернулась и взглянула на Сэйтана:

— Я иду в ванную комнату, а затем пойду посмотрю, нет ли у миссис Беале чего-нибудь перекусить.

Она, едва переставляя затекшие ноги, направилась к выходу. Последним, что они услышали до того, как дверь закрылась, было:

— Мужчины…

Еще мгновение тишины — и комната снова наполнилась здоровым хохотом, заставляющим кататься по полу и хватать ртом воздух.

— Я даже рад, что давно умер, — произнес Андульвар, вытирая глаза.

Сэйтан, лежа на спине, только повернул голову, чтобы посмотреть на друга.

— Почему?

— Потому что она бы свела меня в могилу в любом случае.

— Это такой славный способ умереть, Андульвар…

Тот наконец пришел в себя.

— Ну и что ты будешь делать теперь? Он просто из кожи вон лезет, чтобы ты узнал, где он находится. Это вызов?

Сэйтан медленно поднялся, поправил одежду и пригладил волосы.

— Ты думаешь, он настолько беззаботен?

— Возможно, настолько надменен.

Сэйтан обдумал такую вероятность и покачал головой:

— Нет, я не думаю, что его привет — проявление надменности. Но это определенно вызов. — Он обернулся к Андульвару. — Мне. Возможно, моим намерениям он доверяет так же мало, как я — его. Вероятно, нам обоим нужно научиться верить — немного.

— Как ты поступишь?

Сэйтан вздохнул:

— Разумеется, передам ответный привет.

Глядя из окон посольства на город под названием Белдон Мор, Грир услышал, как тихо отворилась дверь. Он послал поисковый импульс по комнате, ожидая обнаружить присутствие одного из послов, картинно заламывающего руки, который явился, дабы сообщить, что встреча откладывается. Но он не почувствовал ничего, кроме легкого холода. У идиотов, которые прислуживают здесь, вполне приличный счет на расходы. Могли бы, по крайней мере, отапливать комнаты как следует. Возможно, мелкий пакостник вошел, увидел его здесь и поспешил убраться, не сказав ни слова.

Презрительно усмехнувшись, он отвернулся от окна и невольно сделал шаг назад.

У закрытой двери стоял Деймон Сади, засунув руки в карманы брюк, все с тем же спокойным, скучающим выражением лица, которое было так знакомо Гриру.

— Лорд Грир, — протянул он с опасной мягкостью.

— Сади, — презрительно отозвался тот. — Верховная Жрица отправила меня сюда, чтобы сделать тебе одно предложение.

— Вот как? — произнес Деймон, подняв одну бровь. — С каких это пор Доротея отправляет своих фаворитов в качестве обычных гонцов?

— Это была не моя идея! — рявкнул Грир и поспешил сменить тактику. — Я делаю то, что прикажут, точно так же, как и ты. Прошу, — произнес он, указывая левой рукой на два кресла. — По крайней мере, можем устроиться поудобнее.

Грир напрягся, когда Сади грациозно скользнул к одному из кресел и изящно опустился в него. Плавные, вкрадчивые движения этого человека заставляли его нервничать. В них было нечто кошачье, нечто не совсем человеческое.

Грир сел во второе кресло. Солнце светило ему в спину, предоставляя возможность наблюдать за выражением лица Сади.

— У меня к тебе есть предложение, — повторил он. — И мне не доставляет никакой радости его озвучивать.