Шаг к (не) Счастью (СИ) - Ким Катя

— И влюбленных играли мужики? — хмыкнул Рэв.

— И влюбленных, — кивнула Лиза. Чуть склонив голову к плечу, она оглядывала парней и в ее изумрудных глазах появилась некоторая отстраненность, а в голосе — напевность древнего сказителя. — Например Гамлет, в этой пьесе говорится о дружбе и предательстве, чести и подлости, любви и ненависти, о безумии. Это трагедия.

- Расскажите нам, — попросил Ашэрр.

Лиза снова задумчиво оглядела всех эрганов, — Гамлет — принц, наследник. Он учился в университете, в академии.

- Богатенький аристократ, — хмыкнул Картис Ора.

— Да, как и вы, — кивнула Лизавета, — он узнает, что его отец умер. Гамлет возвращается из академии на похороны, а когда приезжает домой в свое королевство все ему кажется подозрительным. Для него Дания становится тюрьмой. Есть такая крылатая фраза в моем мире — «Прогнило что-то в Датском королевстве».

Парни ухмылялись, а кто и кивнул, суть этой фразы им была понятна.

— Итак, — Лиза поднялась и прошлась вдоль стола, — он возвращается и надевает траур. Но не прошло и месяца, как его мать выходит замуж.

— Низшие побери… — воскликнул кто-то.

— Да, — продолжала Лиза, — за его дядю.

— Его дядю?!! — воскликнул Рэв. — Через месяц, а как же традиции, дань покойному?

— Вот это и тревожило Гамлета. И действия Гертруды его матери разрушают веру Гамлета в женщинах, возможно, поэтому его чувства к Офелии, к его возлюбленной становятся двойственными.

— Но так нельзя… дарххаз должен быть, — возмутился асур с короткими рыжеватыми волосами.

— Но у нас нет дарххаза, — улыбнулась Лиза. — Вот, например, сцена из пьесы — он сидит вместе с матерью и королем. Она говорит: — Мой милый Гамлет, сбрось свой траур. Взгляни как друг на Датского владыку. Нельзя же день за днем потупив взор почившего отца искать во прахе. Например — Сбрось свой траур… — Лиза обвела всех взглядом, — какой цвет одежды у вас носят на похоронах? У нас черный.

— У нас нет такой традиции, мы верим в перерождение, но дань отдаем по почившему целый содэ, — ответил Ашэрр.

— А у нас носят черный цвет и соблюдают традиции — 3 дня, 9 дней, 40 дней и год, потом считается, что душа покинула Землю.

— И отправилась либо в Рай, либо в Ад к чертям, — кивнул ей Аскель. — Мы слышали от старшего курса о вашей религии.

Лиза поджала губу, она прекрасно помнила лекцию в старшей группе и сколько волнений тогда было, когда она говорила о религии. До сих пор отлично помнит.

— Так вот… его мать просит снять траур, не носить черные одежды и не скорбеть.

— Странная женщина, — произнес Рэв.

— Взгляни как друг на Датского владыку… — процитировала Лиза, — это значит не смотри на него с ненавистью.

— Это почему? Тело еще не остыло, а его мать затеяла интрижку с его дядюшкой, — хмыкнул Никс.

— У меня вопрос.

— Да Аскель.

— Если как друг, почему она так не говорит — не смотри с ненавистью на своего дядю?

— Потому что это поэзия. А суть в пьесе в том, что призрак убитого датского короля сообщает сыну о предательстве жены и родного брата. Гамлет обещает духу убитого отца отомстить за совершенное злодеяние. Все оставшееся время Гамлет пытается понять хватит ли у него сил пойти против своего дяди короля и отомстить за смерть отца или просто плыть по течению, как ему советует его мать. Он становится безумен.

— Не удивительно, что Гамлет безумен, но был ли он им? — тихо высказал Ашэрр. — Он ведь считает свой дом тюрьмой. За ним все время наблюдают, шпионят. Это сводит с ума. А может он нарочно изображает безумие, это дает ему время подумать, спланировать следующий ход. Дает ему возможность следить за другими.

— Вы правы Ашэрр, — улыбнулась Лиза, — чтобы не вызывать подозрений у коварного дяди, Гамлет притворяется умалишенным. В итоге он свершил правосудие, но умирают все, и дядя, и его мать, и возлюбленная Гамлета, и он сам. А Датский престол занимает единственный законный наследник — принц Норвегии.

Мужчины молча переглядывались.

— А этого законного наследника в пьесе не было?

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

— Нет. Он всего лишь безымянная фигура, о которой ничего не упоминается. Сам факт, что кто-то должен был сесть на трон и он оказался единственным наследником.

— В нашем мире нет таких интриг. У нас самый сильный Повелитель.

— Но ведь может появиться кто-то сильнее его, — негромко сказала Лиза и все замолкли. Она даже испугалась своих слов.

— И тогда стоит изображать безумие? — тихо высказал Ашэрр.

— Думаю, раз у вас все по силе, чести и справедливости, то решать борьбу за власть стоит в ваших поединках силы и ни в коем случае не вступать в интриги и заговоры.

— Ваша пьеса опасна исса Лиза, — тихо высказал самый молчаливый Никс Наим и взглянул на нее.

— Простите, но я совершенно не разбираюсь в ваших государственных делах. Если честно, мне до этого и дела нет. Но мне не очень понятно, почему ваш Повелитель скрывает своих наследников и племянников. Не вижу в этом смысла, — последнюю фразу она уже пробормотала вполголоса.

— А почему нет рифмы в этой пьесе? — спросил Хран. И Лиза поняла, что ей никто не ответит на ее вопрос.

— У поэзии свой язык, — ответила она. — Таким образом она вызывает… вызывает… — Лизавета подбирала правильные слова, все же она не учитель словесности в литературном жанре. — Просто так красивее звучит. Ну это как сравнение. Это когда мы берем две вещи разные на вид, но на самом деле они чем-то похожи. Или оксюморон. Проще говоря, сочетание несочетаемого. Например — «живой труп», «горькая радость».

Парни переглянулись.

— Женственный мужчина, — хихикнула Лизавета.

— Уф… исса Лиза, — поморщился Картис Ора.

— Мы поняли, что такое сравнение, оксюморон и смысл вашей поэзии без рифм, — ухмыляясь кивнул Аскель.

— Тогда закончим нашу лекцию оксюмороном — «Сладкая горечь разлуки».

Эрганы бесшумно поднялись, взяли свои тетради и проходили на выход, но каждый к ней подходил.

— Спасибо исса Лиза.

— До свидания.

— До следующей лекции.

— Ждем с нетерпением.

— Спасибо исса Лиза это было поучительно.

— Удачи на лекциях у девчонок, — каждый проходил мимо нее и говорил свои пожелания. Лиза цвела как розочки из столовой, правда живые. Ей было очень приятно именно такое внимание, и их лекция получилась в дружеской атмосфере.

— Сладкая горечь разлуки? — остановился около нее Ашэрр. — В этом что-то есть. — А затем покинул аудиторию.

Последним выходил Аскель Сар'орра.

— Исса Лиза, что вы хотели дать понять, тогда на игре, когда смотрели на нас. На меня и Даниэллу.

Блин. Ведь магистр запретил ей говорить.

— Аскель, почему бы вам не сходить в башню.

— Зачем? — прищурился он.

— А вы собираетесь тянуть до пятиста лет?

— Почему вы решили мне это сказать? — он дернулся в ее сторону, и Лиза, непроизвольно отпрянула.

— Каждый заслуживает право на счастье.

— Она моя половина, — пробормотал мужчина, правильно истолковав ее взгляд.

— Так сходите в башню Аскель! Черт, вы взрослые мужики, а ведете себя хуже детей! У вас уникальный прибор. Пришел, спросил, получил ответ, все — свободен. Нет же, сидят, друг другу мозги компостируют. А ты хоть подумал, каково сейчас ей? Да она, видя тебя, дышать перестает.

— Правда?!

И такая детская наивность во взгляде, что Лиза лишь рыкнула и отвернулась. Нет, точно детский сад! Конечно же она не видела Даниэллу, но ее видения твердый аргумент, а то, что красавица-асура вздыхает в изоляции, в этом Лизавета нисколько не сомневалась.

— У меня было видение. Она ваша пара Аскель. Смотрите, через год вас объединят и начнется у девчонок охота на парней.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

— Что?! — ого, как мы рычать умеем. — Я ей поохочусь, — прошипел асур.

— Такой вариант возможен, — сказала Лизавета, постукивая пальцами по столешнице. — Я ей скажу о вас, хотите?

Аскель кивнул: — А вы можете нам встречу устроить?

Ну докатилась ты Кудрявцева.